Комедианты
Шрифт:
В мифологии волкам отводится особое место. В языческой Европе и у славян образ волка тесно связан с культом плодородия. Во время жатвы последний сноп часто посвящался волкам. Причём в разных местах к волку относились по-разному, проявляя от доброжелательного уважения до открытой неприязни. В шаманских практиках образ волка тесно связан с магией. Многие воины вместо кольчуг надевали на себя медвежьи или волчьи шкуры, перевоплощаясь во время битвы в зверя. Отсюда, наверно, и пошли легенды об оборотнях.
Он был легендарным волком. Настоящим матёрым зверем значительно крупнее овчарки. Семидесятикилограммовый красавец (обычно волки весят 32–50 килограмм) с опалённой мордой и простреленным ухом. Он умел обходить капканы, укрываться от пуль, обманывать охотников, а в голодное время
– Я готов.
Он был в потрёпанных джинсах и старенькой футболке.
– Ты не запираешь? – спросил Александр Сергеевич, когда Алексей просто прикрыл дверь.
– Ко мне никто не залезет, а если залезут… – Он недобро усмехнулся. – Они меня здесь инстинктивно побаиваются.
– Здесь всё, – сказал Александр Сергеевич, протягивая ему папку.
– Мне не нужно.
– Ознакомься.
– Зачем? Меня интересуют совсем другие вещи.
А ведь он так и остался зверем! Дикий лесной волк в обличии человека. Говорящий, ходящий на задних лапах, умеющий читать и пользоваться ножом и вилкой и от этого ещё более страшный зверь. По спине Александра Сергеевича прошёл лёгкий холодок. Им нравится тешить себя тем, что они превратили его в человека, тогда как на самом деле… На самом деле он был созданной для охоты машиной, способной улавливать всё, даже этот страх. Александр Сергеевич почувствовал бессильную злобу. Чёрт! Как только Моргана с ним управлялась? Хотя, что тут удивительного? Моргана – женщина, самка, сука, одним словом. Одна из тех сук, что были отобраны, как и этот зверь. Поэтому они так легко и спелись.
– Сначала к нему, – сказал Алексей.
– Что?
– Я бы хотел заехать к Моргане, но, думаю, там уже ничего нет.
– Согласно…
– Поэтому едем к нему, – оборвал его Алексей.
Вот скотина! Ни слова лишнего. И ни малейшего намёка на то, что я тут перед ним как на ладони. Александр Сергеевич представил себя в виде таракана на бесконечной глади стола. Тараканом, над которым занесён для удара тапочек, и нет ни одной щели, чтобы… Это сравнение совсем не прибавило ему настроения.
– Нам лучше там не светиться.
– Нас никто не увидит.
Александр Сергеевич представил себе, как зверя пускают по его следу, и ему стало окончательно не по себе. Этот найдет где угодно и сделает всё, как надо. Спокойно, без суеты и лишних движений… Надо взять себя в руки, приказал он себе, чего-то я вдруг разнервничался в последнее время. Всё этот чёртов проект. Сколько уже людей погибло.
– Остановите здесь, – сказал Алексей, когда до дома объекта оставалось метров двести.
Александр Сергеевич послушно припарковал машину.
Алексей сложил руки на колени, закрыл глаза и начал слушать. Он постепенно сближал свои чувства до тех пор, пока они не превратились в единое целое, включающее в себя всё. Это суммарное, шестое чувство и должно было вывести его на след. Когда Алексей понял, что дорога чиста, он вышел из машины и пошёл вперёд немного по-индейски, пружинящей походкой. Он легко открыл дверь и вошёл в квартиру объекта. Обычная «хрущёвка». Ничего особенного. Холостяцкий бардак. Было видно, что квартира брошена в спешке. Он прошёлся по комнатам, зашёл на кухню, сел за стол…
Моргана. Он услышал её запах. Она бывала здесь довольно часто, сидела за этим столом, варила кофе. Её кофе ни с чем нельзя перепутать. Здесь была и другая, которая пахла враждой. Они не любили друг друга. Но не из-за него. Потусторонняя ревность былых обид. И было что-то ещё, что-то еле заметное, чего он не мог разобрать. Когда всё до мельчайших оттенков было впитано и рассортировано в памяти, он вышел из квартиры и медленно пошёл к машине.
– Туда, – сказал он, садясь внутрь.
