Конан из Красного Братства
Шрифт:
— Ммм… — Конан напустил на себя задумчивый вид. — А какие гарантии ваших обещаний за нашу тишину? Я не дурак верить словам врагов. Кроме того, — прибавил он, услышав сзади шепот, — что ты предложишь моим людям?
Лейтенант отошел от решетки. Долгую минуту туранцы весьма бурно совещались.
— Слушай меня, капитан, — вернувшись, заговорил офицер, — командование готово пойти на еще большие уступки. Если вы разойдетесь по камерам и отдадите ключи, мы смягчим приговор для двадцати узников насколько возможно. В дополнении же тебе будет позволено покинуть темницу…
Конан не мог поверить собственным ушам, но офицер еще не закончил:
— … тайком, поскольку народ и император требуют твоей головы. На твое место мы подставим кого-нибудь. Правда, придется отрезать тебе язык и правую руку, чтобы ты не выдал нашего секрета и не вернулся снова к пиратскому ремеслу. Если согласен, тогда приступим немедленно.
— Никогда, — твердо сказал Конан. — Мне не нужна свобода, если мои соратники останутся здесь, — из-за его спины раздались одобряющие возгласы. — У меня другое предложение: вы отпускаете всех, а я останусь и делайте со мной завтра, что вам угодно. Но люди должны невредимыми добраться до пиратских кораблей, — киммериец рассудил, что ему одному будет легче сбежать отсюда, нежели имея на хвосте кучу разномастного сброда. — И еще наш флот должен беспрепятственно покинуть залив.
Прозвучал хор радостных голосов. Лейтенант, бросив взгляд на кислые лица туранских офицеров, покачал головой.
— Боюсь, ничего не получится. Твои условия необходимо согласовать с императорским двором, а времени крайне мало. Мы считаем нецелесообразными дальнейшую беседу.
— Прекрасно, тогда все возвращаются на прежние позиции.
Переговоры завершились. Конан вместе с товарищами продолжил штурмовать очередную колонну. Однако энтузиазма у них несколько убавилось — люди понимали неотвратимость завтрашней смерти. Столб шатался, ходил ходуном, но смог выстоять.
Спустя пару часов безнадежной борьбы, которые, тем не менее, доставили туранцам хлопот, один из охранявших тыл пиратов срочно вызвал капитана. Парень так волновался, что почти тянул Конана за собой.
Киммериец побрел к решетчатой двери, где с той стороны его дожидались две фигуры в серых плащах и капюшонах, закрывающих лица. Варвар отослал пирата.
— Ну? — спросил он подозрительно. — Что такое?
— Ты Амра… или Конан из Киммерии? — тонкий голос говорившего и запах благовоний выдавали в нем евнуха.
— Откуда тебе известно, что оба имени принадлежат одному человеку? — варвар немного отступил, избегая вероломного нападения. — Кто ты такой?
— Мое имя не суть важно, — пришелец тоже отодвинулся от прутьев. — Я императорский чиновник, послан с определенной миссией, скажем… неофициально.
— И дальше? — Конан был склонен доверять ему гораздо меньше, чем трем предыдущим собеседникам. — Кого еще ты привел?
— Меня просили передать тебе некоторую вещь, — евнух, проигнорировав вопрос пирата, достал из-под полы небольшой предмет. — Видишь ли, иногда невольники разных господ оказывают друг другу мелкие одолжения… — человек на секунду умолк, вглядываясь в темноту. — Слуги заботится о своей безопасности не хуже высоко рожденных вельмож, — он протянул варвару руку. — Мой визит не получил бы одобрения кое-каких знатных персон. Рабов наказывают очень сурово. Надеюсь, ты понимаешь, что наша встреча должна остаться тайной…
— Хватит нести чушь! — у Конана заканчивалось терпение. — Это очевидно. Кто тебя прислал?
— Это также не суть важно, — пришелец отдал варвару сверток. — Думаю, ты знаешь как им распорядиться.
Конан осторожно развернул посылку, опасаясь ловушки. Там лежал маленький железный ключ, наверняка подходящий к решетке перед киммерийцем.
