Командор
Шрифт:
Скальп отделился с неприятным звуком — чпок!
Повесив скальп на пояс, командор двинулся к скале.
Он не стал ничего объяснять корсарам, даже Пончу с Яром. Зачем?
Сейчас в его сердце угнездилась холодная ярость.
Сами ирокезы называют себя «ходеношони».
«Ироку», то бишь «настоящими гадюками», их прозвали соседние племена. И Сухов был с ними совершенно согласен.
Он шёл мстить «настоящим гадюкам» за Анри, друга, товарища, побратима.
Не оттого лишь, что должен был это сделать в целях тактики и стратегии, а потому, что жертва имеет право на справедливость.
«Око за око, зуб за зуб» — не его метод. Враги убили сотоварища? Значит, они умрут. Все!
Возле скалы, где Олег ожидал встретить Хиали, уже сидел индеец. Настороженный, он медленно, едва заметно водил головой, обозревая окрестности.
Неожиданно за его спиной возник кариб, и Сухов решил ему помочь — он привстал, показываясь ирокезскому «часовому» на глаза.
Тот вздрогнул, хватаясь за копьё, но Хиали был быстрее, его нож вонзился индейцу в шею — и умрёшь, и не пикнешь.
Ирокез дёрнулся, и душа покинула мёртвое тело.
Кариб посмотрел на Олега, и тот продемонстрировал ему снятый скальп. Хиали хищно улыбнулся и мигом проделал нехитрый приём.
Вот и ещё один страшный, зато почётный трофей…
Сухов показал карибу знаками — двигаемся по окружности, убивая всех индейцев, встретимся с той стороны осаждённого пригорка, где растёт большая сосна с раздвоившимся стволом.
Хиали кивнул и исчез в кустах — канул, как дым, был — и нету.
Олег выдвинулся в свою сторону, кружа посолонь.
Второй индеец, им встреченный, тоже был дозорным — молодой воин лежал, укрываясь за пнём, не двигаясь, как мёртвый.
Командор помог ему определиться — пырнул ножом в бок, наваливаясь и тыча краснокожего мордой в землю.
Тот лишь мыкнул невнятно и поник.
Прибавив к своей коллекции второй скальп, Олег прополз пару шагов вперёд и понял, кому потребовалось выставлять дозор. Дальше находилась низина, не слишком глубокая, но достаточная, чтобы скрыть троих ирокезов, севших в кружок, — один из них, тот самый аркебузир, что-то тихонько повествовал, помогая себе руками, двое остальных внимательно его слушали.
Трава на краю хорошо скрывала Сухова, да и краснокожие были довольно беспечны — видимо, не принимали белых всерьёз.
Ну-ну…
Олег очень медленно, нежно даже, снял с плеча лук, достал стрелу…
Поколебавшись, он вернул её обратно, решив воспользоваться колчаном убитого часового — индейцы сразу узнают по оперению свою стрелу и будут хоть недолгое время в непонятках, кто ж это такой меткий.
Натянув лук, Сухов выпустил стрелу по аркебузиру, целясь тому в грудь. Сердце за сердце.
Индеец, схлопотав стрелу, выгнулся и беззвучно опрокинулся на спину.
Двое «слушателей» среагировали мгновенно — упали и откатились, подхватывая копья. Один из них, тот, что был помоложе, «поймал» стрелу животом и упал, кусая губы, чтобы не крикнуть от боли на глазах у врага.
Второй, постарше, извернулся и метнул копьё в командора.
Метнул сильно, умело, да только бывший варяг и нукер переиграл ирокеза — схватившись за прилетевшее копьё, Сухов метнул его обратно.
Улепётывавшему индейцу его же оружие просадило спину и вышло в районе пупа.
Бесшумно перекатившись, Олег оказался в низине.
Дорезав раненого младшего, он занялся сбором трофеев.
Палицы и луки, даже аркебуза мало его интересовали — он снимал скальпы.
Потом, правда, обнаружил щит, плетённый из лозы, а под ним томагавк с редким в этих местах стальным лезвием и с шипом на обушке. Пригодится…
Забрав скальпы и прихватив топорик, Сухов выбрался из низинки, попадая в рощу молодых сосенок.
Тут-то его и встретили двое ирокезов.
Оба спокойно шагали, видимо направляясь в низину, и вдруг — бледнолицый!
Раскрашенные хари разом исказились гневом — шагавший впереди, с бритой головой, посреди которой оставалась полоска волос, на шее переходившая в косу, скакнул к Олегу, стремительно нанося удар копьём.
Схватившись за древко, Сухов ударил индейца ногой в колено, а в его товарища метнул томагавк.
Топорик засел в худой груди, «настоящая гадюка» рухнул на землю, а вот копьеносец оказался куда более живуч.
Бросив своё копьё, он отскочил на одной ноге (видать, командор здорово ему повредил коленную чашечку) и выхватил здоровенный нож.
Похоже было, что сделали его из обломанного меча, испанского, не иначе.
Причём, как выяснилось вскоре, ирокез очень хорошо умел им пользоваться. Ощерясь, он полоснул своим клинком, едва не оттяпав Сухову конечность.
У Олега мелькнула мысль нагнуться за копьём, но тут же и пропала — пока он его поднимет, пока развернёт, краснокожая бестия ухайдокает «поднимальщика». Опытный, сволочь…
Сухов закружил на узкой тропе, отводя и отбивая ножом выпады ирокеза.
Палаш бы сюда… Обойдёмся.
В очередном броске индеец распорол Олегу рубаху, лезвие коснулось тела, пуская кровь, зато и сам раскрылся.
Суховский нож вошёл ирокезу в бок.
Тот содрогнулся, но сдаваться всё равно не желал.
Отпрянув, теряя силы — кровь била струйками, — краснокожий вяло взмахнул ножом, но уберечь жизнь уже не мог.
Олег всадил ему клинок в печень и провернул.
Готов. Ещё пара скальпов…
Отдышавшись — умотал, чертяка… — Сухов двинулся дальше.
Впереди мелькнула полуголая фигура с красными и чёрными полосками, диагоналями да крестами на теле.