Конан и Слуга Золота
Шрифт:
Уже три месяца прошли для него совершенно спокойно, и ужас от ночного визита проклятой твари стал забываться. Он снова смог нормально спать и есть, и даже опять поправился – вон, чёртовы шальвары вновь натянулись на ногах и животе. Однако правитель не обольщался: он знал, чему и кому обязан своим спокойствием, да и самой жизнью.
Это и успокаивало его, и в то же время бесило…
Ведь это именно новый советник – как его теперь именуют, Хаттаф-бек, – работает не покладая рук, для исполнения гнусных желаний и приказов монстра. От султана требуется только одно – утверждение новых приказов и указов, подготовленных новым
Они и ему нужны всё время.
Но – странное дело. Денег и золота в сокровищнице как будто не уменьшилось.
А, вроде, даже, наоборот! Боташ сам видел большую, явно новую, кучу в дальнем углу хранилища, когда однажды днём рискнул через дверь заглянуть туда.
Может, такова плата чёртовой твари за услуги, которые оказывает ей Хаттаф – тьфу ты! – бек?! В таком случае Боташ почти не имеет возражений на её дальнейшее пребывание в подземельи. Если груда золота и вправду будет расти такими темпами, скоро он сможет нанять туранскую армию, и сам завоюет весь этот осточертевший Аргос! Чтобы уже его короли были унижены, сломлены, и исчезли навсегда! Какая приятная реваншистская мысль… И, главное, становящаяся день ото дня всё реальней!
Ах, деньги, деньги!.. Деньги.
Подумаешь, несколько жертв. Да в пьяных драках в одной столице за какой-нибудь месяц их – его никчёмных глупых полунищих подданных – гибнет больше, чем монстру понадобилось бы на целый год. Нет, такой золотой обмен ему… выгоден.
Да и город станет заодно… хм… Чище!
Нет, если подумать трезво, конечно, молодец всё-таки этот Хаттаф.
При всём презрении, которое султан питал к ничтожному смерду, он вынужден был признать его незаурядные организаторские способности. Ведь монстр ублажён. И в городе тихо. Значит, всё остаётся, и останется – милостью Мирты Пресветлого – шито-крыто! А в случае чего – он, султан, здесь совершенно не при чём… Всё сделано по указам его зарвавшегося советника. Уж фармоны-то нового вельможи его крючкотворы-законники подправили так, словно он и правда, не при чём. Правильно: он же ни о чём не знал! Даже не догадывался.
Да, на роль крайнего этот сопляк Хаттаф – мать его! – бек, подходит хорошо. Безродный выскочка не может рассчитывать ни на чью поддержку. Кроме… Н-да. Поддержка монстра стоит, конечно, любой людской протекции. Но…
Вот если бы чудовища не стало… Если бы существовал – безопасный для султана! – способ разделаться навсегда с ужасной тварью, и… И чёрт с ним, с его золотом! О! Он бы потерпел и чёртов Аргос…
Ядовито ухмыльнувшись, Боташ подумал, что для ненавистного Хаттафа его заботы и хлопоты всё же не проходят даром: глаза нового фаворита ввалились, в них появился нездоровый фанатичный блеск. Сам советник по особым делам осунулся и похудел, спина как-то ссутулилась, и даже нос заострился, словно у хищной птицы.
Но непомерное властолюбие и амбиции так и прут из него. Уже почти все приближённые и вельможи Боташа так или иначе жаловались на те, или иные действия, слова или манеры смерда-выскочки, стараясь тем или иным способом воздействовать на султана. Чтобы, значит, сместил, а лучше – казнил много о себе возомнившего молокососа!..
Ох, эти наивные родовитые и трижды заслуженные интриганы!..
Они не знают, чем и как связаны Боташ и Хаттаф – связаны почище, чем кровные братья! Вот именно. Кровные.
Кровь и совместные (тьфу ты, он ведь ничего не знал!) преступления связывают похлеще любого родства! И поэтому невдомёк его придуркам-лизоблюдам, почему он строжайше приказал им новому советнику не мешать, и в дела его не лезть! И обуздал особо ретивых, настрого приказав не предпринимать вообще никаких шагов по… Нет уж, лучше мириться, как говорится, со знакомым злом… Хаттаф нужен ему живым! Новый человек ему, Боташу, был бы совсем…
Ну, как кость в горле – а вдруг – не справится?! Ох, о последствиях… Нет уж!
Ф-ф-у! Опять он расстроился. Ну хватит! Пусть о жертвах, крови и атрибутах мерзких обрядов заботится Хаттаф. Это – его дело. А дело Боташа – твёрдой рукой править Турфаном. Да. Он управляет им. И неплохо. Назло своим шаркунам-ворчунам…
Да, конечно, ничего не скажешь – оппозиция его юному фавориту весьма сильна. Хм. Ничего, он заткнёт им глотки, и прищемит дурацкие амбиции… Слишком назойливые даже утомили его. А ведь на такое дело, как, скажем, бесследное исчезновение особо зарвавшегося и поднадоевшего Боташу потомственного благородного в двенадцатом колене, советника, новая организация его верного и «преданнейшего» слуги Хаттаф-бека, тоже вполне сгодится. Да, именно такие дела как раз по их части! Да и другим было бы неповадно – указывать ему, султану, кого ему приблизить, а кого…
Хм-хм. Какая хорошая мысль. Он её ещё подумает… завтра. Да, завтра.
А сейчас – время десерта и танцев.
Боташ хлопнул в ладоши.
***
Конечно, такое случалось и раньше.
Мало ли куда взбредёт в голову женщине отправиться, пока Конан занят. Как клиент варвар щедр. Каринэ вполне могла пойти прикупить какую-нибудь очередную тряпку. Или украшение. Или ароматических масел, или… Да мало ли.
Но. Вот именно – но. В свете последних событий – ночных – это кажется по-меньшей мере подозрительным. Поэтому Конан решил проверить кое-что, чтобы не терять, значит, времени, да и… подстраховаться.
Спустившись вниз, где как раз в разгаре была обеденная сутолока и неразбериха с орушими едоками и запыхавшимися снующими прислужницами, он походя спросил у Эрека:
– А где моя женщина?
– Да вышла куда-то! – буркнул, зло сверкнув хищным глазом запыхавшийся хозяин, только и успевавший поворачиваться за своей перегородкой. А поворачиваться было нужно особенно шустро: в углу сидел наряд городской стражи, сменившийся с дежурства. А им – задерживать пищу нельзя! Разнесут ползала!
Лицо Эрека как всегда уже стало красным от жара печей, а руки так и мелькали от казанов, сковород и вертелов к блюдам и мискам с разнообразной дымящейся едой. Еду – надо отдать ему должное – Эрек готовил превосходно. Поэтому и купцы, и солдаты гарнизона, и горожане побогаче, часто обедали у него.
– Давно?
– Ну, где-то с час назад!
– Одна? – тем же ровным равнодушным тоном поинтересовался киммериец.
– Одна! – отрезал здоровяк, отвернувшись снова к плите, давая понять, что разговор окончен, и принялся что-то интенсивно перемешивать в одной из шипящих и шкворчащих сковород. Жирная складка на шее даже затряслась от усилий.
Хорошо, придёт и твой черёд, мрачно подумал варвар, за милю чувствуя ложь. Как «вызвать на откровенность» наглого хозяина, он уже придумал.