— Прощай, Амра, — евнух начал подниматься по ступенькам. Его загадочный спутник двинулся следом.
— Погоди! Почему мне помогаешь? — Конан засунул ключ в скважину, тот действительно подошел. — Эй, — снизив тон, окликнул варвар, — хотя бы назовись.
Походка второй фигуры показалась ему смутно знакомой. Где-то он уже видел такое плавное покачивание бедер.
— Неужто Оливия?
Обе тени растворились в сумраке. Стараясь не скрипеть, киммериец приоткрыл тяжелую решетку. За ней было помещение, такое же как то на противоположном конце коридора, только здесь не стояли туранские солдаты. Наверх вела лестница. Воздержавшись от преследования таинственных незнакомцев, Конан вернулся к узникам.
Требовалось обдумать их следующие шаги.
ГЛАВА 16
Под пиратским флагом
Во дворе толпу узников встречал рассвет. Они, возглавляемые Конаном и Вулпусом, с криками побежали к воротам, отделяющим гарнизон от верфи. Первым попавшимся на пути туранцам по сути повезло. Доспехи спасли им жизнь, ведь кулаки и палки не могли нанести серьезного урона. Положение изменилось, когда заключенные завладели оружием. Имперских солдат стали безжалостно уничтожать, хотя некоторые умоляли о милосердии.
Хотя киммериец велел восставшим не шуметь, все же отзвуки борьбы всполошили казармы. Хорошо еще, что крепость строилась для отражения внешнего противника, а не для сдерживания беглецов из нее. Так или иначе, но почти сразу с началом схватки на широком дворе появились воины, не успевшие разоблачиться после ночного караула. Пока солдат было не много, поскольку их заспанным товарищам понадобилось некоторое время для вооружения и узники имели численный перевес.
Добытой у врага алебардой Конан молниеносно поверг двоих туранских солдат и направился к небольшому отряду гвардейцев, стерегущих разводной мост. Он не смотрел назад, зная, что его спину прикроют. Со стен спешила на помощь обслуга катапульт, и варвар, не оборачиваясь, крикнул пиратам, чтобы те в первую очередь обрубили натяжные канаты боевых машин.
Около катапульт высились три штока с реющими на них имперскими знаменами. Когда люди Конана вступили в бой с караульными, варвар, разрубив мимоходом голову одного солдата, подбежал к штокам. Туранский государственный флаг полетел наземь. У киммерийца под туникой хранилась вчетверо сложенная черная ткань, на которой были изображены белый череп и две скрещенные сабли. Впервые от основания Империи над ее столицей предстояло развернуться чужому стягу. Подняв вымпел Красного Братства, Конан алебардой отсек повыше оба конца шнура, делая невозможным быстрое его снятие. Ему хотелось верить, что этот знак заметят на уже проснувшихся пиратских судах, по крайней мере, сам варвар мог хорошо видеть отсюда лес мачт своей флотилии.
— Амра! — крикнули сзади. — Враги прибывают.
Действительно двор заполнялся полусонными имперцами. Далеко не на всех блестели кольчуги или шлемы, однако каждый имел при себе изогнутый клинок либо копье. Бросив позицию у катапульт, Конан метнулся к колесу подъемной лебедки. Там его атаковал какой-то гвардеец, тыча в лицо копьем. Древко алебарды отбило удар, а лезвие отрубило ногу нападавшего. Прозвучал истошный вопль.
Пираты, добившие туранцев у ворот, повернулись к новым противникам. Основная цель — сторожевая башня с подъемным механизмом была ими взята. Заскрежетали шестерни, мост начал опускаться, а решетка наоборот поползла вверх. Люди завыли от радости. Многие начали лезть под прутьями еще не до конца открывшейся решеткой, и лишь некоторые решили подождать, чтобы отразить торопящихся к башне солдат. Конан, крутивший лебедку, через бойницу посмотрел вниз. Часть заключенных еще сдерживала напор туранцев, но пиратов явно теснили. Остальные узники толкались возле ворот в ожидании полного опущения моста, и, наконец, лебедка закончила свою работу.