Конь в малине
Шрифт:
4 сентября
Опять ночевал у Кати.
Помаленьку оттаивает девочка, на станке посвободнее себя ведет. Станок, кстати, двуспальный.
Я удивился.
Призналась: на прошлой неделе купила. Значит, готовилась к нашим играм.
Оказывается, вовсе она и не бедная. Классная программистка, в каком-то военном НИИ работает, уточнять не стала. Зарабатывает чуть меньше меня.
– Почему же, – говорю, – мебель не поменяла, когда в этот дом
А все равно ей тогда было, она мебели и не замечала даже. Все бы сменилось после рождения сына.
– Господи ты боже мой! – говорит. – Неужели его нельзя было спасти?
Я руками развел.
– Медицина, – говорю, – не всесильна.
Соврал классно: поверила.
Утром проснулись – опять как в омут кинулась: типа, ножки врозь, и хоть брось…
Приехал на работу.
Альбина сегодня про семечки не спрашивала. Но глазами ревнивыми просто пожирала. Делал вид, будто не замечаю, будто в себя ушел.
7 сентября
Позвонил Пахевич, пригласил на завтра в баню. Без Вадьки. И без преферанса. Типа, побазарить…
Тут мне в голову взбрело.
– Слушай, – говорю, – хватит нам со шлюхами массажом заниматься. А что, если я свою новую приведу?.. И ты кого-нибудь позови. Мудями перед ними, конечно, трясти не будем. И никаких групповух. Чтобы все чинно-благородно…
Он оборжался.
– Чинно, – говорит, – благородно!.. Стареешь, – говорит, – что ли, одноклассник?
– Почему, – отвечаю, – старею? Просто у меня к этой даме серьезные чувства.
Он опять заржал, козлина.
– Все, – говорит, – твои серьезные чувства между нижними губами начинались, там и заканчивались. Я ведь, – говорит, – специально интересовался, что у меня за деловой партнер. Медсестру свою рыжую уже бросил?
Я после разговора сразу к Альбине.
– Посредник мой, – говорю, – тебя вычислил. В смысле считает моей бывшей любовницей.
– А больше, – спрашивает, – он про меня ничего не знает?
– Про твое участие в деле, – отвечаю, – я не рассказывал. Сам понимаю – что к чему. Но он мужик въедливый и любит, чтобы у него на руках одним козырем больше было. Вдруг докопается!
Альбина ротик скривила.
– Не докопается, – говорит. – Я его интерес от себя отведу. Не зря волосками интересовалась.
Меня как по балде жахнули.
– Слушай, – спрашиваю, – а моими волосками ты, случаем, не интересовалась?
– Интересовалась, – говорит и снимает у меня с плеча волос. – Но не бойся: тебе я вреда не причиню. Если вести себя хорошо будешь.
И понял я, что в шестерках со всех сторон. Как бы в итоге кончить девочку не пришлось, в натуре!
Она словно мысли мои прочитала.
– Кстати, – говорит, – убить меня надумаешь, имей в виду: я это сразу почувствую и меры предприму. Так что покрывай свою коровку, племенной бычок.
Пошел я в кабинет, принял девяносто шесть градусов. Успокоился, Кате позвонил, объяснил насчет бани.
Та сначала заотнекивалась. Неудобно, мол.
– Неудобно, – говорю, – штаны через голову одевать. Мы же там не в постельном виде загораем. Будем, как на пляже. В сауне погреешься, в бассейне поплаваешь, сентябрь уж на дворе. А для всяких прочих дел там укромные закутки есть. И подруга тебе будет.
Засмеялась в трубку.
– Ради подруги, сауны и бассейна, – говорит, – не поехала бы. Но ради твоих прочих дел – не устою.
8 сентября
Попарились. Поплавали. И побазарили.
Пашка приволок с собой крутую кралю. Зовут Инга. Представил в качестве своего делового партнера. Я так понял, что она для него на бирже играет. Чем-то похожа на мою Катю, но постройнее, поскольку не рожала.
Клиента Пахевич подобрал. Начинает предварительную разработку. В наши с ним дела Инга не допущена. Я поделился с ним своим опасением по поводу будущего расширения рынка. Он меня высмеял.
– Никто, – говорит, – из потенциальных клиентов трепаться о том, что удачу купил, не станет. Каждый будет говорить, что собственным потом и кровью успеха добился. Таковы люди!.. Но я позабочусь, чтобы клиенты близко друг с другом знакомы не были. Этого хватит. Главное, чтобы в ФСБ не пронюхали, но и это – тоже моя забота.
Побазарили и расползлись по укромным закуткам. Он с Ингой, я с Катей.
Братаны, нет круче удовольствия, чем секс в бане. И Катенька со мной согласилась, когда домой к ней приехали.
– Но больше, – говорит, – я туда ни ногой.
– Почему? – говорю. – Инга не понравилась?
– Инга-то, – отвечает, – понравилась. Есть в ней сердце, хоть она и деловая. А вот Павел твой Иванович мне не по душе. Глазки у него, Виталенька, как сверла. У нас в НИИ начальник особого отдела такой… Господи ты боже мой! Надо будет, перешагнет этот Павел Иванович через тебя и даже не заметит. Он кто?
– Да так, – отвечаю. – Деловой партнер.
Она меня в ухо поцеловала.
– Будь, – говорит, – с ним поосторожнее.
Вот и верь после этого, что бабы – дуры.
29 сентября
Я втюрился окончательно. Даже на работе от Кати отвлечься не могу. Передо мной на кресле женский орган во всю ширь, двадцать лет я на этот пейзаж молился, жизни он мне добавлял, огня в ливер. А сейчас, в натуре, хоть бы хны! О другом органе думаю. И даже не о нем, проклятом, а о том, как Катенька мне обрадуется, когда приеду, о чем рассказывать будет и какими глазами будет смотреть, слушая мою трепотню.