Кому на Руси жить хорошо. Поэмы

Некрасов Николай Алексеевич

Таким образом, версия о переложении в стихи тургеневского романа несостоятельна. Но зато чрезвычайно знаменателен факт одновременного обращения двух больших писателей к типу «лишнего человека», время которого заканчивалось, а значение утрачивалось в связи с появлением новых общественных сил и тенденций. Оба писателя, в сороковые годы близкие к людям этой формации, теперь осознавали, что время их уходит, сочувствовали им и, делая их героями своих произведений, обрекали их на судьбу драматическую и даже трагическую. Рудин, покинув Россию, оказывается среди участников революционных боев и гибнет никому не ведомым на революционной баррикаде в чужой стране. Агарин в своей стране остается одиноким и страдающим.

Некрасов в поэме находит, как оправдать существование этих людей перед лицом отрицающего их времени, утверждая, что без их жизни, без их убеждений, жертв и страданий не могло бы осуществиться продолжение жизни и будущее. Ведь Агарин не просто потерпел фиаско в личных отношениях с Сашей, он преобразовал ее жизнь, разбудил героиню поэмы для существования более осмысленного и содержательного, чем то, в каком живут люди ее окружения, пробудил высокие запросы в ее душе, которые без него могли бы и не проснуться. Для выражения этой идеи был поэтом найден глубокий поэтический образ зерна, павшего в землю, умирающего, но проросшего, чтобы дать пищу другим поколениям.

В нескольких стихотворениях поэт обращает этот образ умирающего зерна и к собственному творчеству («Праздник жизни – молодости годы…», «Замолкни, Муза мести и печали…», «Безвестен я. Я вами не стяжал…»). Он как бы ставит себя рядом с людьми, отвергаемыми временем, не могущими «преодолеть рубеж», но сам именно в поэзии видит и смысл, и оправдание своей жизни.

Черновики «Саши» перемежаются с черновиками поэмы «В.Г. Белинский», которая была завершена раньше, и текст ее был переписан в тетрадь, подготовленную для издателя Солдатёнкова как основа будущего сборника. Позднее, когда Некрасову стали ясны возможные цензурные тяготы произведения на столь дорогую для него тему, он сделал над ее текстом приписку: «Не для печати», отложил поэму, о которой немногие знали, и долгие годы не вспоминал о ней.

Создававшаяся, несомненно, в русле общих настроений переломной поры, поэма есть дань памяти и благодарности Учителю, дела и мысли которого были важны для поэта всю жизнь. Связь поэмы со стихотворениями «Русскому писателю» и, через него, «Поэт и гражданин» несомненна. Судьба же ее совершенно необычна по сравнению с другими произведениями Некрасова.

Поэма «В.Г. Белинский» не только не вошла в первый сборник «Стихотворений Н. Некрасова» (М., 1856), но при жизни поэта нигде в России не печаталась, хотя довольно широко распространялась в списках. Объясняется это не столько ее социально-критической направленностью, сколько тем, что имя Белинского долго было после его смерти нежелательным к употреблению. Некрасов, по-видимому, сам не торопился печатать поэму в такое «неудобное» время, боясь цензурного запрета, а потом публикация почему-то не состоялась.

В 1859 г. ее напечатал в «Полярной Звезде» в Лондоне А.И. Герцен со списка, явно восходящего к Солдатёнковской тетради. В 1881 г., уже после смерти Некрасова, П.А. Морозов в журнале «Древняя и новая Россия» издал полный текст поэмы с редакционным примечанием: «Печатая это стихотворение, мы должны заметить, что в некоторых рукописных сборниках оно приписывается Н.А. Некрасову» (важно еще, что и напечатана поэма была под рубрикой «Из рукописной литературы 50-х годов»). Но и после 1881 г., на протяжении почти сорока лет, поэма продолжала распространяться в списках, восходивших к публикации в герценовской «Полярной Звезде». Время от времени ее текст печатался в разных изданиях, чаще провинциальных, где авторство Некрасова активно предполагалось, но не бывало признано безоговорочно. В собрание его сочинений поэма вошла впервые лишь в 1920 г., когда были, наконец, прочитаны рукописи и найдена запись о ней, сделанная самим поэтом в 1877 г. в автобиографических записках.

