Коминтерн и мировая революция. 1919-1943

Маккензи Кермит

Отношения с СССР и другими коммунистическими государствами. Существует безошибочное свидетельство, как в программе, так и в другой литературе Коминтерна, что будущие коммунистические диктатуры не должны были оставаться политически или экономически изолированными, а должны были составить более или менее тесный альянс под названием «коммунистический блок». Вступление в это сообщество государств под руководством коммунистов, очевидно, должно было осуществиться немедленно или вскоре после захвата власти. Фактически коммунистические партии прежде правящих партий уже привыкли бы к участию в международном союзе коммунистических партий, то есть в Коминтерне. Будущий блок коммунистических государств частично был бы скреплен этим общим опытом прошлого, а также общими идеалами, институтами и стремлениями и, кроме того, враждебностью и угрозой со стороны капиталистического мира, как заявлялось в программе, «постоянно растущей федерацией

советских республик»⁷⁰.

В конечном итоге должна была быть достигнута «диктатура мирового пролетариата». Программа изображала процесс следующим образом: «Эта международная диктатура могла быть реализована только в результате победы социализма в отдельных странах или группе стран, когда недавно созданные пролетарские республики вступают в федеративные отношения [связь] с теми, которые уже существуют, когда сеть этих объединений возрастет и охватит также колонии, освободившиеся от ига империализма; когда федерация таких республик в конце концов станет Союзом советских социалистических республик мира, который признает, что человечество должно быть объединено под гегемонией международного пролетариата, организованного как государство [буквально: государственно-организованный пролетариат]»⁷¹.

Фраза «сеть этих объединений», кажется, предполагает существование, хотя бы в течение некоторого временного отрезка, нескольких различных групп или союзов советских республик. Также подразумевается, что СССР существовал бы как один из этих союзов. В программах различных коммунистических партий последовательно говорилось об установлении прямых связей между новой коммунистической диктатурой и Советским Союзом после победоносного захвата власти. По-видимому, существование региональных федераций не исключало бы прямых связей между отдельными членами федерации и СССР. Логично предположить, что ради удобства региональные мультигосударственные федерации, как ожидалось, должны появиться после одновременного захвата власти коммунистами в более широких географических границах, охватывающих несколько стран. Например, могла бы быть федерация для Скандинавии и другая федерация для Балканских стран⁷².

Различные партийные программы, изданные в западноевропейских странах, включили специальный пункт, в котором говорилось об этих тесных контактах. В предвыборном манифесте, выпущенном в 1929 году Коммунистической партией Великобритании, союз с СССР был одним из пунктов предвыборной кампании⁷³. Программа компартии Германии 1934 года для противодействия нацистскому притеснению компартии призвала коммунистов к «братскому союзу» с СССР⁷⁴. Природа такого союза с СССР, к сожалению, никогда не объяснялась. Присоединится ли советская республика Германия к СССР на том же самом основании, что и республики, входившие в состав СССР, и признает ли она среди прочего то, что Москва является столицей союза? Или Германия будет обладать определенной автономией? Или советская Германия просто вступила бы в экономический, политический и военный союз с СССР?⁷⁵ Материалы Коминтерна никогда не ставили подобные вопросы и не давали на них ответов.

Несмотря на то что в материалах Коминтерна несколько пространно были охарактеризованы конституционные отношения между СССР и будущими советскими республиками и отношения этих республик друг с другом, другие пункты были изложены ясно. Во-первых, традиции в отношениях Коминтерна, несомненно, будут во многом влиять на отношения с новыми коммунистическими государствами и поддерживать продолжающуюся гегемонию КПСС. Во-вторых, все советские республики, взятые вместе, составили бы братский коммунистический блок, и любые возможные различия в рамках этого блока, как ожидалось, останутся незаметными на фоне различий между коммунистическим блоком в целом и капиталистическим блоком, пока существуют капиталистические государства. В-третьих, были бы созданы важные политические и экономические связи, как среди новых советских республик, так и в СССР. В программе Коммунистической партии Великобритании 1935 года было заявлено, что будущий хозяйственный обмен между советской Великобританией и другими советскими республиками, включая СССР, будет состоять из британского экспорта угля и машин и британского импорта продовольствия и сырья⁷⁶. В 1930 году программа компартии Германии обещала установить политические и экономические связи между советской Германией и СССР, «на основе которых заводы советской Германии поставят промышленные продукты Советскому Союзу в обмен на продовольствие и сырье из Советского Союза»⁷⁷. В-четвертых, ясно, что, если доподлинно неизвестна природа отношений между будущими советскими республиками и СССР немедленно после захвата власти, в конечном счете ожидалось слияние всех советских

