Кому на Руси жить хорошо. Поэмы
Шрифт:
Задача писать для народа заставила поэта не только заговорить народным языком, но и обратиться к фольклору. Поэма насыщена образами и лексикой народнопоэтического творчества. Песни, поговорки, прибаутки, приметы, шутки, выражающие народный взгляд, вошли в текст, помогая автору поэтически воспроизвести мировоззрение народа (этим опытом Некрасов воспользовался, развивая его, и в следующей своей крестьянской поэме «Мороз, Красный нос» и особенно в «Кому на Руси жить хорошо»). К.И. Чуковский заметил, что временами кажется, «словно эту поэму написали сами крестьяне».
Недаром именно «Коробейников» предназначил Некрасов для чтения своим героям, избрал для своего народного дешевого издания. Он специально приезжал в Мстёру к книготорговцу из крестьян И.А. Голышеву и заключил договор
А для Некрасова с осени 1861 г. вновь наступило время тяжелых испытаний. Он вернулся в Петербург около середины сентября, когда вокруг «Современника» начались тревожные и трагические события.
Трудно сказать, насколько глубоко он был посвящен в деятельность своих сотрудников, связанную с противостоянием власти. Скорее всего, предполагал, что такая деятельность осуществляется, в какой-то степени сочувствовал ей, как сочувствовали вольнолюбивым настроениям молодежи многие, но не разделял крайности воззрений членов своей молодой редакции. Ведь он принадлежал по жизни и интересам другому кругу. Однако оппозиционное направление журнала поддерживал и не возражал против того, чтобы в нем печатались антиправительственные материалы. Центром этого вольного содружества был, конечно, Чернышевский, которого, как и Добролюбова, Некрасов по-человечески любил.
Разочарованные крестьянской реформой и ожидая активных народных протестов, журнальные вольнодумцы решили усилить пропаганду, перейти к нелегальной деятельности и всеми средствами просвещать и готовить народ к выступлениям против власти. В июле Михаил Михайлов, руководивший иностранным отделом, привез из Лондона отпечатанную в типографии Герцена прокламацию «К молодому поколению», в которой критиковались действия властей, резко осуждалась реформа и содержался призыв к молодежи «всех сословий» возглавить стихийное крестьянское движение. В середине сентября он был арестован и посажен в Петропавловскую крепость за то, что «с замечательной смелостью» распространил эти прокламации по городу, причем экземпляры ее были даже доставлены по почте некоторым министрам и самому графу Шувалову, начальнику Третьего отделения.
Это был первый политический арест при новом царствовании, он многим показался тогда недоразумением, и Некрасов еще не предполагал, какие потрясения ждут «Современник». Через три недели был арестован другой сотрудник журнала, В.А. Обручев, друг Чернышевского и Добролюбова (и, как многие считали, прототип Рахметова в романе «Что делать?»). И беды последовали одна за другой, не отпуская много месяцев.
17 ноября умер от чахотки Добролюбов, и горе этой потери Некрасов преодолевал очень долго. 14 декабря был совершен публичный обряд гражданской казни Михайлова, и в тот же день перед самой отправкой его на каторгу в Сибирь поэт простился с ним в крепости. 18 февраля 1862 г. после недолгой сердечной болезни умер И.И. Панаев, многолетний и бессменный соредактор «Современника». А 27 февраля Обручев был приговорен к пяти годам каторги и бессрочному поселению в Сибирь. Некрасов остался единоличным редактором журнала, и вместе с Чернышевским они держали его до лета. Но жизнь готовила новые удары. В середине июня было объявлено о запрещении на восемь месяцев журналов «Современник» и «Русское слово» «за вредное направление», 2 июля арестован критик Д.И. Писарев, а 7 июля узниками крепости стали сотрудники «Современника» Н.Г. Чернышевский и Н. Серно-Соловьевич. В конце ноября умер отец, Алексей Сергеевич Некрасов.
