Кому на Руси жить хорошо. Поэмы

Некрасов Николай Алексеевич

VI

Только молодец и жив бывал.

Старинная былина

Не тростник высок колышется,Не дубровушки шумят,Молодецкий посвист слышится,Под ногой сучки трещат.Показался пес в ошейничке,Вот и добрый молодец:«Путь-дорога, коробейнички!»– Путь-дороженька, стрелец! —«Что ты смотришь?» – Не прохаживалТы, как давеча в ТрубеПро дорогу я расспрашивал? —«Нет, почудилось тебе.Трои сутки не был дома я,Жить ли дома леснику?»«А кажись, лицо знакомое»,—Шепчет Ванька старику.«Что вы шепчетесь?» – Да каемся,Лучше б нам горой идти.Так ли, малый, пробираемсяВ Кострому? – «Нам по пути,Я из Шуньи». – А далеко лиДо деревни до твоей? —«Верст двенадцать. А по многу лиПоделили барышей?»– Коли знать всю правду хочется,Весь товар несем назад.—Лесничок как расхохочется!«Ты, я вижу, прокурат!Кабы весь, небось не скоро быШел ты, старый воробей!»И лесник приподнял коробыНа плечах у торгашей.«Ой! легохоньки коробушки,Всё повыпродали, знать?Наклевалися воробушки,Полетели отдыхать!»– Что, дойдем в село до ноченьки? —«Надо, парень, добрести,Сам устал я, нету моченьки —Тяжело ружье нести.Наше дело подневольное,День и ночь броди в лесу».И с плеча ружье двуствольноеСнял – и держит на весу.«Эх

вы, стволики-голубчики!Больно вы уж тяжелы».Покосились наши купчикиНа тяжелые стволы:Сколько ниток понамотано!В палец щели у замков.– Неужели, парень, бьет оно? —«Бьет на семьдесят шагов».Деревенский, видно, плотничекСтроил ложу – тяп да ляп!Да и сам Христов охотничекРостом мал и с виду слаб.Выше пояса замоченаОдежонка лесника,Борода густая склочена,Лычко вместо пояска.А туда же, пес в ошейнике,По прозванию Упырь.Посмеялись коробейники:«Эх ты, горе-богатырь!..»Час идут, другой. – Далеко ли? —«Близко». – Что ты? – «У рекиКуропаточки закокали».И детина взвел курки.«Ай курочки! важно щелкнули,Хоть медведя уложу!Что вы, други, приумолкнули?Запоем для куражу!»Коробейникам не пелося:Уж темнели небеса,Над болотом засинелася,Понависнула роса.– День-деньской и так умелешься,Сам бы лучше ты запел…Что ты?.. эй! в кого ты целишься? —«Так, я пробую прицел…»Дождик, что ли, собирается,Ходят по небу бычки [4] ,Вечер пуще надвигается,Прытче идут мужички.Пес бежит сторонкой, нюхает,Поминутно слышит дичь.Чу! как ухалица [5] ухает,Чу! ребенком стонет сыч.Поглядел старик украдкою:Парня словно дрожь берет.– Аль спознался с лихорадкою? —«Да уж три недели бьет —Полечи!» – А сам прищурился,Словно в Ваньку норовит.Старый Тихоныч нахмурился:– Что за шутки! – говорит.—Чем шутить такие шуточки,Лучше песни петь и впрямь.Погодите полминуточки —Затяну лихую вам!Знал я старца еле зрячего,Он весь век с сумой ходилИ про странника бродячегоПесню длинную сложил.Ней от старости, ней с голодуОн в канавке кончил век,А живал богато смолоду,Был хороший человек,Вспоминают обыватели.Да его попутал бог:По ошибке заседателиУпекли его в острог:Нужно было из СпиридоваВызвать Тита Кузьмича,Описались – из ДавыдоваВзяли Титушку-ткача!Ждет сердечный: «Завтра, нонче лиВорочусь на вольный свет?»Наконец и дело кончили,А ему решенья нет.«Эй, хозяйка! нету моченьки.Ты иди к судьям опять!Изойдут слезами оченьки,Как полотна буду ткать?»Да не то у СтепанидушкиЗавелося на уме:С той поры ее у ТитушкиНе видали уж в тюрьме.Захворала ли, покинула —Тит не ведал ничего.Лет двенадцать этак минуло —Призывают в суд его.Пред зерцалом, в облаченииМолодой судья сидел.Прочитал ему решение,Расписаться повелелИ на все четыре стороныОтпустил – ступай к жене!«А за что вы, черны вороны,Очи выклевали мне?»Тут и сам судья покаялся:– Ты прости, прости любя!Вправду ты задаром маялся,Позабыли про тебя! —Тит домой. Поля не ораны,Дом растаскан на клочки,Продала косули, бороны,И одежу, и станки,С баринком слюбилась женушка,Убежала в Кострому.Тут родимая сторонушкаОпостылела ему.Плюнул! Долго не разгадывал,Без дороги в путь пошел.Шел – да песню эту складывал,Сам с собою речи вел.И говаривал старинушка:«Вся-то песня – два словца,А запой ее, детинушка,Не дотянешь до конца!Эту песенку мудренуюТот до слова допоет,Кто всю землю, Русь крещеную,Из конца в конец пройдет».Сам ее Христов угодничекНе допел – спит вечным сном.Ну! подтягивай, охотничек!Да иди ты передом! —

4

Бычки – небольшие отрывочные тучки (Яросл. губ.).