республик во всемирную федерацию. Хотя в материалах Коминтерна не объяснялось значение термина «федерация», его можно понять исходя из описания СССР как федеративного государства. Федерация для коммунистов означает большую централизацию власти, чем, например, в такой федеративной республике, как Соединенные Штаты. Длительное господство Советского Союза предполагалось в этой мировой федерации, хотя по очевидным причинам об этом никогда открыто не говорилось в материалах Коминтерна, но вероятнее всего предполагалось, особенно в свете все возрастающего низкопоклонничества по отношению к СССР за последние исследуемые нами пятнадцать лет в истории Коминтерна.

Социальные изменения в странах со средним уровнем развития капитализма

Высший тип обществ со средним уровнем развития капитализма. Читатель вспомнит, что среди обществ со средним уровнем капиталистического развития Коминтерн выделял несколько разновидностей. По мнению Коминтерна, первая группа, более передовая в политическом и экономическом отношении, должна будет совершить «пролетарскую» революцию, хотя в ходе этой революции должно быть решено большое количество так называемых буржуазно-демократических задач. Другая группа считалась менее передовой, и ей предназначалась «буржуазно-демократическая» революция, которая позднее перерастет в «пролетарскую» революцию.

В качестве главных примеров стран этой группы можно привести Польшу и Венгрию, так как по отношению к ним есть самые подробные свидетельства. Однако материалы Коминтерна по вопросу социальных изменений в этих странах после прихода к власти коммунистов дают меньше информации, чем по передовым капиталистическим странам. Коминтерн, который всегда делал основной акцент на последний тип стран, вполне естественно подробно говорил, как мы уже это видели, о деятельности будущих коммунистических диктатур в этих странах. Очевидно, Коминтерн считал, что давать подробные похожие объяснения, характеризуя страны со средним уровнем развития капитализма, которым также приписывалась «пролетарская» революция, нет необходимости.

В чем преобразования в этих странах будут напоминать преобразования в передовых капиталистических странах после захвата власти коммунистами? Коммунистические диктатуры, как мы уже видели, должны были быть установлены в обоих типах стран⁷⁸. Преобразования в экономической сфере должны были сопровождаться теми же самыми этапами – НЭП, социализм и коммунизм. Военный коммунизм был бы вероятен, как и в случае передовых капиталистических стран. Культурная революция, конечно, должна быть основана на той же самой материалистической философии и должна была преследовать те же самые цели. Как ожидалось, в своей внешней политике коммунистическая диктатура в стране со средним уровнем развития капитализма присоединится к коммунистическому блоку⁷⁹.

Каковы же главные особенности социалистических преобразований в странах со средним уровнем развития капитализма, в отличие от таких же преобразований в более передовых капиталистических странах? Эти отличительные особенности кажутся двоякими по своей природе: более медленный темп движения к социализму и коммунизму и более трудные проблемы, которые предстояло решить. Различия в темпе вполне понятны. Продвижение к социалистической экономике, естественно, было бы медленнее, чем в передовых капиталистических странах, так как стартовая позиция в экономическом плане для стран со средним уровнем капитализма находится на более низком уровне. Недостаток крупной промышленности, большая пропорция маленьких предприятий, меньшая способность производить средства производства, недостаточная централизация – все эти первоначальные признаки характерны для промышленного сектора экономики. В материалах Коминтерна часто говорилось о том, что в сельском хозяйстве также присутствуют «полуфеодальные пережитки». На основе этой относительной экономической отсталости можно сделать довольно убедительный вывод о том, что важный переходный период новой экономической политики был бы более продолжительным для этого типа стран. Темп социалистического строительства был бы, как говорит об этом программа Коминтерна, «относительно медленным»⁸⁰.

Один пункт заслуживает здесь особого внимания. Могло ли более низкое экономическое развитие этих стран в некоторой степени быть компенсированным вмешательством со стороны пролетарской диктатуры одной или более передовой страны? Близкие отношения с коммунистическим блоком, включающие помимо всего прочего координацию экономических систем различных стран, конечно, предполагают такую возможность. Общий принцип, лежащий в основе международных коммунистических отношений, состоял в том, что сильный должен помогать слабому. К сожалению, подробное рассмотрение такой помощи стране со средним уровнем развития капитализма, особенно что касается ускорения ее экономического развития на пути к социализму, отсутствует в материалах Коминтерна.