Комедии. Сказки для театра. Трагедии
Шрифт:
Креспино бежит через всю сцену. Коронато и Мораккьо гонятся за ним.
Барон (выбегает из виллы, чтобы поторопить Тимотео). Живей, живей, синьор Тимотео!
Тимотео (выходит из аптеки с подносом, на котором стоят разные пузырьки). Иду, иду!
Барон. Скорей, вы нам нужны! (Убегает в виллу.)
Тимотео. Сейчас, сейчас!
Креспино, Коронато, Мораккьо налетают на Тимотео, опрокидывают его, и он шлепается на землю со всеми пузырьками, которые разбиваются вдребезги. Креспино тоже падает и роняет
Тимотео поднимается и возвращается в свою аптеку.
Коронато (к Мораккьо). Вот он, вот он, у меня в руках…
Мораккьо. Отлично! Пусть остается у вас. Уж я заставлю Джаннину сказать, от кого она его получила. (Уходит к себе.)
Коронато. А пока что я всем натянул нос. Веер-то у меня. (Уходит в гостиницу.)
Креспино. У, негодные! Совсем искалечили. Но терпенье, терпенье! Обидно только, что Коронато забрал веер. Пар шесть башмаков отдал бы, чтобы получить его обратно да изломать в куски. Изломать в куски? Это зачем же? Только за то, что его подарили моей милой? Вот вздор! Джаннина девушка славная, я ее очень люблю, и нечего нам разводить там разные антимонии.
(Прихрамывая, уходит в лавку.)
Действие третье
Явление первое
Немая сцена, вплоть до выхода графа и барона. Креспино выходит из лавки с хлебом, сыром и еще какой-то снедью на тарелке и пустым бокалом; он ставит все это на скамью и усаживается рядом, чтобы поесть. Тоньино выходит из виллы с метлой, бежит к аптеке и входит в нее. Креспино молча режет хлеб. Из гостиницы выходят Коронато и Скавеццо, несущий на плече бочонок — точно такой же, какой он раньше отнес графу. Коронато проходит мимо Креспино, поглядывает на него и смеется. Креспино, в свою очередь, смотрит на него, дрожа от злости. Коронато, улыбаясь, направляется в ту сторону, куда отнесли первый бочонок. Креспино внимательно глядит вслед Коронато, затем снова принимается за еду. Тоньино выходит из аптеки и подметает осколки разбитых пузырьков. Тимотео выбегает из аптеки с подносом, уставленным новыми пузырьками, и скрывается в вилле. Тоньино продолжает подметать. Кресшшо берет свой бокал и тихо, с невинным видом входит в гостиницу. Сузанна выходит из лавки, приводит в порядок выставку своих товаров, затем садится и начинает что-то шить. Тоньино идет в виллу и запирает за собой дверь. Креспино выходит из гостиницы с бокалом, и с хитрым видом рассматривает веер, спрятанный под полой, не столько для собственного удовольствия, сколько для того, чтобы показать его публике; потом направляется к своей скамье и ставит бокал на землю. Джаннина появляется из дому, садится и начинает прясть. Креспино тоже садится, достает веер и, смеясь, прячет его под куски кожи. Он продолжает есть. Коронато возвращается один, проходит мимо Креспино и смеется. Креспино ест и ухмыляется. Коронато, дойдя до гостиницы, поворачивается к Креспино и хохочет. Креспино ест и тоже хохочет, Коронато в дверях гостиницы продолжает хохотать, потом исчезает. Креспино достает веер, смотрит на него с довольной улыбкой, затем кладет на место и снова принимается за еду. Этим немая сцена заканчивается.
Граф и барон выходят из виллы.
Граф. Нет, мой друг, простите меня, но уж вам-то жаловаться грех.
Барон. Уверяю вас, что хвастать мне тоже нечем.
Граф. То, что синьора Кандида почувствовала себя плохо, — простая
Барон. Гастерические? Вы, наверное, хотели сказать истерические…
Граф. Да, именно истерические, как вы их там называете, истерические. И уж если она вас не поняла как следует, то виною, разумеется, ее нервное состояние.
Барон. Странно! Когда мы пришли, она как будто была совсем здорова; но стоило ей увидеть меня, как она сразу же ушла к себе.
Граф. Думаю, что она просто почувствовала себя плохо.
Барон. А вы обратили внимание, с каким серьезным видом синьора Джертруда читала какие-то бумаги, что-то вроде писем?
Граф. Синьора Джертруда деловая женщина, и, наверное, это были какие-то свежие счета…
Барон. Нет, вы ошибаетесь. Бумаги были старые. Мне кажется, что она нашла их на столе или в кармане синьоры Кандиды.
Граф. Ну и чудак вы, мой милейший коллега! Истинный фантазер! Что это пришло вам в голову?
Барон. Пришло то, что легко может быть на самом деле. Я подозреваю, что между синьорой Кандидой и Эваристо маленький роман.
Граф. Да что вы! Ничего подобного. Будь это так, я бы обязательно знал. Я ведь все знаю. В этом захолустье от меня ничего не ускользнет. Будь это так, разве она приняла бы ваше предложение? Неужели она осмелилась бы скомпрометировать сватовство такого знатного кавалера, как я?
Барон. Пожалуй, вы правы. Она очень быстро дала свое согласие. Но синьора Джертруда после чтения этих писем стала менее любезной и даже, по-моему, хотела поскорее от нас избавиться.
Граф. По-моему, мы можем пожаловаться лишь на то, что синьора Джертруда не предложила нам пообедать у нее.
Барон. Это меня нисколько не удивляет.
Граф. Я намекнул ей, а она сделала вид, что не понимает.
Барон. Уверяю вас, что она никак не могла дождаться, когда мы оставим ее в покое.
Граф. Мне просто обидно за вас. А где вы обедаете сегодня?
Барон. Я заказал хозяину обед на две персоны.
Граф. На две персоны?
Барон. Я ожидаю Эваристо, который отправился на охоту.
Граф. Не хотите ли пообедать со мною?
Барон. С вами?
Граф. Да. Ведь мой замок совсем недалеко отсюда.
Барон. Благодарю вас, но обед уже заказан. Эй, кто там в гостинице! Коронато!
Явление второе
Те же и Коронато, вышедший из гостиницы.
Коронато. К вашим услугам!
Барон. Синьор Эваристо вернулся?
Коронато. Я его не видел, синьор. Досадно, обед уже давно готов, и кушанья могут перестояться.
Граф. Эваристо рад охотиться весь день и может оставить вас без обеда.
Барон. Что же прикажете мне делать? Я обещал подождать его.
Граф. Подождать можно, но всему есть предел. Дорогой друг! Не к лицу вам ждать человека, который ниже вас по положению. Правда, воспитание и вежливость этого требуют, но, любезный коллега, все же не мешает помнить о своем достоинстве.
Барон. Я хочу просить вас занять место синьора Эваристо.
Граф. Если вам надоест его ждать и вы не прочь составить мне компанию, то пойдемте ко мне и закусим чем бог послал.