Кому на Руси жить хорошо. Поэмы
Шрифт:
Публикация только что написанного в крепости романа в первых номерах возобновленного журнала свидетельствовала о настоящей журналистской хватке и немалом мужестве его редактора, который не только на медведя ходил в одиночку, но и позволял себе поступки гражданские, требующие не меньшей храбрости. Роман был напечатан практически без цензурных изъятий и надолго стал настольной книгой для нескольких поколений молодежи. Только после выхода последней главы власти спохватились, роман был запрещен и до 1905 года в Росси, в легальной печати не издавался.
Конечно, возобновленный «Современник» не стал тем журналом, каким был до закрытия, из него ушло слишком много талантливых людей, и в конце 50-х, и в трагических 61–62-м годах. Молодые сотрудники, при всей своей одаренности, уступали ушедшим и по уровню, и по отношению к журналу и его редактору. Люди достаточно амбициозные, они собственные интересы и успех зачастую предпочитали общим. Никогда у Некрасова не складывалось с этой молодежью тех отношений дружбы и доверия, какие были в прежней редакции. Тем более что к нему самому члены новой редакции большой симпатии не испытывали, осуждали его за большой достаток и за «барские» привычки и вкусы. Друг друга они тоже не любили, характерами обладали отнюдь не миролюбивыми, потому Некрасову, который заботился о спокойных и доброжелательных отношениях в редакции, приходилось вмешиваться в конфликты и улаживать их. Так что атмосфера в журнале была не очень легкой.
В ближайшие годы жизнь Некрасова делилась между Петербургом и Карабихой, имением, купленным в 1863 г. Зимние месяцы целиком отдавались журналу, летние – деревне. Только здесь он имел необходимое спокойствие и отрешенность от дел, ведь в столице с каждым годом становилось напряженнее. После подавления польского восстания 1863 г. свирепствовала цензура, отбиваться от нее становилось все труднее. Оппозиционное направление журнала многим людям, прежде ему сочувствующим, стало казаться опасным, Некрасову часто приходилось слушать упреки в неосторожности, однажды его даже обвинили в мальчишестве. Но он оставался верным себе и своим читателям, ожидавшим от него именно такого поведения.
За три с половиной года существования возобновленного «Современника» в жизни и творчестве Некрасова произошло многое: поэт окончательно расстался с А.Я. Панаевой, создал школу для крестьянских детей на своей родине, в селе Абакумцеве, приобрел имение Карабиха, совершил второе путешествие за границу, каждую осень и часто зимой ездил на охоту; напечатал три следующие издания «Стихотворений Николая Некрасова», в каждом случае дополняя их новыми стихами, начал издавать книги дешевой библиотеки для народа, которые печатал за свой счет, выплачивал пенсион довольно многим людям, среди них пенсию матери И.И. Панаева, семье сосланного в Сибирь Чернышевского, малолетним братьям Добролюбова.
Но главным делом, главной заботой всегда оставался журнал. Пожалуй, только в первые годы его существования Некрасов так много работал на журнал и так часто в нем печатался – в двадцати трех номерах появились его произведения. Все лучшие лирические стихотворения этих лет, поэма «Мороз, Красный нос», пролог к поэме «Кому на Руси жить хорошо» были представлены на его страницах. Кроме того, поэт очень активно обратился к жанру сатирическому и писал фельетоны, как в годы своей бедной юности. Но содержание их было теперь серьезно и злободневно и относилось к реальным сторонам российской жизни: «О погоде», «На улице», «Суд», «Балет»…
Некоторые фельетоны («Газетная», «Песни о свободном слове») были связаны тематически с объявленной в апреле 1865 г. реформой цензуры. Через несколько месяцев «Современнику» суждено было стать ее жертвой. В ноябре и декабре 1865 г. журнал получил два предупреждения подряд, и оба раза поводом для них, наряду с другими, стали и произведения самого редактора. В первом случае это фельетон «Газетная» (так называлась комната в Английском клубе, где читали газеты), и предметом осмеяния в нем был цензор, горюющий о старых цензурных порядках. А во втором – стихотворение «Железная дорога». Больших усилий стоило поэту предотвратить третье предупреждение и на время отстоять журнал от закрытия.
Выстрел Каракозова в императора Александра II, прозвучавший 4 апреля 1866 г., перевернул все планы и поставил журнал перед катастрофой. Во главе созданной по приказу царя Следственной комиссии по раскрытию заговора о покушении на жизнь императора был поставлен граф М.Н. Муравьев. Ненавидевший либералов всех уровней, противник оппозиционной печати, он заслужил прозвание «Вешатель» за невероятную жестокость, с какой подавил польское восстание и расправлялся с сотнями его участников (в том числе был повешен и сотрудничавший ранее с «Современником» Сигизмунд Сераковский). Для Некрасова это был страшный удар, а когда через несколько дней начались аресты и в крепости оказался Г.З. Елисеев, сотрудник «Современника», он понял, что бояться надо и за журнал, и, возможно, за себя самого.
В этой ситуации Некрасов принял, наверное, одно из самых неудачных в своей жизни решений. По совету графа Г.А. Строганова, старшины петербургского Английского клуба, он решил написать посвященное Муравьеву торжественное стихотворение и прочитать его на обеде в честь адресата. Поступок этот не принес ничего, кроме унижения. Муравьев стихов не принял и спасать журнал не стал, а Некрасова осудили все – и вельможные члены клуба, ненавидевшие Муравьева, и сотрудники «Современника», которые не захотели понять объяснений редактора и склонны были обвинить его в трусости, и коллеги-журналисты, пересказывавшие несохранившийся текст «мадригала», и, конечно же, читатели, много лет не прощавшие своему поэту оды палачу.
«Муравьевская ода» разрушила то восторженно-уважительное отношение читателей к Некрасову, что сложилось за предшествующие годы. Теперь бывшие поклонники писали ему гневные письма, кое-кто из прежних знакомых не подавал руки при встрече. Личность Некрасова как-то переосмыслилась во мнении общества. Те привычки его жизни, что всегда раньше просто принимались окружением как данность (любовь к картам и роскоши, гурманство, собственное имение, великосветские знакомства), теперь расценивались как пороки, а искренность его многолетнего участия в идеологических и общественных исканиях «молодой России» подвергалась сомнению. Сам же поэт не переставал казниться и каяться в своем «падении» и просить прощения за случившееся едва ли не до конца жизни.
А «Современник» спасти не удалось. Апрельский номер журнала вышел 2 мая, представленный через день в цензуру пятый в печать уже не был допущен. 12 мая, после полученного третьего предупреждения, издание было приостановлено. А 28 мая 1866 г. «по Высочайшему повелению… журналы “Современник” и “Русское слово”, вследствие доказанного с давнего времени вредного их направления, прекращены».
Однако Некрасов перестал бы быть собой, поддавшись очередному удару. Полтора года он был занят разными делами: ликвидацией «Современника», что заняло несколько месяцев, затем поисками новой деятельности – готовился издавать литературные сборники, один с участием Д.И. Писарева, недавно вышедшего из крепости, другой сборник «Для детского чтения» вместе с Салтыковым, и написал для него маленькие поэмы «Дядюшка Яков», «Пчелы» и «Генерал Топтыгин». Но главной его работой было создание первых глав поэмы «Кому на Руси жить хорошо». И не мог он не думать о новом журнале…