Командор
Шрифт:
Державин сделал паузу, задумался, живо представляя события и людей той далекой эпохи, и продолжил:
– Мужчины племени боялись своего матриарха, поклонялись ей, очаг, за которым она следила в пещере или хижине, являлся самым древним и естественным центром бытия, а материнство считалось главным таинством. В центре очага, заметь от слова очаг – очи, то есть глаза. А глаза, как известно зеркало души. В очаге священный огонь-крес, дарящий тепло и уют, пищу и устойчивое чувство рода, крова, семьи – защиты от внешнего мира. Таинство огня, его хранения то же были частью божественного тайного ритуала, который хранила правительница клана – Мать племени.
А вот по мере
В русской мифологии образ такой Матери племени или Великой богини отражен в образе, ты думаешь кого? – Бабы Яги. Да, да, Николаша, Бабы-Яги. Вспомни, когда к ней к её избушке приходит юноша и говорит: «Повернись избушка ко мне передом…, а к лесу задом» … это показывает готовность вступить с избранным Богиней юношей в связь, после чего, как известно, следовала смерть избранника. А весь смысл и оригинальность сказания часто заключаются в том, удалось ли юноше избежать гибели и как-то прельстить или обмануть Богиню. А вот перемена Богини в Ягу произошла в те времена, когда закончился матриархат и образ Великой Богини потерял магию и привлекательность.
Такой вот образ Великой Богини очень подходит нашей матушке Екатерине. Теперь она уже вовсе не молода, беззуба и седа, так еще больше из-за этого подходит этот образ для неё. Только ступы да метлы у неё вот нет, так она иначе обходится. Летает Воля её над государством российским в виде разумных указов и ответственных исполнителей их.
А то, что молоденьких мужичков любит, и ты этого не миновал, - Гавриила Романович, лукаво прищурился, примолк, оглядывая Николая, а убедившись, по мимолетному смущению Резанова, что его последние слова попали в нужную точку, продолжил, – так это только вписывается в концепцию Великой Богини. Но она поступает, знаешь, в данном случае помудрее. Не приносит, условно говоря, в жертву своих избранников, а образовывает, испытывает, а тех, кто эти испытания и науку прошел успешно, к делам государственным пристраивает, дает возможность послужить, себя на службе на благо Отечества, реализовать. И бывает от этого толк. Вот, возьми тех же братьев Орловых или Потемкина! Делами большими славны эти герои на благо Отечества!
И конечно, очень тяжко она переживает свой возраст и физическое своё дряхление. Помнится, были мы на премьере спектакля в театре, в тот год, когда Екатерине стукнуло пятьдесят – ставили Мольера, её любимца, а там возьми, одна из героинь пьесы, и ляпни:
–Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть! Но в шестьдесят?! Это нетерпимо!
Реакция сидевшей в ложе государыни была мгновенна и совершенно нелепа. Она вскочила со словами:
– Эта вещь глупа, скучна! – и поспешно покинула зал.
Спектакль сразу после её слов прервали и никогда не ставили более. Вот так тяжко для неё взросление бабье даётся.
Гавриил Романович тяжко вздохнул и продолжил свою мысль:
– Слова из пьесы болезненно укололи императрицу, которая никак, ни под каким видом не хочет примириться с надвигающейся старостью и сердечной пустотой, которая следует за ней. Мальчики ей нужны не сами по себе. В сознании императрицы они сливаются в некий единый образ, наделенный несуществующими порой достоинствами – теми, которые она сама хочет видеть, воспитывать в них, теми, которые государыне нужны для искусственного поддержания ощущения молодости и неувядающей
Что же касается тебя, ты сейчас, похоже, проходишь этап проверки и испытаний. Вот гляжу я на тебя и думаю, – для больших дел наметила тебя матушка наша. Будь готов, только смотри, конкурентов на это сокровенное место много имеется. Вот думаю, - та история неприятная в поездке с монетами, что с тобой приключилась, – возможно, кем-то умно придумана и умело реализована. А в итоге тебя удалось от Екатерины устранить. Вот так!
– закончил свой монолог поэт и выдумщик Гавриил Романович.
Слова Державина стали пророческими. Уже скоро Николай уловил возрастающий интерес Екатерины к себе и ревнивые взгляды Платона Зубова, который при встрече с ним отводил глаза и деланно строго, и подчеркнуто формально общался с Николаем. Ощущалось растущее недовольство и раздражение Платона Зубова Резановым, и было понятно, что зреет решение, как это недовольство извести, устранив Резанова от императрицы. И вскоре, такое решение Платоном Зубовым видимо было найдено.
Разговор завела с ним сама Екатерина, спросив Николая:
– А верно ли говорят, у тебя отец служит в Иркутске?
– Да, Ваше Величество! Уже много лет как в Сибири проживает, - служит в суде, ответил Екатерине Николай.
– Докладывали, что в растрате денег он обвиняется. Сумма-то смехотворная, но важен сам прецедент. Неприятная история. Я сказала Платону, чтобы сняли эту проблему. Если хочет, пусть вернется к семье, – продолжила Екатерина.
Сделав вступление, Екатерина перешла к главному:
– Было обращение от купечества иркутского, промышляющего на берегах Америки. Просят государственной поддержки, сулят высокие доходы и новые земли освоенные к короне нашей добавить. Но мы пока решения не приняли.
Нужно инспекцию им учинить, чтобы и законность соблюдали, и в казну платили исправно и честно. А еще важно все изучить на предмет сношений с иностранными государствами в этом краю света. Ты бы мог за это многотрудное дело взяться, голубчик? Вот Платон Александрович тебя настоятельно рекомендует отправить с миссией в Иркутск. Не часто он дельные советы дает, а этот думаю, – вполне хорош. По возвращении из Иркутска, при должной расторопности и усердии, думаю, твой путь в делах государственных будет нами освящен. И отцу добрую весть принесешь, что закрыли дело на него о растрате.
Екатерина явно не доверяла сибирским купцам и их запискам о Северной Америке. На этот счет она написала свою резолюцию:
«Что они учредили хорошо, то говорят они, нихто тамо на месте не свидетельствовал их заверения».
– Почту за честь, Ваше Высочество!
– смог только это и ответить Николай Резанов, понимая, что жизнь закладывает новый крутой вираж и устоять на этом зигзаге судьбы будет не просто.
Здесь в Санкт-Петербурге для него наметился тупик активной и успешной жизни, а поездка в Сибирь была более всего похожа на ссылку.
Боясь внимания стареющей Екатерины и опасаясь навлечь на себя гнев могущественного фаворита, Николай желал активной и продуктивной деятельности и был готов к ней.
Теперь оставалась одна надежда, что новые перспективы в карьере могут случиться уже после его успешной поездки в Сибирь.
Вернувшись вечером домой, Николай рассказал домашним о решении отправить его в Сибирь, в Иркутск, где он увидит отца. Мама сокрушенно повздыхала, и благословила сына, подумав, что эта проклятущая Сибирь забрала её мужа, а теперь забирает и сына.