Комната с видом на звезды
Шрифт:
– Любезная барышня из лавки старьевщика!
– произнес он вместо приветствия. Его походка, манера говорить и улыбаться казались вальяжными и наигранными, словно ему доставляло удовольствие строить из себя хозяина положения. Между тем, этот мужчина не был лишен обаяния, хоть его глаза смотрели холодно и враждебно.
– Добрый вечер, - я вежливо и сухо улыбнулась. Меньше всего мне хотелось участвовать в ссоре Бориса с его отцом.
– Шпионите?
– продолжал Артемьев с таким видом, словно ему все известно о моих намерениях.
– Разве похоже, что я пытаюсь прятаться?
– в тон ему спросила я.
–
– Но все же вы явно не праздный наблюдатель. Креза послал вас?
Я вздохнула. Этот человек ошибается, если думает, что сможет вывести меня из себя.
– Предлагаю вам уяснить одну вещь, - я продолжала спокойно улыбаться.
– Этот город не только поле действия для ваших баталий. Люди ходили этой дорогой много раз еще до того, как вы решили открыть кофейню. Так что оставьте ваши намеки при себе. К тому же, эта кофейня вовсе не интересует вашего отца.
Борис медленно закивал. Похоже, мне удалось поставить его на место и остаться в рамках приличия, что одновременно удивило и понравилось Артемьеву. Мое неслучайное упоминание о родстве Бориса с Крезой возымели отрезвляющее действие, и я видела, что ему приходится обдумывать свой ответный выпад.
– Полагаю, отец наговорил вам обо мне кучу гадостей, не имеющих ничего общего с реальностью, - наконец, произнес Борис.
– Поэтому вы намерены исправить это недоразумение и приметесь возводить на него ответные поклепы?
– засмеялась я, надеясь, что ошибаюсь.
– Вы чересчур умны для девушки, которая моет пол в лавке тухлостей, - заметил Артемьев.
– Антиквариата, - недовольно поправила я.
– Я так и сказал, тухлостей, - настойчиво повторил Борис, довольный тем, что удалось сказать гадость. Я мысленно напомнила себе, что у меня нет цели ввязываться в полемику с этим несносным человеком. И все же следовало признать, как бы Борис не пытался отречься от своего отца, скверный характер у него явно от Крезы.
– Приходите к нам, - продолжал Борис.
– Здесь вкусно пахнет, и полы ничуть не хуже.
– Я почитала кое-что о вас, - сказала я, не обращая внимания на ироничный тон Артемьева.
– Как лестно, - усмехнулся он, и я почувствовала, что безумно устала от этих его кривляний.
– Ваши заведения разбросаны по всей стране и имеют большой успех, - говорила я.
– Зачем вам понадобилась открыть кофейню здесь?
Борис обратил ко мне смеющийся взгляд своих холодных, непроницаемых глаз.
– Хотел вернуться домой, - сказал он.
– А вместе с тем привнести в это захолустье немного современного дизайна и хорошего кофе. Есть еще одна причина. До жути хотелось взглянуть на то, как обустроился папочка, который выгнал меня из дома двадцать пять лет назад.
Я изумленно посмотрела на Бориса, пытаясь разобрать, правда ли это. Мне внезапно вспомнилась моя подруга Алина, чудесный ребенок в теле красивой девушки, которая совсем отчаялась отыскать в этом мире тех, кто сможет полюбить ее. А все из-за того, что мать не умела понять Алину, и никогда не пыталась это сделать. Что, если Креза совершил ту же ошибку? Мне вспомнилось, с какой неприязнью он говорил о Борисе. Но как вообще родитель может судить своего ребенка, если все, что в нем есть, лишь следствие воспитания?
– Я думаю, вы приехали по другой причине, - негромко сказала я, и Борис заинтересовано
– Вы вернулись, потому что поняли, - вы готовы.
– К чему готов?
– недоумевал Артемьев.
– К тому, чтобы забыть все обиды, - продолжала я.
– Вы приехали в этот город, чтобы простить своего отца.
Какое-то время лицо Бориса словно расправилось от постоянной ухмылки, и я правда увидела в нем того ребенка, который так рано повзрослел и всех потерял. Мне представилось, как несколько позже он возвращается в "Саламандру". Освальд Павлович уже погасил свет, и темный силуэт Бориса в окне сперва напугает его. Потом, когда он засветит керосиновую лампу времен девятнадцатого века, Борис вновь переступит порог антикварной лавки, и они всю ночь будут говорить друг с другом. О том, как им жаль этих лет. Как оба они давно мечтали встретиться и стать одной семьей, но гордость и упрямство не давали это сделать. Как один писал длинные письма и слал телеграммы, сгорающие в огне. Как рука другого опускала трубку на рычаг прежде, чем телефонные линии успеют соединиться. Рассвет застанет их бледные лица, утомленные воспоминаниями прошлого. Но это будет новый день, когда они посмотрят друг на друга глазами, лишенными былых упреков.
Борис продолжал странно смотреть на меня. Он будто прочитал в моих глазах эти безоблачные кадры, и на какое-то мгновение поверил в них. Казалось, его бравада сломлена, и он сам осознает, насколько глупо было ненавидеть своего отца. Не знаю, о чем он так долго думал, молча вдыхая прохладный вечерний воздух, но неожиданно я услышала его сухой смех. Он даже закрыл глаза ладонью, словно сказанная мной фраза была чудовищно нелепой. Я смотрела на него удивленным взглядом и не могла поверить, что он рассмеялся мне прямо в лицо.
– Просто диву даешься, какие порой приходится выслушать проповеди!
– воскликнул Борис.
– Не знаю, из какого века вы прилунились в этот город, но вы просто находка!..
Я не мешала Артемьеву веселиться. Полагаю, этими словами он собирался обидеть меня, но разве человек может обидеть хоть кого-то, кроме самого себя? К тому же, Борису не удалось обмануть меня, несмотря на то, что он сделал хорошую попытку. Он хотел показать, что мои слова не задели его, но на какой-то крохотный миг мчащегося мимо нас времени я коснулась его сердца. Да, оно было крепко закрыто от мира, и злоба обуревала его, но часть этого человека с изломанной судьбой еще верила в примирение.
Я молча ушла, зная, что для Бориса и Освальда Павловича есть надежда. Они оба показали ее мне, и теперь они должны были показать ее друг другу. Судя по быстро идущим ремонтным работам, кофейня скоро откроется. Может, как-нибудь пригласить туда Освальда Павловича и заставить поговорить с сыном? Конечно, это дело не одного дня уговоров, но он должен сделать первый шаг. В ссоре отцов и детей всегда виноваты двое, но больше тот, который старше.
Вот только я не догадывалась, что все эти мысли ни к чему не приведут. Так часто бывает в жизни. Ты никогда не сможешь узнать, что произойдет в следующий миг. Это как игра в кости. Стоит им упасть не на то ребро, и вот он, неожиданный поворот, который сломает всю безупречно выстроенную тактику. До этой ночи Борис еще мог бы простить своего отца, а тот принять сына. Но кто-то уже бросил кости, и все изменилось.