Командир Марсо
Шрифт:
— Конечно, только политические.
Три собеседника подробно обсуждают все необходимые меры. Нужно действовать быстро, но надо все заранее предусмотреть. Малейшая забывчивость или оплошность могут свести на нет все усилия. В ближайшую ночь ничего не удастся сделать, надо выждать один день. Ленуар должен еще переговорить с другими надзирателями и с жандармами — конечно, не со всеми, а с теми, на кого можно положиться. Парижанин, в свою очередь, должен известить батальон — нужно будет организовать боевое охранение и все подготовить к эвакуации… Они условливаются, что побег произойдет завтра ночью. Группа партизан, зная пароль, подойдет к воротам тюрьмы через час после проверки немцами наружных постов. Проверка, как правило, производится один раз, около полуночи. По мнению Ленуара, ни надзиратели, ни жандармы не окажут никакого сопротивления.
— Еще один вопрос, — говорит в заключение Ленуар. — Допустим, что завтра произойдут какие-либо изменения, как вас известить?
Парижанин на минуту задумывается. Вопрос законный. Он прикидывает, кого бы сделать связным… Может быть, для этой цели подойдет кузина Пейроля?
— Мы сообщим вам адрес, действительный на весь завтрашний день. Если вы там ничего для нас не оставите — значит, все идет нормально…
Д'Артаньян в десятый раз смотрит на часы…
Со вчерашнего дня у него накопилось, пожалуй, больше впечатлений, чем за все время его участия в движении Сопротивления. Вчера вечером Пораваль вызвал его в батальон. Там он застал еще трех офицеров и участвовал вместе с ними в совещании, носившем почти торжественный характер. Пораваль информировал его о результатах разведки Парижанина и возложил на него руководство операцией по освобождению заключенных.
— Это будет новая славная страница в истории отряда Жаку — Эмилио, — сказал Пораваль, — но помните, что здесь затронута и честь всего батальона. Я поручился за успешный исход дела.
По указанию Пораваля, д'Артаньян изложил свой план действий. Он предложил направить в тюрьму группу мушкетеров, сохранив командование ею на этот случай за Парижанином. Сам д'Артаньян, с двумя другими группами своего отряда, расположится в саду против тюрьмы. Так как операция намечена на ночное время, можно будет незаметно поставить в саду два ручных пулемета, чтобы держать под обстрелом оба конца улицы. Если, проникнув в тюрьму, мушкетеры окажутся в трудном положении, он немедленно пошлет им на помощь вторую группу. Если же все пойдет хорошо, он дождется выхода всех заключенных и последует со своими людьми за колонной, обеспечивая охрану тыла.
— Сколько у вас бойцов помимо мушкетеров? — спросил Пораваль.
— Восемнадцать, а со мной — девятнадцать.
— Вы в них уверены?
— Теперь да. Все люди прошли проверку. Впрочем, о цели задания они узнают только по прибытии на место.
Утром Пораваль вторично вызвал д'Артаньяна в штаб батальона. Получив донесение о принятом плане, Марсо прислал связного. Штаб сектора настаивал главным образом на том, чтобы операция была проведена без всякой задержки, и дал указания отвести колонну заключенных на дорогу к Мюссидану, где их будут ждать машины, высланные батальоном Ролана. Кроме того, Марсо приказал, чтобы сразу же по выполнении задания д'Артаньян направил к нему нарочного с донесением.
— А вы лично, — сказал Пораваль, — как только все будет кончено, немедленно явитесь в штаб батальона.
Пораваль коснулся еще некоторых деталей плана и, пожав д'Артаньяну руку, добавил:
— Я рассчитываю на вас.
