Коминтерн и мировая революция. 1919-1943

Маккензи Кермит

Программа говорила об особой потребности в инженерах, техниках и «организаторах», так же как и в специалистах по военному делу, науке, искусству, проявляла большой интерес к развитию научно-технической интеллигенции. Но, конечно, самая большая озабоченность была высказана по вопросам учреждения марксизма-ленинизма единственно законной философией и по вопросам разработки программы культурной революции, основанной на этой философии. Инженерами этой революции неоднократно назывались пролетариат во главе с коммунистической партией. Пролетариат, или, более правильно будет сказать, коммунистическая партия, должен был использовать учение Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, чтобы уничтожить традиционное разделение рабочего класса на «передовые» и «отсталые» группы, ликвидировать отставание крестьянства, проживающего в отсталых сельских районах, перевоспитать мелкую буржуазию, избавив ее от чувства капиталистической собственности. Обязанности

коммунистической партии и пролетариата простирались далеко за пределы интересов пролетарского класса; другие классы должны были быть трансформированы в «тружеников», ориентированных на социализм⁵⁸.

Программа отводила особое место в культурной революции систематической и неуклонной борьбе против религии, которая еще раз была названа по-старому «опиумом народа». В программе не выдвигались требования о проведении политики прямого подавления церквей и религиозных организаций, но религия должна была быть лишена государственной поддержки, и любое ее участие в государственных образовательных учреждениях запрещалось. Не ясно, могли бы религиозные организации иметь свои собственные школы. Более мрачным кажется призыв программы к подавлению всей контрреволюционной деятельности церквей. Любая церковь или религия, которая прежде обладала привилегированным положением, должна была быть уравнена с другими церквями или религиями. Предоставляя свободу вероисповедания, диктатура пролетариата должна была проводить антирелигиозную пропаганду всеми доступными средствами. В программе ничего не говорилось о том, что для равновесия допускалась и религиозная пропаганда. Религия, как система идей, стремящаяся объяснить устройство мироздания и судьбу человека, должна была быть заменена «научным материализмом» – единственно правильным, новым мировоззрением⁵⁹.

Итогом воспитательного процесса, предпринятого коммунистической диктатурой, должно было стать, по словам программы, «массовое изменение людей». Это довольно расплывчатое выражение, буквальный перевод российской фразы «массовое изменение людей», давалось в английском тексте программы, изданной в «Инпрекоре», как «массовое изменение человеческой природы»⁶⁰; что это точный перевод, сомнительно, поскольку марксисты-ленинцы никогда не признавали законность понятия «человеческая природа» в отрыве от классов, и термин «человеческая природа» не должен был употребляться в программе. Вместо этого программа ссылалась на «природу» того или иного класса. Другими словами, так называемая человеческая природа зависела от класса, к которому человек принадлежал. Давайте сейчас проанализируем авторитетное утверждение в программе:

«Находясь в капиталистическом обществе, класс, экономически эксплуатируемый, политически и культурно угнетаемый, рабочий класс только в переходный период, только после того, как он завоевал государственную власть, разрушив буржуазную монополию образования и овладев всей наукой, только в опыте самой большой созидательной работы преобразовывает свою собственную природу. Для массового пробуждения коммунистического сознания и по причине социализма необходимо массовое изменение людей, которое является возможным только в практическом движении, в революции»⁶¹.

Изменения в классовой природе, достигнутые во время строительства социалистического общества, не должны были быть ограничены лишь рамками рабочего класса. «Пролетариат, однако, преобразовывает в процессе революции не свою собственную природу, а также природу других классов, прежде всего многочисленные мелкобуржуазные слои города и деревни, особенно трудящегося крестьянства»⁶². Преобразование людей через коммунистическое образование и борьбу против «антипролетарских» идеологий было, согласно программе, одним из аспектов борьбы для того, чтобы навсегда ликвидировать разделение общества на классы. Говоря без преувеличения, образовательная программа коммунистической диктатуры должна была стать всесторонней и преследовать определенную цель.

Национальные меньшинства и колонии. Коминтерн не мог даже вообразить, что положительное решение национального и колониального вопросов могло бы произойти при капиталистической системе⁶³. В связи с этим необходимо изучить позицию Коминтерна по вопросу о национальных меньшинствах и порабощенных народах.

