Конан из Красного Братства
Шрифт:
Методы черного мага Алаф не принимал, однако не осуждал своих противников за то, что те шли к цели через смерть других. К себе юноша тоже имел претензии. Если эксперимент опять провалится, значит, погибнет много невинных людей, да и он сам. Если повезет, то последствия будут еще более смертоносными… Сначала жертвами станут пираты, стоящие в порту, а чуть позже — бесчисленные враги Империи Туран.
Алаф чувствовал, что его работа счастья никому не принесет.
Подковы стучали по мощеным улицам Аграпура. Петляя между домами богатого квартала, медленно
Столица давно забыла о набегах захватчиков или народных волнениях, поэтому местная знать не строила укрепленных замков и башен, как на окраинах империи. Покой владельцев роскошных вилл охраняли небольшие отряды наемной стражи и злые собаки, поскольку основная угроза имуществу вельмож исходила здесь от воров, промышлявших преимущественно поодиночке либо малыми шайками.
Отраженный от гладкой поверхности лунный свет освещал фигуры всадников, ехавших теперь вдоль мраморной стены. Возле ворот более высокий седок, придержав коня, прикинул на глаз высоту. Потом оба спешились и отвели в тень лошадей, чтобы хоть частично скрыть животных. Пошептавшись с товарищем, высокий человек вручил ему уздечку, залез на конский круп и ухватился руками за гребень врат.
— Я вернусь тем же путем на рассвете, — прозвучал через несколько секунд тихий голос сверху. — Если к восходу солнца меня не дождешься, уходи.
Человек, избегая лишнего шума, не стал прыгать, а медленно сполз по стене. В какой-то момент его плащ зацепился за невидимый выступ, но все обошлось и, спустя мгновение, высокая фигура растворилась во мраке внутреннего двора.
Здание представляло собой смешение разных архитектурных стилей, где нашлось место и мраморным колоннам, и аркадам, и галереям. Стены, наполовину увитые плющом, покрывала лепнина. Посредине сада высился резной каменный фонтан. Через одно не прикрытое окно дома просматривалось убранство комнаты, залитой мягким светом. Перед комодом красного дерева с встроенным зеркалом сидела прекрасная женщина и расчесывала волосы. Казалось, что она предается глубоким размышлениям, поскольку на ее лице не отражалось никаких эмоций. Загорелая, немного обветренная кожа лица могла принадлежать скорее морской путешественнице, чем изнеженной аристократке. Однако это лишь добавляло ей очарования. Фигура женщины в тонкой тунике, почти не закрывающей упругую грудь, также выглядела крайне заманчиво.
Иногда на отраженное лицо в зеркале набегала гримаса досады и с губ красавицы, что никак не соответствовало божественному облику, срывалось тихое проклятие, когда гребень встречал сопротивление густых волос. Вдруг ее глаза расширились от удивления, а рот приоткрылся.
— Не шуми, Оливия, — подошедший к ней сзади Конан коснулся обнаженного плеча. — Одень что-нибудь потемнее и уходим. Лошади ждут за воротами.
Повернувшись, женщина недоверчиво смотрела на киммерийца в черном дорожном плаще.
— Конан? Ты хочешь забрать меня обратно в море?
— Да, — варвар прильнул ухом к единственной комнатной двери и еще больше понизил голос: — Я пришел сюда за тобой и плененными парнями. Утром мы отплываем в Джафур.
— Мне снова придется жить среди пиратов?
— Посуди сама, Оливия, — он закрыл двери на засов и для надежности подпер их деревянным комодом, — предатель Кнульф мертв. Я настроен занять его место, чтобы вести Красное Братство по дороге славы. Возникают новые торговые пути. Деньги польются рекой, и соответственно возрастет благосклонность всех приморских племен. Вместе мы одолеем Туран с Гирканией, а власть и золото упадут в наши руки как спелые фрукты, — киммериец начал рыться в комоде, выбрасывая оттуда поочередно разную одежду, пока не остановился на длинном черном платье, украшенное бисером оникса. — Вот. Хотя… может, лучше подошел бы костюм наездника…
— Почему ты решил, что я куда-то поеду? — Оливия, продолжающая сидеть, равнодушно взирала на раскиданные вещи.
— Что? Сейчас самый подходящий момент добраться до порта без осложнений. Конечно, я мог бы выждать день-два, но тогда вероятно пролилось бы много крови, — Конан взял со стола тонкий стилет и осмотрел его декоративную рукоять.
— Да ты меня вообще не слушаешь! С чего ты взял, что мне действительно нравиться влачить существование в окружении твоих вонючих пиратов и смотреть, как ты флиртуешь, то со смертью, то с другой подружкой? — уверенный тон бывшего любовника разозлил женщину, ее лицо залила краска.
— Тебя же раньше все устраивало, — варвар искренне удивился. — Я ведь ни в чем тебе не оказывал.
— Кроме безопасности и уважения, — Оливия гневно тряхнула длинными волосами. — Разумеется, такая жизнь предпочтительнее медленной смерти от голода на болотах после группового изнасилования! Но это не говорит о том, что я не мечтала о большем, — она обвела в воздухе круг. — Надо быть дурой, чтобы оставить обретенное богатство, и покой, и уют!
— Неужели ты предпочла золоченную клетку свободе?! — Конан стал раздражаться, но быстро овладел собой и предостерегающе поднял руку, не давая ей вновь вспылить. — Потише, иначе мы перебудим весь дом. Долго тут гостить я не намерен.
Стилет и черное платье были отложены в сторону. Варвар подошел к окну, раздвинул занавески, потом опять заговорил:
— Решай, Оливия. Твое положение здесь — ничто по сравнению с тем, что я готов тебе предоставить.
Женщина встала с пуфа и ответила жестко:
— Выбор уже давно сделан. Я остаюсь!
Глянув за окно, варвар приблизился к подруге и попытался ее обнять.
— Пойдем, девочка. Не ты ли клялась, что последуешь со мной куда угодно, даже в ад?
— Надеешься вернуть меня ласками? — холодно спросила она.
— Или потерять! — невзирая на протесты, Конан стиснул женщину в объятиях и крепко поцеловал.
Из коридора послышался звук шагов. Спустя мгновение запертая дверь затряслась.
— Стража, сюда! — гремел снаружи низкий голос. — Твое появление было предсказуемо, пират! Только попробуй ее обидеть. Оливия моя, и я позабочусь о ней лучше, чем ты заботился о моей бедной, погибшей кузине.
— Халид Абдал! — Конан отступил к противоположной стене, держа одной рукой Оливию, а второй вынимая меча. — Я слышал, что ты посещал Джафур, но не верил.