5

Ухалица – филин-пугач (grand-duc).

Песня убогого странника

Я лугами иду – ветер свищет в лугах: Холодно, странничек, холодно, Холодно, родименькой, холодно!Я лесами иду – звери воют в лесах: Голодно, странничек, голодно, Голодно, родименькой, голодно!Я хлебами иду – что вы тощи, хлеба? С холоду, странничек, с холоду, С холоду, родименькой, с холоду!Я стадами иду: что скотинка слаба? С голоду, странничек, с голоду, С голоду, родименькой, с голоду!Я в деревню: мужик! ты тепло ли живешь? Холодно, странничек, холодно, Холодно, родименькой, холодно!Я в другую: мужик! хорошо ли ешь, пьешь? Голодно, странничек, голодно, Голодно, родименькой, голодно!Уж я в третью: мужик! что ты бабу бьешь? С холоду, странничек, с холоду, С холоду, родименькой, с холоду!Я в четверту: мужик! что в кабак ты идешь? С голоду, странничек, с голоду, С голоду, родименькой, с голоду!Я опять во луга – ветер свищет в лугах: Холодно, странничек, холодно, Холодно, родименькой, холодно!Я опять во леса – звери воют в лесах: Голодно, странничек, голодно, Голодно, родименькой, голодно!Я опять во хлеба,—Я опять во стада,— и т. д.

_____

Пел старик, а сам поглядывал:Поминутно лесничокТо к плечу ружье прикладывал,То потрогивал курок.На беду, ни с кем не встретишься!– Полно петь… Эй, молодец!Что отстал?.. В кого ты метишься?Что ты делаешь, подлец! —«Трусы, трусы вы великие» —И лесник захохотал(А глаза такие дикие!).– Стыдно! – Тихоныч сказал.—Как не грех тебе захожегоЧеловека так пугать?А еще хотел я дешевоМиткалю тебе продать! —Молодец не унимается,Штуки делает ружьем,Воем, лаем отзываетсяХохот глупого кругом.– Эй! уймись! Чего дурачишься? —Молвил Ванька. – Я молчу,А заеду, так наплачешься,Разом скулы сворочу!Коли ты уж с нами встретился,Должен честью проводить.—А лесник опять наметился.– Не шути! – «Чаво шутить!»Коробейники отпрянули,Бог помилуй – смерть пришла!Почитай что разом грянулиДва ружейные ствола.Без словечка Ванька валится,С криком падает старик…

_____

В кабаке бурлит, бахвалитсяТем же вечером лесник:«Пейте, пейте, православные!Я, ребятушки, богат;Два бекаса нынче славныеМне попали под заряд!Много серебра и золотца,Много всякого добраБог послал!» Глядят, у молодцаТочно – куча серебра.Подзадорили детинушку —Он почти всю правду бух!На беду его – скотинушкуТем болотом гнал пастух:Слышал выстрелы ружейные,Слышал крики… «Стой! винись!..»И мирские и питейныеТотчас власти собрались.Молодцу скрутили рученьки:«Ты вяжи меня, вяжи,Да не тронь мои онученьки!»– Их-то нам и покажи! —Поглядели: под онучамиДенег с тысячу рублей —Серебро, бумажки кучами.Утром позвали судей,Судьи тотчас всё доведали(Только денег не нашли!),Погребенью мертвых предали,Лесника в острог свезли…

1863–1864

Мороз, красный нос

Посвящаю моей сестре

Анне Алексеевне

Ты опять упрекнула меня,Что я с Музой моей раздружился,Что заботам текущего дняИ забавам его подчинился.Для житейских расчетов и чарНе расстался б я с Музой моею,Но бог весть, не погас ли тот дар,Что, бывало, дружил меня с нею?Но не брат еще людям поэт,И тернист его путь, и непрочен,Я умел не бояться клевет,Не был ими я сам озабочен;Но я знал, чье во мраке ночномНадрывалося сердце с печалиИ на чью они грудь упадали свинцомИ кому они жизнь отравляли.И пускай они мимо прошли,Надо мною ходившие грозы,Знаю я, чьи молитвы и слезыРоковую стрелу отвели…Да и время ушло, – я устал…Пусть я не был бойцом без упрека,Но я силы в себе сознавал,Я во многое верил глубоко,А теперь – мне пора умирать…Не затем же пускаться в дорогу,Чтобы в любящем сердце опятьПробудить роковую тревогу… Присмиревшую Музу моюЯ и сам неохотно ласкаю…Я последнюю песню поюДля тебя – и тебе посвящаю.Но не будет она веселей,Будет много печальнее прежней,Потому что на сердце темнейИ в грядущем еще безнадежней… Буря воет в саду, буря ломится в дом,Я боюсь, чтоб она не сломилаСтарый дуб, что посажен отцом,И ту иву, что мать посадила,Эту иву, которую тыС нашей участью странно связала,На которой поблекли листыВ ночь, как бедная мать умирала… И дрожит и пестреет окно…Чу! как крупные градины скачут!Милый друг, поняла ты давно —Здесь одни только камни не плачут…. . . . . . . . .