После этого д'Артаньян вместе с Парижанином и комиссаром по материальному обеспечению уточнил только что полученные указания. Парижанин и его люди проникнут в Бержерак после полудня. Он сам, Атос, Портос и Беро возьмут с собой по автомату, Пейроль и Пикмаль — револьверы. Людвиг наденет немецкую форму — это тоже может пригодиться. Прежде всего им надо будет проверить, нет ли каких-либо перемен у надзирателей. Если выяснится что-то новое, послать к д'Артаньяну Пейроля с донесением; если же все будет обстоять нормально, — выжидать, избегая появляться группой, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Д'Артаньян со своими людьми выедет ночью на грузовике и расположится вблизи города. В половине первого Парижанин вышлет к нему в условленное место связного с таким расчетом, чтобы к часу ночи все были на своих местах. К этому времени партийная ячейка
Сразу же после ухода Парижанина для д'Артаньяна начался мучительно долгий период ожидания… День протекал в тиши и уединении лесов… Только дважды его потревожили: в отряд явился связной, а затем ему пришлось самому отправиться по вызову в батальон к Поравалю… Д'Артаньян все еще опасался возможных изменений в плане. Он со страхом ждал возвращения Пейроля с какой-нибудь неприятной вестью… Позже, к вечеру, убедившись, что никто не является, он стал беспокоиться о судьбе товарищей там, в Бержераке… Благополучно ли прошла их поездка? Не попались ли они на глаза немцам, входя в город? Не привлекло ли внимания оружие, спрятанное в мешке у Пикмаля? Не опознали ли Людвига в его немецкой форме? Может быть, не следовало посылать их так рано?…
С наступлением темноты он приказал накормить посытнее своих бойцов, и часов в одиннадцать грузовик уже вышел из лагеря. Незадолго до полуночи они были на условленном месте, на небольшом поле, недалеко от вокзала… Д'Артаньян объявил товарищам о поставленной задаче, и теперь они ожидали дальнейших событий. Уже без четверти час.
Что делает связной Парижанина? Он должен был бы уже явиться сюда. Время идет… Бойцы, не шевелясь, выжидают за пригорком… Отсюда город кажется спящим…
Ночью отчетливо слышен бой часов на башне собора. Раздается четыре удара — ровно час. Д'Артаньяну не сидится на месте. Он посылает двух бойцов в разведку вдоль дороги: связной Парижанина мог сбиться с пути. Залаяла собака. Может быть, он? Нет! Снова томительное ожидание… Четверть второго… Просто непонятно. Очевидно, что-то произошло. Д'Артаньян совещается со своими офицерами. Может быть, товарищам пришлось передвинуть все сроки на час? Ведь может статься, что немцы сделают свою проверку позже… Подождем еще немного…
Половина второго… тридцать пять минут… Больше ждать нельзя. Д'Артаньян принимает решение — послать в город двух разведчиков… Нужно знать, и знать точно, что там происходит…
Теперь ждут разведчиков… Они возвращаются в тот момент, когда на башне бьет два часа. Дороги под охраной, подойти к вокзалу нет возможности, город, очевидно, окружен немцами…
Д'Артаньян охвачен беспокойством. Его бойцы молча ждут. На лицах написана тревога… Их положение становится опасным…
Однако д'Артаньян не намерен оставлять свои позиции. Дело идет, может быть, о жизни тех, кто в тюрьме, о жизни Парижанина и его группы, о чести их батальона. Он знает, что в этот момент люди, наделенные значительно большей ответственностью, чем он сам, с нетерпением ждут результатов операции. Завтра весть о побеге политических заключенных может разнестись по всей Франции… Он не вправе уйти, не испробовав всех возможностей. Надо сделать попытку прорваться в город… Товарищи стараются его переубедить:
— Ты не имеешь права.
— Оставьте ваши разговоры, я здесь командир.
Ему приводят доводы… Надзиратель мог оказаться предателем. Извещенные им немцы могли принять необходимые меры предосторожности. При таких условиях отряд численностью всего в двадцать человек, не зная толком создавшейся обстановки, не может пускаться в авантюру. Враг воспользуется этим как прямым предлогом для расстрела заключенных… Нет, это просто безрассудство…
Но д'Артаньян никак не может решиться на отход, не выяснив все до конца. Что он скажет в батальоне? Что доложит Марсо? Нет, во что бы то ни стало кому-нибудь из бойцов нужно проникнуть в город. Если никто не отважится, пойдет он сам.
Нашелся один желающий, молодой парень из Бержерака. Он прекрасно знает все подступы к городу. Д'Артаньян поручает ему выполнить это задание…
Через сорок минут он возвращается. Подступы к вокзалу крепко охраняются, но ему все же удалось через сады и переулки проникнуть в город. Там все было нормально. В тюрьме царила тишина. В городском саду никого не оказалось…
«Вероятно, товарищей схватили», — думает д'Артаньян и со смертельной тоской в душе приказывает отходить…
Уже четыре часа утра. На развилке дороги грузовик останавливается. Сойдя с него, один из бойцов направляется с донесением в штаб сектора. Остальные продолжают свой путь. Д'Артаньян, сидя в кабине, отдельно от своих товарищей, украдкой смахивает слезу. Он в отчаянии.