Конь в малине
Шрифт:
– Конь в малине? – не понял я.
Она прыснула:
– Ой, это у меня приговорка такая. Привязалась в детстве, от бабушки. Уж сколько лет борюсь, и все бесполезно. Лишь в официальной обстановке удается сдержаться, а так…
Угу, подумал я. Значит, между нами отношения уже близкие к неофициальным… Что ж, я – только за!
– Идемте! – Меня взяли под руку и повели в ресторан.
– А что за купол на горизонте из воды торчит? – спросил я. – Ваша хваленая дамба?
Карие глаза Инги запылали
– Это город Кронштадт, морская крепость, защита Питера от агрессии с моря.
Впрочем, поскольку я тут же изобразил глубочайшее раскаяние в полной собственной необразованности, Ингино возмущение быстро улеглось. А когда мы угнездились за столом, она и вовсе сказала:
– Заказ сделаю я. Хорошо, дорогой?
Мне осталось мысленно пожать плечами: по-видимому, моя спутница решила, что я сейчас начну заказывать десятки гамбургеров и пицц, перемежая их легионами устриц и лягушачьих лапок со сливками и кленовым сиропом.
– Как пожелаешь, дорогая, – подыграл я. – Только, пожалуйста, не забудь для меня стакан апельсинового сока и чашку кофе.
– Да, конечно, милый.
Официант, перед которым мы разыграли этот экспромт, принял все за чистую монету и резво удалился.
– Что такое дрочена? – спросил я, когда его уши оказались на достаточном расстоянии от моих губ.
– Запеканка из картошки. В Питере ею часто завтракают.
Я вновь мысленно пожал плечами. Наверное, нечто вроде картофельного пудинга. Что ж, не самое худшее блюдо для желудка…
Оставалось улыбнуться и оглядеться. И убедиться, что заведение достаточно приличное. Не «Рустерман», разумеется, однако… Мебель и сервировка приличные, а прислуга, судя по целеустремленности движений, неплохо вышколена. Народу в зале было мало, и, кажется, на нас никто не обращал внимания. Точнее, не обращали на меня – Ингу-то по крайней мере трое хотели бы видеть за своими столами. А еще лучше – в постели. Желание было прямо-таки нарисовано на физиономиях…
Чтобы добить обладателей этих физиономий окончательно – и стремясь продолжить наш экспромт, – я тут же выложил Инге древний текст. Ну тот самый, где лишь русская пианистка знала, какого цвета трусы у Мюллера…
И словно льдинки в стакане зазвенели. Так смеются либо совсем невинные девочки, либо впавшие в детство старые девы… Инга ни той ни другой не была. Потому что тут же выложила не менее бородатый анекдот про отпечатки пальцев на заднице Евы Браун, конь в малине!
В общем, завистники втянули головы в плечи, а я, сразу обретя недурное настроение, принялся перетряхивать старье в кладовых собственной памяти, чтобы продолжить баловство в том же направлении и ответить американским анекдотом минувшего века про русский сервис.
Однако продолжение не состоялось. То ли мы хохотали над Штирлицем и Мюллером слишком
Привычный утренний стакан апельсинового сока привел меня в еще лучшее расположение духа. Явилась даже мысль, что я почти дома, а не на другом краю планеты…
Когда официант удалился, Инга перестала смеяться и сказала:
– Спорим, собственную биографию вы знаете не хуже анекдотов!
Спорить я не стал – работодателю вздумалось проверить, хорошо ли работник усвоил легенду. Что ж, такое желание понятно…
– Зовут меня Максим Метальников, – сказал я. – Частный детектив с пятилетним стажем работы. Недавно разменял четвертый десяток. Служил в частях специального назначения. Шесть лет назад, во время боев под Кенхи, получил ранение и был демобилизован…
– Нет-нет! – оборвала меня Инга. – Меня интересует ваша настоящая жизнь.
Что ж, и этот интерес был понятен – мы с боссом личности, широко известные в узких кругах не только Штатов, но и всего остального мира.
– Ничего нового! – Я пожал плечами. – Имя мое вам известно. Возраст – тридцать два. На самом деле ранение получил во время ареста хакера Ральфа Хендерсона. Глубокий термический ожог левого предплечья. Знаком с приемами восточной борьбы, хорошо владею стерлингом и обычными огнестрелами.
– Семья?
– Родители действительно погибли в автокатастрофе. Во время командировок живу в отелях, а обычно – у босса.
– Девушка?
Я ухмыльнулся:
– Если скажу, что избегаю вашу сестру, все равно не поверите.
– Не поверю, конь в малине!
– Конечно, девушка есть, – сказал я. И зачем-то соврал: – Впрочем, какой-то определенной, любимой нет. – Пришлось срочно закрывать прореху в совести истинной правдой. – Сплю сразу с тремя.
Лили меня прощала и не за такое.
Простила и новая знакомая.
– Вы мне нравитесь, – сказала она благосклонно. – Думаю, Пал Ваныч не ошибся в выборе.
От таких комплиментов у меня когда-нибудь выпадут волосы, ей-богу!..
– Рад, что угодил Пал Ванычу ! – жизнерадостно сообщил я. – Не зря, видно, целую неделю выводил бородавку на носу!
Я бы выразился и порезче, но вряд ли ей стоило слышать, в каком именно месте у ее сестер я видел этого Пал Ваныча. Однако, чтобы лже-Максима Метальникова не посчитали полным и окончательным невежей, пришлось сделать вид, будто дрочена нравится мне много больше запеченного окорока с французскими булочками и виноградно-тимьяновым желе.
Зазвеневшие льдинки известили, что невежей меня не считают. А учтивый и галантный джентльмен тем более должен есть дрочену, будто запеченный окорок. За сей подвиг я взялся…