Конан-изгнанник
Шрифт:
Жрец перевел взгляд с мешков с водой на Конана и заговорил на торговом диалекте пустыни, с южным акцентом.
— Вода будет полезна, — сказал он совершенно бесстрастно. — Ты говоришь, что на пути отсюда в Оджару есть оазисы?
Что-то в вопросе незнакомца неприятно поразило киммерийца. Похоже, этот человек не знал, да и особо не интересовался ни расстоянием, ни числом оазисов. Скорее всего, он и вправду был жрецом, не задумываясь вручающим свою судьбу и судьбы своих несчастных спутников в руки своего бога. Он был бос, голова его тоже была открыта солнцу, одеяние изношенностью и скудностью немногим отличалось от одежды его подчиненных.
Невероятно, но жрец не сделал движения к воде. По его знаку солдаты бросились к мешкам и потащили их по направлению к стонущим от жажды носильщикам.
— Нет, незнакомец, — помолчав, ответил на вопрос Конан, — на пути в Оджару нет воды. Аистовое озеро высохло и заполнено костями несчастных, считавших его своей единственной надеждой. В мертвом городе, — он кивнул головой, показывая на восток, — много воды, но там живут обезьяны-демоны, пожирающие путников. Мне придется вернуться туда, чтобы пополнить запасы воды. Я советую вам сделать то же самое. Отдохните там, наберитесь сил, возьмите с собой в дальнейший путь побольше воды, только будьте осторожны, а затем — разворачивайтесь и возвращайтесь туда, откуда пришли.
Черный жрец не покачал головой, даже не моргнул.
— Мы пойдем дальше, в Оджару, — таков был его ответ.
Конан пожал плечами:
— Пожалуйста. Я не против. Только не думаю, что твои люди выдержат этот путь. Сначала отдохните. Переходы делайте только ранним утром и поздним вечером, пережидая самую жару, отдыхая под навесом. Конечно, и речи быть не может, чтобы волочь с собой эту штуковину… чем бы она ни была. Оставьте вы ее здесь, если вам жизнь дорога.
— Это священный идол, и мы повезем его собой, — ровным голосом сказал жрец. — Скажи… ты, похоже, знаешь пустыню и дорогу на восток. Как твое имя?
— Конан из Киммерии. А как зовут тебя?
— Я Куманос, Верховный жрец храма Вотанты из города Сарка, что в южной пустыне. Мне нужен разведчик и проводник. Ты знаешь город Оджару?
— Да, Куманос. Я только что из Оджары. Я знаю эти места и даже кое-что слышал о вашей миссии. Но сейчас я еду в Шадизар. — Киммериец с сомнением покачал головой. — Посмотри, до чего ты дошел, жрец. Не думаю, что у тебя найдется что-либо стоящее, способное окупить мое время и силы, затраченные на нелегкий обратный путь, однажды уже проделанный мною.
— Почему ты покинул Оджару, Конан из Киммерии?
— Я же сказал тебе: мне нужно на север. — Избегая напрашивающегося вопроса, почему он собрался так далеко на запад, Конан продолжил: — Так получилось, что я не мог дожидаться каравана. Мы кое-что не поделили с одним из жрецов богини этого города. Так, сущие пустяки.
И из-за этой ерунды именем их храмовых законов меня выгнали из города. А гордость не позволила мне ошиваться у их стен, дожидаясь попутного каравана…
— Достаточно. Я все понял. Сержант Астрак…
Куманос, не отрывая взгляда от киммерийца, щелкнул пальцами за плечом. Высокий крепкий человек в шлеме и с двумя тяжелыми мешками за спиной отделился от сгрудившейся вокруг мешков с водой толпы и бросился на зов.
— Камни, — бросил через плечо жрец, когда подчиненный подошел ближе.
Развязав один из мешков, сержант достал деревянный ящик. Раскрыв
— Знаешь, — Конан старался не выдавать удивления, — я никогда не видел таких камней. Полагаю, ты будешь уверять меня, что они недешево стоят…
— Ты сможешь взять себе столько камней, сколько поместится у тебя в кулаке, — перебил его Куманос, — такова будет плата. Ты получишь ее, когда идол окажется в Оджаре в целости и сохранности.
Жрец кивнул, и сержант немедленно захлопнул крышку, а затем опустил ящик в мешок.
— Ну, в таком случае, — вслух прикинул Конан, — если я вернусь в роли твоего проводника, последователи Единственной Богини едва ли дадут мне от ворот поворот.
Куманос посмотрел киммерийцу в глаза и сказал:
— Ты будешь членом миссии, состоящим на службе Анаксимандра, короля Сарка. А все посланники будут почетными гостями города. Это записано в торжественном договоре королей Сарка и Оджары.
— Понятно. — Спокойно сидя на спине верблюда, Конан не торопился с ответом. В общем-то, предложение было не блестящим. Помочь еще одному фанатику-жрецу и его компании допереть черт знает что через пустыню за горсть камней неизвестной ценности. С другой стороны, это была возможность избежать вовсе не улыбающейся ему перспективы проделать путь через горы в одиночку, без достаточных запасов еды и теплой одежды. А эти доходяги явно не дойдут до цели с таким фанатиком, как Куманос, во главе. С этой точки зрения, принять предложение жреца означало бы совершить акт милосердия. А потом, глядишь, можно уже встретить и караван и отправиться в Шадизар в более подходящей компании.
Но в глубине души он понимал, что его тянет назад, в Оджару. Что-то подсказывало ему, что он еще не развязался с этим гордым городом.
— Ну что ж, согласен, — наконец ответил он Куманосу. — Я еду с вами на восток.
Глава XIII
КАМЕННЫЙ КОРАБЛЬ
Конан не мог предвидеть, насколько долгим окажется путь назад. Тянувшие и толкавшие телегу люди были истощены и измучены. Они смиренно, без протестов выполняли свою тяжкую работу. Конан так и не разобрался, были ли они вольными паломниками или рабами. Многие, безусловно, погибли за время пути. Их место заняли саркадийские солдаты, впрягающиеся в работу наравне с недавними подчиненными.
Но и солдаты не могли заметно оживить процессию. Они тоже были измучены тяжелыми переходами с грузом за спиной. Отряд шествовал в молчании, без молитв и песнопений, против ожидания Конана. Даже во время отдыха эти люди хранили молчание, словно сами их души были убиты болью и невыносимым трудом.
Тела всех их были покрыты ожогами и язвами. От этого страдали даже охранники, одетые в удобную для жары форму и несшие только заплечные мешки. Конан постепенно уверился в своем предположении, что не одно лишь солнце было причиной страданий этих людей. Он сам никогда раньше видел таких язв и струпьев. К этому следовало прибавить выпадение волос и зубов. Но что могло вызвать все эти напасти? Плохое питание? Вода, которую они пили в пути, которая, быть может, проходила через ядовитую почву? А может, что-нибудь похуже? Например, проклятие, посланное на их головы тем же самым Вотантой или его небесными противниками.