Конан из Красного Братства
Шрифт:
— Разве я не предупреждал тебя, киммериец, что власть это опасная попутчица, а громкий успех сопряжен с громадным риском? — предатель заговорил менее вычурно. — Ты помнишь мои уговоры о продаже туранской пленницы? Я ведь предлагал хорошую цену, гораздо более высокую, чем пришлось мне заплатить, — он нагло рассмеялся, и ему вторили другие негодяи. — Из-за твоего ослиного упрямства я был вынужден искать единомышленников на стороне. Зато сейчас предо мной открыты чудесные перспективы.
— Что ты сделал с моими женщинами, свинья!? — прорычал Конан. — Где Оливия и туранка?! Если они…
Слова киммерийца заглушил всеобщий хохот.
— Ты про нашу достойную, прекрасную Филиопа? — отсмеявшись, ответил вопросом на вопрос Кнульф. — Я расстроился, узнав, что она не та, за кого себя выдает. Поскольку меня нельзя назвать простаком, которому впихивают поддельный товар, то я попросил ее остаться безвозмездно для удовлетворения моих личных потребностей. Пока бедняжка немного дурит, но мы быстро добавим ей ума. И не сокрушайся, девочку надежно охраняют.
— Ты подавишься моим мечом, пес! А Оливия?
Ванир совсем повеселел.
— Извини, Амра, последние дни располагают к игривому настроению. Правда, насчет выкупа ничего не вышло, тем не менее, я заключил выгодный договор с туранским дворянином Халидом Абдалом. Что? Ты его знаешь? — Кнульф подавил смех, удивленно посмотрев на лицо своего пленника. — Значит, он произвел впечатление не на одного меня. Оливия по собственной воле поплыла с ним в Аграпур. Весьма охотно, между прочим. Может быть, ей надоело влачить жалкое существование среди пиратов, ну а может, твоя подружка наконец-то нашла себе настоящего мужчину.
— Лжец! — Конан забился с такой силой, что несколько человек должны были прижать киммерийца к палубе. — Клянусь Кромом! Я освобожусь и отрежу твой змеиный язык, чтобы заткнуть его тебе глубоко в глотку!
— Едва ли тебе выпадет такая возможность. Скоро, приятель, ты предстанешь перед судом, и будешь отвечать за свои бесчинства. Слухи о твоих преступлениях доводят до дрожи туранцев. Зато после поимки Амры морской разбой на Вилайете уж точно захиреет. Так, по крайней мере, думают в Аграпуре. Ты ответишь, мой дорогой, за грабеж торговых судов, захват этого прекрасного «Гиацинта» и вероломное нападение на военную флотилию Империи. О последних твоих подвигах мне рассказали с подробностями. Я даже не вспомню сейчас подобных злодеяний, совершенных Красным Братством в последние годы. По сути, Амра, тебе придется отдуваться за всех пиратов скопом. Вот какое у меня вышло соглашение с туранцами. Кроме этих чудесных драгоценностей, за что моя отдельная благодарность, — предатель коснулся, спрятанной под одеждой шкатулки, — я получу полное прощение всех грехов и вдобавок кучу золота за твою голову. А кто-нибудь знает, какая участь ждет в Аграпуре пойманных пиратов? — Кнульф обвел толпу вопросительным взглядом. — О, к казням там подходят с душой, чтобы народ не скучал. Например забава, называемая «перетягивание каната». Это когда каждую твою руку и ногу или еще некоторые части тела обвязывают веревкой, после чего команды добровольцев начинают тебя тянуть в четыре стороны по свистку, — ванир закатил глаза, смакуя представленную картину. — Зрелище, устраиваемое обычно на центральной площади города, может продолжаться крайне долго, но многочисленная публика совсем не против того. Кроффа Чернозуба растаскивали почти до вечера, ведь парень цеплялся за жизнь даже без рук и ног. Победителем объявляется тот, кому удалось оторвать голову жертве, хотя порой голову заменяют кое-чем другим. Ты понял, киммериец, мой намек?
— Собака!!! Падаль!!! — сеть, опутывающая Конана, затрещала. — Эти муки будут нежной лаской по сравнению с тем, что я сделаю с тобой!
