Комплекс хорошей девочки

Кеннеди Эль

— У меня все еще есть парень, — говорю я в качестве извинения. Потому что, хотя я, возможно, и не счастлива с Престоном в данный момент, мы официально не расстались.

— Ты серьезно? — Купер стремительно уходит, прежде чем повернуться и раздраженно уставиться на меня. — Проснись, Маккензи. — Он вскидывает руки. — Ты умная девочка. Как ты можешь быть такой слепой?

Мои брови в замешательстве сходятся вместе.

— Что это должно означать?

— Твой парень тебе изменяет, — выплевывает он.

— Что?

— Я поспрашивал

вокруг. В течение двух лет все в Заливе видели, как этот мудак трахает все, что движется.

Сердитая гримаса кривит мой рот.

— Ты лжешь.

Он выбрал не ту девушку, если думает, что я куплюсь на такую очевидную уловку. Он говорит это только потому, что хочет залезть мне в трусы, чтобы разозлить меня настолько, чтобы я уступила неоспоримому притяжению между нами. Ну, Купер даже не знает Престона. Если бы он это знал, он бы понял, что Прес — последний, кто стал бы бегать со случайными связями.

— Тебе бы понравилось, если бы это был я. — Купер подходит ко мне, явно кипя от злости. Я не уверен, кто из нас больше взбешен в этот момент. — Признай это, принцесса. Твой прекрасный принц притягивает к себе больше внимания, чем барный стул.

Что-то находит на меня.

Слепая, горячая ярость.

Я даю ему пощечину. Сильно. Так сильно, что у меня щиплет руку.

Треск эхом разносится по пустому отелю.

Сначала он просто смотрит на меня. Шокировано. Сердито.

Затем из его горла вырывается низкий, издевательский смех.

— Знаешь что, Мак? Верь мне или нет. — Он снова хихикает. Хриплое, мрачное предупреждение. — В любом случае, я буду тем, кто будет самодовольно наблюдать со стороны, когда ты, наконец, получишь дозу реальности.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Маккензи

Обвинение Купера мучает меня следующие сутки. Это затуманивает мой разум, отравляет мои мысли. Я не обращаю ни малейшего внимания на свои занятия в понедельник. Вместо этого я снова и снова прокручиваю в голове слова Купера, чередуясь между гневом, беспокойством и сомнением.

В течение двух лет все в Заливе видели, как этот мудак трахает все, что движется.

Смирись с этим, принцесса. Твой прекрасный принц притягивает к себе больше внимания, чем барный стул.

Говорил ли он правду? У меня нет причин доверять ему. Он мог бы сказать это просто для того, чтобы вывести меня из себя. Это то, в чем он хорош.

С другой стороны, какая у него причина лгать? Даже если бы я бросила Престона, это не значит, что я побежала бы прямо в объятия Купера.

Так ли это?

Когда я вчера вернулась в общежитие после нашей ссоры, мне пришлось заставить себя не звонить Престону и не ставить вопрос ребром. Задай вопросы и потребуй ответы. Я все еще злюсь на него за то, как он отреагировал на мой отель. Злюсь

на осознание того, что он не воспринимает меня всерьез как деловую женщину, и на то, как он безапелляционно описал будущее, которое лишает меня всякой свободы действий.

У меня уже было много причин сомневаться в моих отношениях с Престоном, прежде чем Купер обвинил его во всем этом. Теперь я в еще большем хаосе. Мой разум превратился в кашу, мои внутренности скрутились в узлы.

Я покидаю лекционный зал с опущенной головой, не останавливаясь, чтобы поболтать ни с кем из моих одноклассников. Выйдя на улицу, я вдыхаю свежий воздух, теперь бодрящий и немного прохладный, поскольку осень начинает проявляться после затянувшегося лета.

Мой телефон жужжит в холщовой сумке. Я тянусь за ним, нахожу сообщение от Бонни, с вопросом, не хочу ли я встретиться за ланчем. Моя соседка по комнате обладает сверхъестественной способностью читать мои мысли, поэтому я говорю ей, что мне нужно заниматься, затем нахожу свободную скамейку во дворе и достаю свой ноутбук.

Мне нужно отвлечься, отвлечься от своих хаотичных мыслей. Составление планов относительно отеля дает эту передышку.

В течение следующих нескольких часов я просматриваю Интернет в поисках ресурсов, необходимых мне для начала работы над проектом. Я составляю список подрядчиков, связываюсь с каждым из них, чтобы запросить посещение объекта, чтобы они могли дать мне точные оценки того, сколько будет стоить приведение здания в соответствующий вид. Я изучаю постановления округа и правила выдачи разрешений. Посмотрела пару видеороликов о коммерческих сантехнических и электрических установках. Ознакомилась с последними новинками в области строительства, защищенного от ураганов, и ценами на страховые полисы.

Это… очень много.

Звонок от мамы приходит, когда я убираю ноутбук обратно в сумку и встаю, чтобы размять ноги. Три часа на кованой железной скамье здорово подействовало на мои мышцы.

— Мам, привет, — приветствую я ее.

Пропустив любезности, она сразу переходит к делу.

— Маккензи, мы с твоим отцом хотели бы пригласить тебя и Престона на ужин сегодня вечером — как насчет семи?

Я стискиваю зубы. Их чувство собственного достоинства чертовски раздражает. Она ведет себя так, как будто у меня есть выбор в этом вопросе, хотя мы оба знаем, что это не так.

— Я не знаю, свободен ли Престон, — натянуто говорю я. Я избегала его в течение двух дней, с тех пор, как он разрушил мои мечты и сказал мне, что я безответственная и незрелая.

Воспоминание о его резких, снисходительных словах вновь разжигает мой гнев на него. Нет. Я ни за что не приведу его сегодня на ужин и не рискну устроить грандиозную ссору перед моими родителями. Я уже дала пощечину одному парню. Лучше не делать этого с вторым.

Но моя мать вмешивается в это дело.

— Твой отец уже говорил с Престоном. Он сказал, что рад присоединиться к нам.