По своему содержанию с поэмой «В.Г. Белинский» отчасти соотносится следующая работа Некрасова, который в конце 1856 г., живя в Риме, с увлечением писал поэму «Несчастные». Ее замысел связан с раздумьями над судьбами «друзей народа и свободы», а импульсом к созданию послужило, по-видимому, известие об амнистии декабристам и петрашевцам в августе 1856 г. Поэма была задумана как рассказ каторжанина, вернувшегося из Сибири, а центральный ее образ – интеллигентный каторжник по имени Крот, просвещающий закоренелых преступников, пробуждающий своими рассказами добрые и благородные в них чувства, – ассоциировался у многих читателей с образом Белинского.

О нем как прототипе Крота писал П.Ф. Якубович, обративший внимание на то, что смерть героя поэмы напоминает последние минуты жизни Белинского. Однако и Достоевский в воспоминаниях о Некрасове писал: «…Однажды, в шестьдесят третьем, кажется, году, отдавая мне томик своих стихов, он <Некрасов> указал мне на одно стихотворение, “Несчастные”, и внушительно сказал: “Я тут об вас думал, когда писал это” (т. е. об моей жизни в Сибири), “это об вас написано”». Русское правительство осуществило на петрашевцах изощренный «эксперимент», «…уравняв каторжанина-петрашевца с уголовным арестантом». Так что, помещая Крота на одних нарах с уголовниками, Некрасов указывал на «родословную» своего героя. Еще очень важно отметить, что его поэма о каторге написана задолго до «Мертвого дома» Достоевского.

Поэма получилась несколько эклектичной, пестрой, в ней соединены многочисленные прозаические описания с фрагментами, проникнутыми высоким идейным и поэтическим пафосом. Судя по письмам, можно думать, что с этим произведением Некрасов связывал большие надежды. Однако оно вряд ли может считаться его удачей. Тем не менее, будучи первым русским произведением о политических ссыльных на каторге, поэма имела шумный успех в среде демократических читателей, и когда Некрасов читал ее на литературных вечерах, чтение его сопровождалось овацией молодежи.

Тогда же в Риме, в начале 1857 г. Некрасов начал работать над лирической поэмой «Тишина», но написал там одну только часть, посвященную Крымской войне, павшему Севастополю и народу-герою. Глава стала в окончательном тексте третьей, а закончена «Тишина» была уже после возвращения в Россию.

Тема возвращения очень значительна в поэме. Возвращается из Италии домой в Россию, в деревенскую ее тишину, лирический герой – сам автор. Вспыхнувшее в нем «чувство родины» отразилось в описаниях и «ровного шума лесов сосновых», и пыльной проселочной дороги, и храма божия на горе, и пробудившегося в нем «детски чистого чувства веры», столь редкого у Некрасова религиозного настроения. И, как всегда у него, здесь явственно угадывается символика народного горя, воплощенного в облике «убогого храма» с его «скудным алтарем». Душевную боль поэта за свою страну, за ее вековую тишину и печаль не заглушили зарубежные красоты.

После окончания жестокой и кровопролитной Крымской войны возвращаются домой ее солдаты, совершившие свой подвиг, чтобы, отдохнув, вновь окунуться в привычную свою жизнь. Некрасова чрезвычайно волновала длительная осада Севастополя, проявляемый в ней героизм солдат. Он пристально следил за развитием событий и горячо сочувствовал воинам и всему народу в его потерях и горе. Он даже собирался ехать на войну, и если бы не болезнь, наверняка бы поехал.

Наконец, возвращается к мирной жизни сама страна, полная ожиданий перемен к лучшему. И хотя предстоящие реформы многим казались сомнительными, хотя огромная Россия далека была от подлинного пробуждения, тиранический застой николаевского царствования дрогнул, закончившаяся Крымская война вызвала небывалое общественное оживление. Некрасов тоже жил этими настроениями, события национальные, общерусские переживались им в это время как глубоко личные. В окончательном и наиболее зрелом варианте поэмы, обращаясь к завтрашнему дню, поэт воспел «тишину», которая предшествует пробуждению и обещает свет правды и справедливости.