За годы совместной работы Некрасов успел понять и полюбить своих молодых коллег. Восхищался их честностью, храбростью, готовностью к страданиям за свои идеи, а главное, стремлением неустанно работать во имя своей цели, действовать. Сам по натуре деятель, поэт глубоко уважал их, сочувствовал многим их идеям, некоторые разделял, но понимал, что сам он – человек другого времени и поколения, иного общественного положения – не может так жить, не готов, как они, следовать политической
Так сложилось, что тяжелейшее в жизни поэта время оказалось в обрамлении двух его «народных» поэм. «Коробейники» этому времени предшествовали, «Мороз, Красный нос» помогал выйти из кризиса.
В ноябре 1862 г. Некрасов был вызван в деревню к умирающему отцу. Здесь начал он работу над «зимней» крестьянской поэмой, темой которой стало горе крестьянской семьи, потерявшей кормильца, и называлась она поначалу «Смерть Прокла». Этот первоначальный вариант был напечатан в журнале Достоевского «Время» в январе 1863 г.
Однако работа над поэмой продолжалась много месяцев. Текст ее был дополнен несколькими главами, и к прежней теме (смерть крестьянина), прибавилась новая – душевная красота и мужество русской женщины из народа, что обогатило содержание поэмы и придало ей более глубокий смысл. В первом номере «Современника» за 1864 г. поэма появилась в окончательном своем виде и с новым названием: «Мороз, Красный нос».
Выступая с чтением ее 18 февраля на вечере Литературного фонда, Некрасов обратился к слушателям с объяснением, что его произведение «не имеет никакой тенденции» (т. е. он не собирался рисовать лишь тяжкие стороны жизни крестьянства), он просто хотел написать в поэме «несколько картинок русской сельской жизни», т. е. обычной каждодневной жизни крестьян и «изобразить судьбу нашей крестьянской женщины».
Предпосылая поэме слова о русских женщинах «Есть женщины в русских селеньях…», Некрасов дает понять читателю, что его Дарья – из них. Но судьба ее сложилась трудно: «И ты красотою дивила, была и ловка, и сильна, но горе тебя иссушило, уснувшего Прокла жена». Кормилец умер, и на плечи молодой вдовы ложится забота о детях и стариках родителях и весь непосильный для женщины крестьянский труд. И она покорно и мужественно принимает выпавшие ей на долю испытания.
В видениях замерзающей Дарьи раскрывается ее любящее сердце, преданность мужу и семье, стойкость и мужество. Поэзией проникнуты ее воспоминания, ею одухотворено все, что ее окружает. Таким богатым, светлым и поэтическим душевный мир крестьянской женщины был показан в русской поэзии впервые. С нею в поэму органично входят народные обряды, обычаи, приметы, помогающие раскрыть душу народа, полную поэзии, обогащенную извечным близким общением с природой.
Поэма «Мороз, Красный нос» едва ли не вершина творчества Некрасова. В книге французского слависта Ш. Корбе «Некрасов, человек и поэт» (1948) она названа подлинным произведением мирового искусства, в котором великолепно отражены национальные черты русской жизни: пейзажи, язык, нравы, характеры, но своего общечеловеческого мирового значения она не теряет, а Дарью ученый назвал лучшим женским образом всей поэзии Некрасова, идеалом женщины и матери.
После закрытия «Современника» летом 1862 г. в Петербурге ходили упорные слухи, что Некрасов не станет возобновлять журнал или поменяет его направление. Однако в феврале 1863 г. сдвоенный его номер вышел, и имена сотрудников прежней редакции: М.А. Антоновича, А.Н. Пыпина, Г.З. Елисеева, Ю.Г. Жуковского – представлены были на его страницах, что сразу опровергало слухи о ренегатстве Некрасова. Потерявший важнейших сотрудников, журнал сохранил прежнее оппозиционное направление и достаточно высокий уровень публикаций. В журнал пришли Г.И. Успенский с «Нравами Растеряевой улицы», Ф.М. Решетников с повестью «Подлиповцы»; замечательным нововведением стало ежемесячное сатирическое обозрение «Наша общественная жизнь», которое вел М.Е. Салтыков-Щедрин, имевший уже громкое литературное имя и вошедший в состав редакции. А еще через некоторое время появилось сатирическое прибавление «Свисток», в котором и Некрасов часто помещал свои фельетоны. Главным же свидетельством сохраненного курса было объявление о том, что с 3-го номера журнал начнет публиковать новый роман Чернышевского «Что делать?».