Комната Вагинова
Шрифт:
— Хорошо, что я тебя встретила. Нужно немного развеяться, — говорит Нина. Ее слова звучат натужно, неискренне. Вероятно, Нина чувствует себя неудобно: ее жених в реанимации, а лучший друг жениха застает Нину за выбором благовоний. Но куда больше Нину беспокоит Артем сам по себе, его деревянное выражение лица. Если бы за выражение лица отправляли в тюрьму, Артем сел бы пожизненно.
Он пытается изобразить улыбку, но от этого становится только хуже. Артем вспоминает, как Нина сказала ему вскоре после знакомства: «У тебя такое лицо, как будто ты только и думаешь, что о смерти». Артем распространяет неловкость, тревогу вокруг себя. Артем и Нина идут вдоль рядов, останавливаются у того или иного прилавка. Где бы Артем ни задержался
Артем понимает, что время работает против него: с каждой минутой он вызывает меньше доверия, их замечают вместе больше свидетелей. Неожиданно для себя он наклоняется к Нине и использует следующий речевой оборот:
— Ищешь что-то определенное?
Нина отвечает на это, что ищет турецкую лампу: во время их путешествия в Турцию Володя полюбил абажуры из цветного стекла. Они не стали такой покупать, потому что абажур мог разбиться при перевозке. И Нина решила, что турецкая лампа будет хорошим сюрпризом, когда Володя вернется домой.
— Вот турецкие лампы, — говорит Артем, указывая на павильон. В нем на самом деле продаются турецкие лампы, и Нина долго смотрит на них, но без особого энтузиазма. Видимо, ей нужны какие-то другие турецкие лампы. Артем тем временем изучает желтые узловатые пальцы продавца, который перебирает монетки. Ему кажется, что он чувствует горьковатый привкус этих монет. Нина подходит к Артему и сообщает:
— Я немного устала. Поеду домой.
— Я могу тебя подвезти.
— Ты водишь машину? — В вопросе читается удивление. Похоже, более точным был бы вопрос: «Как вышло, что тебя пустили за руль? Ты точно получил разрешение из психдиспансера?»
— Да, у меня есть аккаунт в приложении для каршеринга. Я давно вожу. — Артем чувствует, что его голос звенит. Он отводит глаза. Нина смотрит на него со странным, не подходящим ситуации выражением: в ее взгляде не подозрение или сомнение, а скорее сочувствие. «Она знает, что я хочу сделать», — понимает Артем. Сейчас она скажет что-нибудь вроде: «Я бы предпочла добраться своим ходом».
— Было бы супер. Спасибо, — говорит Нина.
По дороге Артем опять замечает черную бойцовскую собаку с хозяином. В этот раз собака не обращает внимания на Артема, она всецело поглощена щенком породы джек-рассел. Собака ложится на землю перед щенком и кладет голову на передние лапы.
— Большие собаки так иногда поступают, — комментирует Нина. — Ложатся, чтобы притвориться маленькими, показать, что они безвредны.
Артем и Нина подходят к каршеринговой машине. Нина садится назад и пристегивается. Артем регулирует свое сиденье так, чтобы Нина могла удобно вытянуть ноги, нажимает на кнопку зажигания. Включается отопление, бортовой компьютер, радио «Эрмитаж». Артему кажется, что он совершенно спокоен. Он достает термос.
— Может быть, чаю?
С выбором чая он прокололся. У пуэра слишком экзотический вкус: кто-то считает, что это аромат гнили, другим ценителям кажется, что они пьют болотную воду, — словом, это чай не для всех. Нина может и отказаться. Но кто откажется от согревающего напитка в такую погоду? Когда Артем передает Нине термос, у него подрагивает рука. Он прибавляет звук радио, прибавляет звук навигатора, прибавляет температуру. Трогаясь, он едва не врезается в ограждение. Дрожь в теле усиливается. Если она будет усиливаться такими темпами, то через полминуты он начнет биться в судорогах. Нина что-то печатает в телефоне. А вдруг она пишет Володе, что встретила на Удельном рынке Артема и он везет ее домой?