Часть первая

Смерть крестьянина

I

Савраска увяз в половине сугроба —Две пары промерзлых лаптейДа угол рогожей покрытого гробаТорчат из убогих дровней.Старуха в больших рукавицахСавраску сошла понукать.Сосульки у ней на ресницах,С морозу – должно полагать.

II

Привычная дума поэтаВперед забежать ей спешит:Как саваном, снегом одета,Избушка в деревне стоит,В избушке – теленок в подклети,Мертвец на скамье у окна;Шумят его глупые дети,Тихонько рыдает жена.Сшивая проворной иголкойНа саван куски полотна,Как дождь, зарядивший надолго,Негромко рыдает она.

III

Три тяжкие доли имела судьба,И первая доля: с рабом повенчаться,Вторая – быть матерью сына раба, А третья – до гроба рабу покоряться, И все эти грозные доли легли На женщину русской земли.Века протекали – всё к счастью стремилось,Всё в мире по нескольку раз изменилось, Одну только бог изменить забывал Суровую долю крестьянки.И все мы согласны, что тип измельчал Красивой и мощной славянки.Случайная жертва судьбы!Ты глухо, незримо страдала,Ты свету кровавой борьбыИ жалоб своих не вверяла,—Но мне ты их скажешь, мой друг!Ты с детства со мною знакома.Ты вся – воплощенный испуг,Ты вся – вековая истома! Тот сердца в груди не носил, Кто слез над тобою не лил!

IV

Однако же речь о крестьянкеЗатеяли мы, чтоб сказать,Что тип величавой славянкиВозможно и ныне сыскать.Есть женщины в русских селеньяхС спокойною важностью лиц,С красивою силой в движеньях,С походкой, со взглядом цариц,—Их разве слепой не заметит,А зрячий о них говорит:«Пройдет – словно солнце осветит!Посмотрит – рублем подарит!»Идут они той же дорогой,Какой весь народ наш идет,Но грязь обстановки убогойК ним словно не липнет. ЦвететКрасавица, миру на диво,Румяна, стройна, высока,Во всякой одежде красива,Ко всякой работе ловка.И голод, и холод выносит,Всегда терпелива, ровна…Я видывал, как она косит:Что взмах – то готова копна!Платок у ней на ухо сбился,Того гляди косы падут.Какой-то парнек изловчилсяИ кверху подбросил их, шут!Тяжелые русые косыУпали на смуглую грудь,Покрыли ей ноженьки босы,Мешают крестьянке взглянуть.Она отвела их руками,На парня сердито глядит.Лицо величаво, как в раме,Смущеньем и гневом горит…По будням не любит безделья.Зато вам ее не узнать,Как сгонит улыбка весельяС лица трудовую печать.Такого сердечного смехаИ песни, и пляски такойЗа деньги не купишь. «Утеха!» —Твердят мужики меж собой.В игре ее конный не словит,В беде – не сробеет, – спасет:Коня на скаку остановит,В горящую избу войдет!Красивые, ровные зубы,Что крупные перлы у ней,Но строго румяные губыХранят их красу от людей —Она улыбается редко…Ей некогда лясы точить,У ней не решится соседкаУхвата, горшка попросить;Не жалок ей нищий убогий —Вольно ж без работы гулять!Лежит на ней дельности строгойИ внутренней силы печать.В ней ясно и крепко сознанье,Что всё их спасенье в труде,И труд ей несет воздаянье:Семейство не бьется в нужде,Всегда у них теплая хата,Хлеб выпечен, вкусен квасок,Здоровы и сыты ребята,На праздник есть лишний кусок.Идет эта баба к обеднеПред всею семьей впереди:Сидит, как на стуле, двухлетнийРебенок у ней на груди,Рядком шестилетнего сынаНарядная матка ведет…И по сердцу эта картинаВсем любящим русский народ!

V

И ты красотою дивила,Была и ловка, и сильна,Но горе тебя иссушило,Уснувшего Прокла жена!Горда ты – ты плакать не хочешьКрепишься, но холст гробовойСлезами невольно ты мочишь,Сшивая проворной иглой.Слеза за слезой упадаетНа быстрые руки твои.Так колос беззвучно роняетСозревшие зерна свои…

VI

В селе, за четыре версты,У церкви, где ветер шатаетПодбитые бурей кресты,Местечко старик выбирает;Устал он, работа трудна,Тут тоже сноровка нужна —Чтоб крест было видно с дороги,Чтоб солнце играло кругом.В снегу до колен его ноги,В руках его заступ и лом,Вся в инее шапка большая,Усы, борода в серебре.Недвижно стоит, размышляя,Старик на высоком бугре.Решился. Крестом обозначил,

Конец ознакомительного фрагмента.