Комната Вагинова

Секисов Антон

— На мой взгляд, это сильное упрощение. В Петербурге есть и другие категории, кроме пьяниц и сумасшедших. Конечно, для таких обобщений есть определенные основания, но довольно сложно воспринимать их всерьез.

— Определенные основания… — бурчит Артем. — Я как будто на научной конференции оказался…

— У кого какие планы на день? — не открывая глаз, интересуется Гаэтано.

— …как будто на каком-то коллоквиуме, — в голосе Артема звучат грозные нотки. Сеня не отвечает, берет стакан и выливает чай в раковину.

— Спасибо за познавательную беседу, — говорит Сеня. — Но мне пора бежать. Спешу на коллоквиум.

— Совпадение. Я ведь тоже.

«На

коллоквиум похитителей? Или безработных маньяков?» — мысленно интересуется Сеня, вытирает руки о тряпку над раковиной и оглядывается на Артема. Тот сидит — как всегда напряженный и неподвижный. Его лицо выражает решительность. Сеня понимает, что сейчас не лучший момент, чтобы уходить, но все-таки идет в коридор, находит ботинки и быстро натягивает их на себя. Артем кричит из другого конца коридора непринужденным тоном:

— Ты, случайно, не до метро?

— Нет.

— Подождешь минутку? Сейчас прихвачу кое-что — и пойдем вместе!

— Да, конечно.

В следующую секунду Сеня хватает с крючка пуховик и выскакивает за дверь. Он бежит по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Несколько раз чуть не падает, но чудом удерживается и с рекордной скоростью добирается до двери парадной. Он нажимает на кнопку, но ничего не происходит. Точнее, раздается писк, но дверь остается закрытой. Похоже, замок опять заело от холода. На третьем этаже открывается дверь коммуналки. Сеня снова и снова жмет на кнопку и толкает дверь. Она грохочет и трепещет, как железная птица в клетке, и Сене начинает казаться, что кто-то навалился на нее с другой стороны. Стук шагов приближается. Артем идет быстро. По мере того как он спускается с этажа на этаж, включаются и выключаются лампочки со светочувствительными элементами. Сеня догадывается, что пришло время орать, звать на помощь, но он не в силах даже шептать. Перед глазами стоит первая встреча с соседями: они сидят за столом и с остервенелым видом впиваются в мясо, как голодные хищники, — сок струится по щекам и губам. А что, если Артем, Гаэтано и Лена ужинали жильцом, который раньше занимал комнату Сени? Тем, который внезапно исчез, не забрав даже вещи? Если это окажется правдой, Сеня не удивится.

Сеня толкает дверь еще раз, уже безо всякой надежды — и внезапно она открывается. Заметавшись, он решает бежать к Сенной площади. На улице, как всегда, никого. Огромные массы снега осели и потускнели, под ногами жидкая грязь. Сеня летит вперед не оглядываясь. Он не знает точного направления — ему просто нужно добежать до толпы, до свидетелей. Впрочем, ничто не помешает Артему напасть у всех на виду. В этих краях постоянно кто-то дерется, валяется без сознания, истекает кровью, кто-то кого-то куда-то тащит.

Сеня не слышит шагов за собой из-за гула в ушах, он задыхается, заливается пoтом. Бег — это что-то противное его существу: все органы сходят с привычных мест, переворачиваются и колотятся о ребра. Возникает предчувствие, что Артем его догоняет и сейчас Сеню стукнут по голове — от этого в затылке теплеет. Впереди виднеется перекресток с двумя пешеходными переходами. На нем стоят какие-то люди. Сеня снова принимает решение заорать, но решить — одно, а другое — осуществить. Изо рта вырываются только хрип и слюни.

Сеня притормаживает у светофора. Под ногами — огромная черная лужа, в которой медленно тают куски льда, как самое неаппетитное в мире мороженое. Лужа слишком глубокая, чтобы переходить ее вброд, — нужно прыгать. Сеня скользит взглядом по поверхности и замечает в воде силуэт с щупальцами. «Все водоемы сообщаются между собой». Услышав голос отца, Сеня отшатывается, бросается в сторону —

и через секунду его сбивает машина, совершавшая поворот. Водитель, молодящийся дед лет семидесяти в кожаных перчатках и куртке, не успевает притормозить. Сеня подлетает и ударяется головой сперва о капот, а потом об асфальт.

Сеня лежит и смотрит на небо, пока вокруг головы образуется лужица крови. Краски бледнеют, и лица людей, которые склонились над ним, превращаются в однородную массу. Сеня вдруг вспоминает строки, которые декламировал Сергачев:

У тебя скопились грязные вещи, И ты запускаешь стиралку, Но засыпаешь, Не дождавшись окончания стирки.

Никогда не знаешь, о чем будешь думать в последний момент. В последний момент перед погружением в абсолютную черноту, переходом в состояние биомусора. Почему-то в такую торжественную минуту к Сене приходят эти стихи. Видимо, в них что-то есть — нечто ценное, заставляющее задуматься, порождающее смутное беспокойство в душе.

…Но засыпаешь, Не дождавшись окончания стирки.

Люди, склонившиеся над Сеней, выражают с видом специалистов разнообразные мнения. Нужно подложить куртку под голову и накрыть пледом. Нужно ее приподнять. Нужно перенести в машину. Ни в коем случае нельзя никуда нести, ничего поднимать и вообще трогать. У парня может быть перелом основания черепа. Ты слышал тот жуткий треск? Эй, брат, сколько пальцев показываю? Как тебя зовут? А как зовут маму? Бедный мой мальчик! Ну что же ты так? Видели, ведь он сам выскочил на дорогу! Я ехал по правилам.

У тебя скопились грязные вещи, И ты запускаешь стиралку…

Сеня отключается и приходит в себя на носилках. Он в машине скорой, и на него смотрит фельдшер с нечеловечески длинными ресницами, которыми она непрерывно хлопает. Она говорит: «Все будет в порядке» — и ее голос звучит с притворной беспечностью. В детстве Сеня разбил голову, неудачно съехав с горы на снегокате. Его везли на скорой, и мама, держа Сеню за руку, говорила с ним тем же голосом: «Все будет в порядке». Ну да. Сеню держали за руки и за ноги, повсюду была кровь, а мама повторяла этим невозмутимым тоном: «Все будет в порядке. Мы просто едем в парк развлечений».

Рядом с фельдшером и ее ресницами сидит молодой и худой медбрат с до прозрачности бледным лицом. А по другую руку — Артем. Он обеспокоенно теребит бороду и смотрит на Сеню с глубокой тоской. Артем наклоняется к женщине с нечеловеческими ресницами, чтобы спросить:

— Почему мы так долго едем?

— Едем за город. Все больницы забиты из-за короны, — поясняет медбрат. Артем издает непроизвольный всхлип, хотя его лицо по-прежнему не выражает эмоций.

Когда появилась скорая, Артем стал напрашиваться, чтобы его взяли сопровождать Сеню. Артем выдал себя за его лучшего друга — лучшего и единственного, с первых дней жизни, самого близкого человека на свете. Артем должен проконтролировать, чтобы Сеня ничего не сболтнул. Красноречие, умение убеждать — не самые сильные стороны Артема. В разговоре с фельдшером он слишком разнервничался и заговорил бессвязно, вдруг стал заикаться и подвывать, чего за ним прежде не наблюдалось. Фельдшер посмотрела на Артема с опаской, но все же, подумав, пустила в салон.