Комната страха

Кузьмин Владимир Анатольевич

– А-а-а! – закричала в одиночестве Ольга. – Нет, показалось!

И тут вновь все вынуждены были вздрогнуть. Наши взгляды словно магнитом притягивала злосчастная тушка курицы, про остальное мы и забыли. И тут на тебе, суровый окрик от дверей:

– Да что ж вы себе позволяете, господа?!! Это что за кес ке се?

– Ой! – заявила Ольга, чуть присев на месте, словно делала книксен.

– Ух ты! – выдохнул от неожиданности Николя, прикладывая руку к сердцу.

– Мамочки! – сказала Татьяна, – когда ж меня пугать перестанут?

Госпожа Козловская, а это, несомненно, была она в сопровождении

швейцара и еще одной женщины, видимо, своей служанки, стояла в дверях залы и закипала от гнева.

– Я полагала, что ваши занятия будут несомненно не самыми тихими. Но этак вопить, что слышно за три квартала! И что за поршери вы здесь устроили?

Все замерли, пытаясь уяснить суть вопроса.

– Это, господа, – первым сообразил Аркадий, – Светлана Андреевна спрашивает по-французски, отчего у нас стало похоже на свинарник.

– Скорее на курятник, – проворчала Ольга.

Не добившись ответа на первые вопросы, Светлана Андреевна решила задать новые.

– Отчего все какой-то дрянью забрызгано? Господа, я вынуждена буду отказать вам. Вы сами испортили весь импресьон [28] .

И тут впервые заговорил Иосиф Давыдович, до того не издавший ни единого звука.

– Уважаемая Светлана Андреевна. От лица всех присутствующих позвольте принести вам наши извинения, хотя наша вина в произошедшем совсем ничтожна. Также должен выразить вам нашу безмерную благодарность и еще более безмерное почтение. Но от репетиций в вашем доме мы и сами вынуждены отказаться.

28

Светлана Андреевна пыталась сказать по-французски impression, то есть впечатление.

– Почему? – удивилась и даже обиделась Светлана Андреевна. – Вы же уверяли, что в городе нет ни единого подходящего помещения?

– Его по-прежнему нет. Но здесь оставаться становится по-настоящему опасным.

– А-а-а! – догадалась хозяйка особняка и кивнула на швейцара. – Мне вот Петр говорил. Но это же все сказки! Привидений… э-э-э… la fant^ome [29] не бывает!

– Ничего не скажу про привидений, – развел руками адвокат. – Но нам достало безголовой курицы, появившейся здесь в полной темноте. В следующий раз без головы останется один из нас.

29

La fant^ome (фр.) – привидение.

От последней фразы Софья Генриховна схватилась за сердце, зато Светлана Андреевна отчего-то повеселела.

– Только и делов? Кхм! Я про курицу, не про вас, господа. Да откуда бы ей здесь взяться?

– Сие нам не ведомо! Может, проявляет интерес к театру, вот и прилетела, – сказал господин титулярный советник и жених Софьи Генриховны. И поднял вверх указательный палец. – А еще некая сила в темноте засунула меня под стул. Еле его отлепил.

– От чего отлепили? – не поняла хозяйка.

– От себя, – небрежно, как нечто само собой разумеющееся, пояснил Эраст Федорович. – Этак ко мне прилип, словно я клеем был намазан.

– Не

сбивайте меня… Донк уи аллер… Или уи донк аллер? Ладно. Про стул ничего не скажу, хотя сомневаюсь, чтобы в моем доме их мазали клеем. А про что я хотела сказать?

– Вы остановились на том, что курице вроде бы и неоткуда было взяться, – подсказала я.

– Ах, да. Курице здесь взяться неоткуда. Не с кухни же она сбежала.

– Извольте посмотреть, Светлана Андреевна! – предложил Петя. – Вот она лежит.

Светлана Андреевна подошла к курице без опаски, глянула, несколько раз хмыкнула и потрогала тельце кончиком ботинка. Курица дернулась, словно ее электричеством ударило. Светлана Андреевна стала оседать, Петя ее подхватил, но не удержал. Светлана Андреевна не была толстой, но весьма пышнотелой. К тому же распахнутое пальто скользнуло по телу, вот Петя и не смог ее удержать. Так и застыл, поддерживая под мышки сидящую на полу хозяйку дома и меценатку [30] .

– Нужно бы дать нюхательной соли, – сказал он.

30

Меценат – лицо, способствующее на безвозмездной основе развитию науки и искусства, оказывающее им материальную помощь из личных средств.

– Курице? – спросила Татьяна.

– Зачем же курице, ей и нюхать нечем. Пете нужно дать соли, – поправила ее Ольга. – Чтобы держать стало легче.

– Светлане Андреевне нужно дать нюхательной соли, чтобы в чувства привести, – вынужден был объясняться Петя.

– Мне не нужно, – заявила та, слишком шустро поднимаясь с пола. Видимо, разонравилось быть в обмороке. – Петр!

– Я здесь, государыня Светлана Андреевна, – тут же откликнулся швейцар. – Чего изволите?

– Проводи меня наверх, мне необходимо прилечь после потрясения.

– Изволите опереться или вас приобнять?

– Обнимай уже, не видишь, что ли, – мне дурно!

Хозяйку вывели из залы, но она в дверях вдруг встрепенулась, опять же слишком энергично для состояния, о котором говорила.

– Аu revoir [31] , господа. Надеюсь, до скорого.

После ее ухода господа артисты обрели способность передвигаться, доплелись до стульев и присели на них. Несколько минут сидели молча.

– А все ж таки удивительно, господа! Нечто вдруг взяло и засунуло меня под стул!

31

Au revoir (фр.) – до свидания.

– Эраст! Ты сам под него залез. Испугался и решил спрятаться!

– Правда, Софи? Вот радость-то. А то, сказать по правде, ничего не помню. А что? Может быть, и залез с испугу. Дело житейское, и все не так страшно, как если бы кто меня засунул.

– А давайте, чтобы развеять страхи, расскажем, кому что показалось? – предложила я.

Иосиф Давыдович глянул на меня, так что стало ясно – он догадался, для чего всех собирал Петя.

– О господи! Господа! Должен принести вам свои извинения, – сказал Петя. – Я пригласил вас сюда…