Так же как и по другим вопросам, в программе были сформулированы фундаментальные принципы по национальному и колониальному вопросам. Этот документ признал право каждой нации, независимо от расовой принадлежности, на полное самоопределение, включая государственную независимость. Она осуждала любой вид дискриминации, направленный против какой-либо национальности, нации или расы, и декларировала полное равенство всех наций и рас. Кроме этих общих утверждений, в которых не были уточнены различия, если таковые вообще имеются, между «национальностью» и «нацией», программа разъяснила более подробно меры, которые будут осуществляться после захвата власти коммунистами. Свободное развитие культур национальных меньшинств, освободившихся от капитализма, должно было быть обеспечено и поддержано новым пролетарским государством. Каждая новая диктатура должна была проводить в жизнь «последовательную пролетарскую линию в деле развития содержания этих культур»⁶⁴. То, что это «содержание» должно было стать «социалистическим», подтверждалось словами, призывавшими к «социалистическому преобразованию» всех прежде угнетенных «областей», «окраин» и «колоний», «с целью создания прочной базы для действительного и полного национального равенства»⁶⁵.

Ожидалось ли, что молодая «пролетарская диктатура» предоставила бы полную независимость, включая самоотделение, национальному меньшинству или колонии, если бы это меньшинство или колония отрицали бы социализм? Отто Куусинен пролил некоторый свет на этот интересный вопрос в своей речи перед президиумом ИККИ в июне 1931 года. По его словам, неверно, что коммунисты признавали право наций на самоопределение только при условии, что они соглашаются на «советизацию». Напротив, коммунисты поддерживали это право безоговорочно. Но он добавил, что «мы убеждены, что свободное право наций на самоопределение невозможно достигнуть и обеспечить иным путем, чем на основе советов»⁶⁶. Таким образом, подлинное самоопределение требует особой предпосылки, которая может означать только коммунистическую диктатуру. Очевидно, этот вопрос не был рассмотрен объективно, и наиболее вероятным кажется то, что победоносное коммунистическое правительство воспрепятствовало бы любым стремлениям к независимости какой-либо нации или колонии, не находившейся под руководством коммунистов. Британский коммунистический лидер, Гарри Поллитт, обещал в 1933 году, что пролетарская диктатура в его стране выведет британские войска из британских колоний и предложит им полную независимость. В следующих словах он заявил, что революционное британское правительство поможет Индии, Китаю, Африке и Ирландии организовать и развить социалистическую промышленность и реорганизовать сельское хозяйство на социалистических принципах⁶⁷. Очевидно, что Гарри Поллитт никогда серьезно не размышлял о каком-либо альтернативном развитии освобожденных колоний, то есть за пределами коммунистического лагеря.

При обсуждении судьбы колоний и национальных меньшинств, «освобожденных» в результате захвата власти коммунистами в империалистической стране, конечно, необходимо помнить, что обычно коммунистическая партия колонии или национальной окраины перед «освобождением» должна была привыкнуть к близкому сотрудничеству и к руководству со стороны коммунистической партии метрополии. Разве не продолжался бы такой контроль и не усилился ли бы он после захвата власти в метрополии? Конечно, коммунистическая партия в империалистической стране была бы склонна сохранить такое руководство, оправдывая свою долгосрочную опеку экономической отсталостью колонии.

По мнению Коминтерна, национальное единство народа, прежде разделенного политическими границами капиталистических государств, также стало бы возможным в результате победоносной «пролетарской» революции в этих государствах. Например, программа Коммунистической партии Германии 1930 года утверждала, что победоносная коммунистическая революция в Западной Европе удовлетворит желание тех немецких меньшинств, вероятно в соседней Франции, Польше и Чехословакии, которые «выразили бы желание» объединиться с советской Германией⁶⁸. То же самое обещание было дано в программе компартии Германии 1934 года⁶⁹ как ответ национальным стремлениям объединения с целью достижения политических прав.

В заключение можно сказать, что, в то время как Коминтерн объявил о безоговорочном праве угнетаемых наций удовлетворить свои национальные стремления к освобождению, разделению или объединению, он указал на коммунистический путь развития как единственный способ полного и заключительного решения национального вопроса. Очевиден тот факт, насколько несовместимы утверждения о безоговорочном праве выбора и о существовании одного-единственного правильного выбора пути развития. Здесь любой почувствует, что коммунисты придерживались неписаного правила о том, что вполне допустимо будет заставить национальные окраины и колонии ограничить свои политические стремления и принимать только такие соглашения, которые признавали существование коммунистической диктатуры.