Команда осталась на судне

Кубанский Георгий Владимирович

– Место вроде знакомое.
– Водитель приподнялся с, сиденья и заглянул в смотровую щель.

– Не спеши, - охладил его Шихов.
– Свалишься в речку... тут вытаскивать некому.

Он открыл передний люк. Свет ударил в глаза. Шихов прищурился. Укрывшие дорогу однообразно белые, с лёгкими сизыми тенями горбы и камни по сторонам и редкие деревца медленно скользили в ярко освещенном прямоугольнике люка, как на экране.

Шихов поднялся в башню. Впереди ничего похожего на жилье. Позади ни тракторов, ни автомашин. Колонна отстала.

Что там случилось?

Снежные заструги укрыли шоссе и кюветы. Разворачиваться здесь было опасно. Пришлось осторожно пятиться, пока из-за поворота не появился головной трактор.

Помощь танкистов запоздала. Водители второго тягача уже успели завести трос к буксующему грузовику.

Трактор осторожно взял с места. Трос натянулся, заскрипел. Задние колеса грузовика вращались с бешеной скоростью в вырытых ими ямах, поднимая клубы снега. Рывок троса - и грузовик, надрывно завывая, вырвался из рытвины. Трос ослабел, провис.

Связанные машины, покачиваясь на буграх, а порой и заваливаясь набок, тянулись за тракторами. Усталые шоферы смотрели вперед слезящимися от напряжения глазами, не чувствуя прилипших к спине мокрых от пота рубашек.

Вплотную за грузовиками топтались, порой забираясь по брюхо в снег, кони. Коровы отстали, рассеялись по дороге. Некоторые отказывались идти. Доярки обнимали упрямиц, гладили заиндевевшие морды и уговаривали животных:

– Ну полно тебе реветь-то! Чего испугалась? Пойдем помаленьку. Совсем немного осталось идти-то. Сенца там вдосталь. Ступай, родная, ступай. Вот так. Еще немного. Видишь? Не страшно вовсе.

Успокаивая животных, как детей, доярки тянули понемногу стадо вперед.

...Здание дорожной дистанции открылось неожиданно. Укрытое от ветра высокой скалой с пестрыми разводами лишайников, оно выглядело спокойным, надежно защищенным от метели. За высоким дощатым забором виднелись крыши сараев, бульдозеры. Из высокой трубы лениво вился дымок.

Обрадованный водитель танка включил вторую скорость и, далеко опередив колонну, затормозил у вытянувшегося вдоль шоссе одноэтажного дома.

...С утра Самохин не находил себе места. Оставаться в управлении он не мог. Давила тишина в кабинете. В сдержанном говоре за стеной звучало что-то тревожное. Тянуло туда, где слышались лязг тракторных кранов, грохот подтаскиваемых тягачами валунов, голоса осипших от усталости и долгого пребывания на морозном ветру рабочих.

Самохин понимал, что помощь его здесь не нужна (руководил наращиванием противолавинного вала, прикрывающего обогатительную фабрику, опытный инженер), но уйти отсюда не мог. В прошлом он и сам немало полазил по горам, а потому живо представлял, как работают наверху разведчики и как злой, леденящий ветер режет глаза, выбивая на ресницы слезу за слезой, и как они, падая на грудь, застывают мутными льдинками. Мысли об этом мешали сосредоточиться, отвлекали от того, что делалось на площадке. Порой хотелось самому взяться за ручки носилок и тяжкой физической

усталостью заглушить растущее беспокойство.

Внимание Самохина привлекла группа новичков, работающих у тракторного крана.

– Кто так стропит рельс?
– Он крупными шагами направился к рабочим. Это же не дерево, а металл. Сорвется рельс - мокрое место останется от человека.

Самохин стал увлеченно показывать, как следует стропить. Наконец-то понадобилось его вмешательство.

Стальной трос надежно прихватил рельс, когда Самохин заметил пробирающуюся по торной стежке курьершу. Женщина согнулась в глубоком поклоне порывистому встречному ветру.

– Приехали!..
– крикнула она издали.

Дальше Самохин не слушал. Он сорвал с головы шапку и, размахивая ею, побежал наперерез проходившему стороной тягачу.

Тракторист затормозил.

– К управлению!
– Самохин поднялся в кабину.
– Быстро!

Еще издали он увидел темную глыбу танка. Шихов вернулся. А Крестовников?

Шихов рассказывал о нелегком пути к дорожникам, а Самохин нетерпеливо посматривал на часы. Шестой час! Мог бы и Крестовников уже вернуться. А если с ним что-то случилось?..

Самохин гнал недобрые мысли, а они становились все более назойливыми. Разведчики могли провалиться в укрытую снегом расселину, соскользнуть с кручи, попасть в небольшую "местную" лавину. Да мало ли что может случиться в горах!

Самохин с досадой тряхнул головой. Что с ним? Шести часов еще нет, а он не может отделаться от зловещих предположений.

Время тянулось медленно, невыносимо медленно! Но вот минуло шесть часов. Четверть седьмого, половина...

– Надо было снять с танка рацию и дать ее Крестовникову, - с досадой произнес Шихов, - тогда бы мы могли получать с горы информацию о ходе разведки.

Самохин молча достал из ящика письменного стола пистолет с толстым стволом, банку с ракетами и вышел на крыльцо.

Звонко щелкнул выстрел. Ракета прочертила в воздухе дымную полосу и повисла над поселком.

Прошла минута, вторая.

Самохин нетерпеливо прошелся около управления. Достал вторую ракету. Неторопливо загнал ее в ствол пистолета, но выстрелить не успел. Над склоном Кекура, совсем, казалось, недалеко от поселка, взвился ответный белый огонек. Он коротко завис вверху, разгорелся и с нарастающей скоростью устремился вниз.

Крестовников вернулся в начале девятого. Пока его продрогшие помощники сгружали с прицепа заснеженную горную лодочку, он устало сидел на крыльце.

– Пройдемте ко мне, - пригласил Самохин.
– Имущество приберут. Все будет в сохранности.

Он ни о чем не спросил промерзших до костей разведчиков. Прежде всего надо было обогреть их, накормить.

На столе появилась бутылка коньяка. Люся внесла сковородку со шкворчащей - только с плиты - колбасой.

– Садитесь, садитесь, - торопил Самохин неловко замявшихся парней. Ждать никого не будем.