— Ну-ну, хватит, — сказал предатель укоризненно. — Как бы наш дорогой капитан не тронулся рассудком от разыгравшегося воображения. Бросьте-ка варвара вон в ту лодку, пусть его люди полюбуются. Надеюсь, что жалкий вид вожака отобьет у экипажа охоту бунтовать.
Громилы Кнульфа поволокли киммерийца по палубе, не жалея тумаков и отборных ругательств.
— Объясните мне, — воззвал к окружающим Конан, — почему один капитан Красного Братства вправе захватывать другого капитана, грабить и продавать туранцам? Разве это тоже часть наших традиций? — варвар рассчитывал, что хоть часть пиратов возмутится столь явному нарушению закона.
— Красное Братство?! — Кнульф громко рассмеялся и встал так, чтобы все слышали его слова: — Ты уже не член Братства, да и не был им никогда. Бродяга, которого здесь терпели до времени! Мы — Красное Братство! Мы теперь полновластные хозяева Джафура вместе с прилегающими землями и союзники великой туранской Империи. Смотрите сюда! — ванир достал из штанов свиток пергамента, перевязанный пурпурной лентой и скрепленный личной печатью Йилдиза. — Сей эдикт, доставленный посланцем от самого императора, провозглашает дружественный Турану Джафур свободным городом, со мной, Кнульфом из Ванахейма, в качестве управляющего.
Он выдержал паузу, прослушав одобрительные аплодисменты корсаров, исключая экипаж Конана. Самого киммерийца, швырнули на дно лодки. Один из пиратов стянул шнуры сети, почти лишив варвара возможности дышать, не говоря уж о желании пререкаться.
— В обмен на лояльность, — продолжил довольный Кнульф, — император обещает нам поставки оружия, продовольствия и ценных товаров. Мы также можем получить корабли с оборудованием для помощи императорскому флоту. Но владыка гарантирует, что приказы туранских офицеров нас касаться не будут.
Теперь к хору радостных выкриков присоединились голоса некоторых членов команды галеры.
— Еще не все, друзья! Нам позволено заниматься привычным, любимым делом. Мы можем нападать на торговые суда, жечь, насиловать и грабить при условии, что нашей целью не станут подданные Империи. По-моему, гирканские красавицы не хуже туранских женщин.
В этот раз Кнульфу рукоплескали практически все пираты.
— Кроме того, мы приобретаем некоторые приятные обязанности. Всякие там поборы и пошлины с купцов, согласно имперским ставкам за… э… хороший процент, — последние слова вызвали хихиканье между собравшимися, — … и поимка диких, не охваченных эдиктом пиратов, как та собака там внизу, — когда ванир указал на Конана, большинство угрожающе загудело. — Для всех, кто присоединится ко мне и признает мою власть, этим документом дарована амнистия за прошлые преступления.
Поднялся такой рев, что Кнульф был вынужден кричать, чтобы его услышали:
— Я призываю вас на службу! Вместе мы победим прибрежных варваров, которые не захотят вступить в наш союз с Тураном. Мы подкупом и посулами завладеем всеми островами Вилайета, а каждого вставшего против нас туземного вождя или пиратского капитана убьем. Вперед, парни! Да здравствуют Красное Братство и император Йилдиз!
Конец эффектного выступления потонул в море рукоплесканий. Атмосферу праздника нарушило только ворчание Дикколо, прошелестевшее с дальнего конца галеры:
— Следовательно, Красному Братству предложено преклонить колени перед Йилдизом? А что нам делать, если вместо золота имперцы привезут сюда вооруженных солдат? Может, Турану выгодно, чтобы мы ввязывались в их военные компании, однако боюсь, что они с радостью видели бы нас в роли невольников, прикованных цепями к веслам. Если таков этот наш союз, то я отказываюсь. Лучше держать палку в руке, чем быть ей битой по спине.
— Да он правду говорит! — подхватили другие подчиненные Конана. Даже Йоркин начал сомневаться: — Откуда мы знаем, что император не нарушит соглашения? Где гарантии?