Командор
Шрифт:
А Николай, собрал друзей и, сообщив о решительном изменении в своей жизни, устроил шумную пирушку, после которой дальнейший его жизненный путь, хоть и не прояснился, но и не выглядел таким уж пугающим.
В ИРКУТСК
В Иркутск Николай Резанов отправился в 1794 году по зимнику, сразу после нового года в составе миссии архимандрита Иоасафа, направленного в Русскую Америку на остров Кадьяк для налаживания работы церковных приходов и церковно-приходских школ в русской колонии,
Утомительная дорога в компании церковнослужителей и служивых людей заняла почти три месяца. В марте, уже по раскисающим под активным дневным весенним солнцем дорогам, Николай Резанов въехал с Московского тракта в город, едва успев пересечь Иркут, а затем и Ангару по зыбкой уже ледовой переправе Троицкого перевоза, оценив размах и мощь реки, несущей дыхание Байкала. Перевоз связывал городское предместье Глазково с центром города и на берегу уже возились перевозчики, смоля свои баркасы, – готовились к скорому ледоходу и новой навигации.
На время зыбкого льда переправы и ледохода город распадался на пару недель, сообщение с центром города нарушалось, и в Глазково копились депеши с тяжелыми сургучными печатями для губернатора, попавшие в переплет путешественники и служивые люди. Но как-то из положения выходили, стараясь наморозить переправу за зиму так, чтобы служила до первого могучего вздоха набухающей по весне реки. С этой целью, особенно в теплую зиму, хлопотали на переправе городские пожарные с бочками и помпами, качали ангарскую воду на ветшавшую ледовую дорогу.
Сразу за рекой обоз оказался в городе, преимущественно деревянном, с резными наличниками и высоченными деревянными воротами. Из-за распутицы город казался еще более неухоженным, обветшалым и неудобным. Радовали стройностью и яркостью храмы города, возвышающиеся над низкорослой убогостью основной части домов и строений. Вдоль Ангары и в центре города было уже достаточно каменных зданий, но в основном город был деревянным. Город насчитывал более тридцати тысяч жителей и более десятка тысяч дворов и домов, связанных в центре города деревянными тротуарами вдоль улиц.
Вскоре подъехали к дому отца Николая Петра Гавриловича, и вся дворовая команда выбежала встречать молодого барина. Отец сильно постарел, ссутулился, почти совсем обеззубел и выглядел ветхим и потерянным. В разговоре поделился о свалившейся на него напасти, что с ним приключилась здесь, – о расследовании пропажи денег, которые потом как бы нашлись, но оставили след на его репутации, а дело до сих пор не закрыли. Николай обрадовал отца, показав ему распоряжение из столицы о закрытии расследования пропажи денег.
В тот же день по прибытии в дом отца пришел посыльный от Георгия Ивановича Шелихова. Раскосый молодец в забавном треухе сообщил о желании купцов-компаньонов встретиться по решению деловых вопросов и передал официальное приглашение от самого Георгия Ивановича быть у него завтра к обеду.
А на следующий день с утра, приведя в себя в порядок с дороги, Николай Резанов отправился в резиденцию генерал-губернатора, где после доклада
Иван Альфредович Пиль происходил из шведских дворян и был хорошо аттестован Екатериной перед поездкой. Преклонных уже лет губернатор правил с 1788 года Иркутским и Колыванским наместничествами твердой рукой и вполне разумно. При Пиле в городе появилась судостроительная верфь, два учебных заведения: развивался как город, так и производство. Губернатор вполне ладил с купцами, находил у них понимание в стремлении развивать торговые отношения с Китаем и Японией.
Кабинет губернатора не отличался роскошью, а сам генерал-поручик в полевом мундире за большим столом темного дерева выглядел буднично и деловито. Выйдя из-за стола навстречу петербургскому чиновнику, Иван Альфредович, разглаживая усы, приветливо улыбался и приобнял посланца императрицы, доброжелательно похлопывая его по плечу.
Николай Резанов в ответ раскланялся и вручил губернатору именные депеши, касающиеся деятельности иркутских купцов компании Голикова-Шелихова, предприятие которых собственно и следовало ему проинспектировать.
– Наслышаны мы о Вашем приезде. Курьеры уж месяц как доставили рескрипт из столицы о Вашей поездке. Очень рад, что не забывает Её Величество о наших проблемах. Требуется высочайшее участие в деле развития торговли и купеческих промыслов на Камчатке и в Америке. Мы все надеемся, что Вам удастся составить полное и объективное впечатление о состоянии дел купеческих и донести до Её Величества всю значимость этого дела. Мы рассчитываем на Вас, Николай Петрович, - получив от Резанова документы, поприветствовал посланника губернатор.
– И я наслышан о Вашей здесь активной и плодовитой деятельности, уважаемый Иван Альфредович. Сегодня уже встречаюсь с Шелиховым и купцами и думаю, всё исполним с пользой для дела развития купеческого промысла и на благо России, - поддержал дружелюбный и простой, без официальностей, вариант общения Резанов.
– Посмотрите город. После Санкт-Петербурга он Вам покажется убогим и ветхим, но мы стараемся. Вот недавно новый Богоявленский собор открыли, улицы мостим понемногу, а на триумфальной арке при въезде в город герб города, Императрицей нашей утвержденный, вывесили. Обратили внимание? – продолжил «раскланиваться» губернатор перед высоким гостем.
– Да, внимание обратил. Только вот до конца не понял – что за зверь держит в зубах соболя или куницу? Сказывали, - бабр… я такого зверя не знаю. Местный, какой? – спросил Резанов.
– Вы точно подмечаете, Николай Петрович, наши особенности! Бабр – это так придумали давно! Это тигр по-якутски, который сказывают, обитал и в здешних краях, - ответил, хитро улыбнувшись, губернатор.
– Позвольте, Иван Альфредович, я тигра себе иначе представлял, - разыграв удивление, ответил Резанов и продолжил, - у тигра и хвост не такой широкий и лапы без перепонок и окрас, насколько я знаю, в полоску. Я знаете, внимательно смотрел, - на лапах когти и перепонки, как у водоплавающего зверя, а хвост как у белки – широкий.