Артем старается сосредоточиться на навигаторе, на дороге. Вся реальность для него — это дорожные знаки и полосы, по которым осуществляется перестроение. Пытаться держать под контролем что-то еще — немыслимо. Артем долго крутится вокруг метро, и, когда ему наконец удается выбраться на проспект, Нина уже посапывает. Она развалилась на заднем сиденье,
Следует сделать укол для надежности, понимает Артем. Он смотрит на карту, прислушивается к дыханию Нины. Артем долго не замечает, что стекла машины начинают запотевать. Он наклоняется все ближе и ближе к лобовому стеклу, потому что обзор ухудшается, но не отдает себе в этом отчета. Артем понимает, в чем дело, когда видимость становится практически нулевой. В окнах можно заметить только смутные очертания фар и уличных фонарей. Артем начинает переключать настройки обогрева салона, все остальные кнопки, на которые натыкаются пальцы. Ситуация не меняется. Артем нажимает на аварийку и пытается съехать к обочине. Ему громко сигналят.
Нина вздыхает и говорит:
— Мне что-то нехорошо.
— Мне тоже, — отвечает Артем, почти тыча носом в стекло, надеясь хоть что-то увидеть. — Сонливость какая-то. Это магнитные бури.
— Ох, — произносит Нина. Она пытается отстегнуть ремень.
Сзади остервенело гудят. Похоже, Артем встал в запрещенном месте. По стеклу бьют дворники, вокруг расплывается свет фонарей, раздаются приглушенные голоса возмущенных людей откуда-то сбоку. Артем приоткрывает окно со своей стороны и смотрит назад. Он стоит на автобусной остановке на Литейном проспекте, напротив Большого дома. По тротуару циркулируют толпы прохожих. Эти толпы прямо-таки бурлят, несмотря на минусовую погоду. Женщина в шубе на остановке что-то кричит, пытаясь привлечь внимание Артема. Сзади сигналит автобус. В это время Нина отстегивается и пытается открыть заднюю дверь. Артем быстрым движением откидывается в кресле и хватает ее за руку. Водительское сиденье оказывается у нее на коленях, Нину придавливает к спинке кресла. Она смотрит перед собой удивленно, лениво и сонно.
— Пожалуйста, не выходи. Здесь нельзя останавливаться, — просит Артем.
Нина высвобождается и снова берется за ручку двери. Тогда Артем разворачивается и грубо хватает ее за плечи, валит спиной на сиденье. Он достает из поясной сумки шприц, отщелкивает защитный колпачок и собирается сделать укол, поставив колено на Нинину руку.
В этот момент Артем видит через незапотевшее пятно на заднем стекле фигуру водителя автобуса. Отражающие элементы его жилетки сияют в холодном прозрачном воздухе. У него большая бритая голова и коренастое телосложение. Он неторопливо идет к их машине, придерживая рукой козырек кепки. Так глупо попасться — из-за запотевших окон. С чего они вдруг запотели?
Но пока что ситуация не выглядит безнадежной. Все это еще можно объяснить. Хотел подвезти жену друга и по ошибке дал чай со снотворным. Артем все время сидит на снотворном, пьет его постоянно, вводит снотворное в вену, иначе бессонница сводит его с ума. Но зачем ему с собой столько скотча и этот нож? У него в квартире ремонт. Ну а как он вообще оказался на Литейном проспекте, если везет Нину домой, то есть с Удельного рынка на Черную речку? На это тоже можно придумать ответ, но Артем пока не придумал.
В окно машины стучат со стороны тротуара. Артем слышит нечленораздельные проклятья, заглушающие радио «Эрмитаж», — видимо, это кто-то из группы людей на остановке, которые все никак не дождутся автобуса. Артем видит силуэт женщины, пытающейся рассмотреть, что происходит в салоне. Обзор улучшается от холодного воздуха из окна, и Артем вот-вот увидит лицо рассерженной женщины в красном берете и в шубе, а женщина рассмотрит сцену в салоне.
Артем успевает сделать укол. Нина мычит и отбивается. Эффект наступает почти мгновенно. Водитель автобуса берется за ручку двери каршеринговой машины и пробует открыть — дверь заблокирована. Он дергает ручку так, что та вот-вот оторвется — водитель автобуса в ярости. Возможно, скоро здесь будет ГИБДД. Артем снова садится за руль и срывается с места, чуть не сбив и водителя, и любопытную женщину.