Комбатанты

Майский День

Минуты текли как вода между пальцев — человеческое выражение, но оно мне нравилось. Я с удовольствием пользовался их языком, а иные фигуры речи переводил на родной — для будущего употребления.

Поначалу ребята терпеливо меня утешали и давали советы, от иных из которых Ари бы покраснел, находись он рядом, но терпение быстро иссякало. И вот когда я понял, что сейчас они развернуться и уйдут, я изменился сразу и резко.

— А классно я вас развёл, да, детишечки?

Бить, так бить больно. Они уже уходили от меня по берегу и когда обернулись,

увидели совсем иного тёмного бога. С гордо воздетой головой, огнём в оранжевых очах, насмешливо оскаленными клыками. Зрите, бессмертные, наслаждайтесь. Надолго вы меня запомните предвечерний и предутренний, если последний разум вам не отшибу. Повадились кувшины по воду ходить — тянут теперь век черепками.

Я продолжал:

— Светлый мой говорил, что не сумею вас обмануть, вы мол опытнее и взрослее, но я ему объяснил, что любому можно надрать задницу, если правильно взяться за дело. Вот и вы не исключение, правда? Повелись как сосунки, а ещё других такими считаете. Правильно я говорю, напарник?

Я повернулся к песочному домику, словно полагал, что Аргус всё ещё скрывается за его ненадёжными стенами:

— Эй, я выиграл пари!

Пусть думают, что мой приятель здесь, да и вообще самое интересное сосредоточено на этой поляне.

Я вёл себя беспечно, но краем глаза следил за противником и не пропустил яростный рывок.

— Урою! — заорал Горелый.

Сварф бросился на меня молча.

Жалость — фигня. Злость — вот подлинный поводок. Теперь я уже знал, что отвяжутся от меня не скоро, до тех пор, пока не поймают, а словить себя я никоим образом не дам.

Как птица уводит хищников от гнезда, притворяясь раненой, так и я потащу за собой чужих богов, пока люди и пришельцы разбираются друг с другом. Я считал, что всё происходит честно. Наши подопечные имели право на помощь Ари, потому что у них не было пушек.

Я отбежал чуть дальше, где берег лежал ровнее, а потом ушёл от удара тёмного, поставил светлому блок и отразил атаку парусом, поднырнул под очередной кулак и оказался за спиной нападавших. Они снова развернулись и тупо устремились на меня. Сильные, но плохо обученные. Пока мы бьёмся честно, я победю, или побежу, главное, что не побегу. Точнее, побегу, конечно, но только для видимости. Тьфу! Насколько драка проще грамматики!

Я не зарывался, действовал осмотрительно. Пусть неуклюжие, оба были заметно сильнее, да и численное преимущество я не сбрасывал со счетов. Я дразнил, провоцировал, иногда отвечал на удары, чаще уходил от них и всегда держал дистанцию.

Пока мы бились в физическом теле, или биологическом, опять не знаю, как правильно сказать, мне практически ничего не грозило. Вот если они перейдут на внутреннюю силу, у меня шансов нет, сомнут разом, а я даже вздохнуть не смогу, потому что на этом поле их преимущество неоспоримо.

Ещё рывок. Я вновь ушёл от атаки, подобной камнепаду, заскочил за стену песочного дома и мимоходом обрушил его, чтобы даром не пропадал. Не ожидавших такой каверзы богов смело к ручью. Их брань, когда выплывали

из сыпучей стихии звучала в ушах музыкой.

— Что вы ко мне привязались? — воскликнул я.

Пререкания полезны, потому что тоже затягивают процесс.

— Ах ты!.. — и непереводимое.

Хорошо, что Ари не слышит этих выражений, у него бы уши отвалились, правильно я его поберёг.

— Я же всего только пошутил, это был розыгрыш, надо спокойно относиться к таким вещам! — вопил я, грамотно отступая.

— Убью гада! — ревел Горелый. — Я с тобой возился как с братом, а ты подло надо мной смеялся! Живым точно не уйдёшь!

— Ты не посмеешь, мы же оба тёмные, должны держать сторону друг друга.

— Да пошёл ты!.. — опять непечатное, как говорят люди, хотя сами печатают, я видел.

Не то чтобы я был совсем не просвещён, но некоторые выражения запомнил и даже знал кому их в скором времени повторю.

Пререкаясь с тёмным, я несколько упустил из виду светлого, а он, воспользовавшись этим, переместился мне за спину и так заехал по уху, что в голове запели колокола. Мир несколько раз трепетно и нервно перевернулся — это я катился по травке, пытаясь уйти как можно дальше от могучего кулака, но перестарался и едва не налетел на другой.

Горелый встретил меня примерным хуком и как я вывернулся из-под удара танцующим шагом не знаю и сам. Вселенная несколько утратила чёткость, ноги подгибались. Крылья в таких потасовках только мешают, но теперь я решил, что пора пустить в дело и этот ресурс, заехал тёмному по черепу так, что полетели синие перья и получил почти такой же удар от светлого. Я перестал успевать, рванул прочь, чтобы дать себе передышку.

Сварф опять переместился, хотя это было и нечестно, стал на дороге. Его кулак устремился прямо в лоб, я выгнулся, уходя с линии атаки, остановиться совсем уже не мог, и тут мне так прилетело в затылок, что мирный буколический пейзаж расцветился красочным фейерверком.

Взяли в клещи, сейчас просто перемелют. Головы вроде бы как уже и не угадывалось на месте, представления не имею, где мелькнула эта мысль. Я откатился к воде, сминая крылья и смог встать на ноги у самого уреза. Меня качало, сознание плескалось недобрыми вспышками, но я пришёл в себя за долю мгновения.

Страх — хорошая плётка, сильно добавляет резвости, а я не на шутку испугался. Ребята озверели так, что всерьёз могли покалечить. Не то чтобы я не вылечусь, но какой ценой! Нет, нельзя сдаваться. Оба уже неслись к мне плечом к плечу.

Перемещаться опасно, когда так кружится голова, потому я просто взлетел. Одно из крыльев прошила боль, но они выдержали мой вес, ещё широкий взмах и я оказался выше чужих богов, рванул прочь, кренясь и ныряя — не приспособлено наше тело для такого полёта, со стороны лучше не смотреть — жалкое зрелище, но противники почему-то решили, что я оторвусь от них, воспарю птицей в небеса так, что и не догонишь. Наверное, поэтому они ударили внутренней силой. Оба или один из двух, я не знаю, мне хватило.