Компромат на кардинала
Шрифт:
Что-то происходит, чего я не могу понять. Серджио начал меня избегать. Прекращал разговоры неожиданно, задумывался, был порою груб, а на просьбу мою еще раз свести меня с отцом Филиппо буркнул нечто, граничащее с оскорблением, и ушел. Уже который день он не был у меня. Понять не могу, что такое вкралось в нашу дружбу. Может быть, он догадался о моей любви к Антонелле и теперь исполнился ко мне презрением? В самом деле, нужно быть законченным негодяем, чтобы позволить себе подобное по отношению к нареченной невесте своего друга! И я этот негодяй – я… Прочь из Рима. Завтра же еду вон!
Нынче как бы мимоходом заглянул к Антонелле. Она не появилась, сославшись на нездоровье. Синьора Теодолинда
38
Красота ослепительная (ит.) .
Обменялись учтивыми фразами, и Антонелла вдруг пожелала, чтобы нам подали по бокалу доброго вина, хорошего, самого лучшего! Теодолинда позвонила, призывая служанку, однако на звонок никто не явился.
Ворча, Теодолинда вышла, и Антонелла подалась ко мне так стремительно, что я отпрянул, будто последний дурак. С силой, которой я не ожидал встретить в ее нежных пальцах, она схватила меня за руку:
– Когда вы в последний раз видели Серджио? Говорите скорей!
От растерянности я промямлил что-то нечленораздельное, пытаясь лихорадочно припомнить, когда же это было. Да ведь не менее чем неделю назад! Так я и сказал.
– Вы в ссоре? – спросила она быстрым шепотом.
– Клянусь, что нет! – пылким шепотом ответствовал я, однако совесть моя не была вполне чиста. Я-то нет, не в ссоре, а он? Вдруг он все понял и решил порвать со мной? Но отчего им покинута Антонелла?
– Вы состоите в заговоре с Теодолиндой? – яростно шепнула она. – Клянусь, что ее замыслы противны мне! Я лучше постригусь в монахини, чем выйду за вас!
Ежели бы сейчас в гостиную ворвался некогда побитый мною синьор Джироламо Маскероне (коего, к счастию своему, я после нашей встречи у отца Филиппо не видывал ни разу), я не был бы изумлен и поражен сильнее.
– Знаю, что это вполне в русле замыслов этого лицемера, отца Филиппо! – продолжала Антонелла, почти не владея собой от ненависти ко мне. – Он готов на все, чтобы разлучить нас и окончательно подчинить Серджио своему пагубному влиянию. В вас он видит превосходное орудие для сей цели.
Кажется, напавший на меня столбняк не убедил прекрасную девушку, что я вообще не понимаю, о чем идет речь.
– Не лгите мне! – почти выкрикнула она (хоть я молчал как рыба!). – Теодолинда все разболтала мне. К ней приходил посланец падре, синьор Маскероне. Тоже его духовный сын, однако он лучше отца Филиппо, потому что не притворяется, не изображает из себя агнца божия. Он прямо сказал мне, что падре чрезвычайно недоволен Серджио – прежде всего тем, что тот намерен погубить мою жизнь. «Антонелла достойна лучшей доли, чем быть женою нищего художника, – говорит отец Филиппо. – Они были бы прекрасной парой с богатым молодым синьором russo 39 . Антонелла получила бы богатого супруга, русский – красавицу-жену, а пресвятая католическая церковь – нового прихожанина, потому что, конечно же, и думать нечего, чтобы римлянка, католичка вышла замуж по богопротивному обряду chiesa ortodossa 40 .
39
Русским (ит.) .
40
Православной
Дар речи начал потихоньку возвращаться ко мне – правда, еще очень неуверенно. Уж и не знаю, что можно было понять из моих бессвязных, косноязычных оправданий, ведь сердце мое целиком и полностью было согласно со святым отцом и Джироламо! Но когда я поклялся именем господа, что ничего не знал и не ведал о нашем грядущем бракосочетании (мечты ведь не могут считаться достоверным знанием!), она вроде бы поверила.
– В таком случае эти разговоры дошли до Серджио, и он решил пожертвовать собой ради меня. О нет… – Глаза ее вдруг расширились, и смотреть в них мне стало невозможно, невыносимо, смертельно. – Наверняка они сказали ему, что вы уже просили моей руки! Наверняка он убежден, что я готова дать согласие, а ведь мне лучше взять в руки ядовитую змею, чем дотронуться до вас!
Этого ей говорить уже не следовало. Я задохнулся.
– Конечно, конечно, это было именно так, – воскликнула Антонелла, уже не заботясь о секретности нашей беседы. – Иначе почему Серджио во время нашего последнего свидания вел себя так, словно я прокаженная, к которой ему омерзительно прикоснуться? Он стоял у ограды, словно мертвец. Я напрасно молила, плакала, пыталась его поцеловать – он был нем и безгласен. А потом ушел, бросив только одно слово: «Прощай!»
В это мгновение в дверях возникла раскрасневшаяся Теодолинда. В руках она держала поднос, на котором так и плясали фьяска 41 и бокалы. Видимо, она была совершенно вне себя, потому что принесла закупоренную бутылку, а не уже наполненные бокалы, как принято подавать вино в присутствии молодой синьорины и постороннего человека.
41
Итальянская бутылка для вина, оплетенная до половины соломкой.
– Антонелла, не забывай о приличиях! – прошипела Теодолинда сквозь зубы, но Антонелла обратила на ее слова не больше внимания, чем на жужжание докучливой мухи, и выскочила из комнаты, прижимая к губам платочек. Дуэнья воззрилась на меня в совершенном отчаянии, и тут самообладание меня покинуло. Я даже не смог проститься – молча вылетел в противоположную дверь, ведущую на лестницу. Я был совершенно уничтожен. Если бы бог послал этим вечером на моем пути несколько безжалостных banditti, вооруженных до зубов, я был бы ему несказанно благодарен. Однако, похоже, мои banditti понадобились ему для кого-то другого. Потому что я пришел домой невредим. Сальваторе Андреич днюет и ночует теперь по монастырям, и хвала небесам: вынести сейчас чье-то присутствие я бы не смог. Мне и свое-то собственное общество невыносимо!
Случилось нечто настолько ужасное, что рука моя отказывается держать перо, а перо отказывается записывать эти слова. Вчера вечером был убит Серджио. Вчера вечером, когда я, я молил всевышнего о смерти как о милосердии! О господи, перстом своим ты поразил не того, кого нужно!
Как перенесет его гибель отец Филиппо? А что теперь будет с Антонеллой?!
Глава 24
ПРАВЫЙ СПИН-ПОВОРОТ
Россия, Нижний Новгород, ноябрь 2000 года
– Интересно, поверила мне ваша тетя? – задумчиво спросила она. – Почему-то создалось впечатление, что все-таки нет. И вообще, она меня осуждает… С другой стороны, это же кошмар – вляпаться в такую историю!
– Поверила, поверила, – успокаивающе усмехнулся Федор. – Иначе она вас просто не выпустила бы из дому, не успокоилась бы, пока не вызвала милицию. Тетя Люся такая поборница правопорядка, просто спасу нет.