Когда они подъехали к забегаловке, там уже всё было чисто. Даже асфальт, и тот отмыли. Все хотели поскорее забыть о происшедшем. По официальной версии взорвалось плохо установленное газовое оборудование, которого у неё отродясь не было. Он вышел из машины и, полуприкрыв глаза, медленно прошёлся вдоль дороги.
Обилие запахов захлестнуло его. Лишние люди, лишние машины, лишние события… И из этого обилия информации ему надо было выделить ту, которая ИМЕЛА НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ К ДЕЛУ. Он остановился, закрыл глаза и вновь объединил все чувства в одно. И опять что-то еле уловимое, воспринимаемое на границе между чувствами и иллюзиями, витало в воздухе.
– Актуальность данного проекта заключается в том, что нам всё чаще приходится сталкиваться с задачами, требующими для своего решения наличия целого ряда навыков, которые мы с вами практически безвозвратно утратили вначале в результате эволюции, а затем уже и в результате цивилизации. Прибегать к помощи животных не всегда бывает возможно, к тому же контакт между человеком и животным на уровне обмена информации настолько малоэффективен, что его не стоит даже принимать в расчёт. Использование дромов невозможно по двум причинам: во-первых, дромы слишком экзотически выглядят для наших мест; а во-вторых, у дромов практически нет опыта общения с людьми. Мы, как вы понимаете, не в счёт. Поэтому целью нашего проекта является создание высокоразвитого существа, наделённого как лучшими человеческими качествами, так и всем необходимым арсеналом животного. История знает ряд случаев, когда животные воспитывали человеческих детей. Эти воспитанники психологически были такими же животными, как и их приёмные родители, и никакие попытки превратить их обратно в людей не привели к успеху. Поэтому первое, чему мы уделяли пристальное внимание, это создание методики воспитания или очеловечивания. Так в результате многолетней работы появилась терапия Клаймана. Подробно на ней мы останавливаться не будем. Скажу только, что в результате терапии мы фактически внедряем в испытуемого те или иные личностные качества, с легендой или без. Объектом эксперимента будут дети обоих полов возрастом до одного года. К сожалению, нам придётся довольствоваться сиротами или теми детьми, от кого, в силу разных причин, отказались родители. Не лучший, надо сказать, контингент. Дети будут отбираться сериями по пятьдесят человек с интервалом в десять лет. Количество серий будет определено решением основной задачи проекта. Другими словами, мы собираемся работать до победного конца. После первичного отбора дети будут переданы на воспитание в семьи дромов, где их будут воспитывать, как настоящих дромов: сильными и здоровыми. Именно дромы должны будут заложить ту психическую основу, на которую мы будем накладывать последующие личностные слои. Затем, в возрасте десяти лет, дети будут изъяты из семей и переведены в лабораторию, где в течение месяца в них будет внедрена животная матрица, после чего на шесть месяцев они будут выпущены на свободу в естественную среду обитания. Естественную, разумеется, для матричного животного. После этого, в случае удачного вторичного отбора, наступит вторая фаза, или очеловечивание. На этой стадии терапия будет совмещена с обучением методом контакта с живыми людьми. Эта стадия эксперимента, если повезёт, тоже должна будет продолжаться от пяти до десяти лет. Вот, собственно, и всё.
Закончив доклад, Владимир Геннадиевич закурил сигарету и сделал большой глоток прямо из бутылки. Пиво было свежим и не совсем холодным, как он и любил. Они были на пикнике. Озеро, песчаный берег, трава. Метрах в трехстах от них начинался сад. Водители чуть поодаль натирали до блеска «Волги». Им совсем не надо было слышать, о чём говорили трое мужчин и две женщины возле костра, на котором жарилось мясо. Как сказал бы шутник: картина Репина «Начальство на отдыхе». На отдыхе же начальство было только для посторонних глаз. Шло закрытое совещание Комитета.
– Какие есть вопросы к докладчику? – спросил высокий худой мужчина кавказского типа. На вид ему было под пятьдесят.
– Скажите, милый Владимир Геннадьевич, а зачем все эти сложности? Я имею в виду сначала дромов, потом животных. Масло масляное получается, извините за сравнение, – взяла слово миловидная женщина лет сорока.
– Не скажите, Ольга Николаевна. При всех своих достоинствах дромы имеют один важный недостаток: у них нет опыта общения с людьми, тогда как объект, в конце концов, должен будет действовать исключительно среди людей.