Конан "Классическая сага"
Шрифт:
— Но, господин, в Йезуде каждому известно, что скотина пожирается Зацем! Был ли ты в святилище храма?
— Нет ещё. А что?
— Ты все увидишь сам, как только придешь на богослужение. Там находится статуя Заца, в облике гигантского паука, вырезанная из огромного камня. Туловище его такое огромное, а ноги… ноги…
Мальчик содрогнулся и замолчал.
— Статуя не может поедать коров, — возразил Конан, удивляясь ужасу мальчугана.
— Каждую ночь статуя оживает, — продолжал паренек. — Сквозь люк в полу святилища Зац спускается в подземелье, где хватает и пожирает приведенных для него животных. Так говорят жрецы.
— Много я встречал удивительного в своей жизни, — задумчиво проговорил Конан. — Но даже если это правда, слопает ли такой паук столько скота за один присест? Ручного паука я не держал, но знаю повадки животных. Думаю, половины быка ему хватило бы на полмесяца.
— Ах, господин, все это священные тайны! Слабому уму смертных не постичь их, — Лар коснулся лба указательным пальцем.
— Возможно, — хмыкнул Конан. — Берись за растопку горна, а я иду в гостиницу за пожитками.
Вскоре, ведя под уздцы Имира, Конан подошел к воротам храмовой конюшни, где для его коня отвели стойло. Пока Конан рассказывал конюху, как надо ухаживать за Имиром, в дальнем стойле послышалась возня. Лошадь вставала на дыбы и била воздух копытами с возбужденным ржанием.
— Что там такое? — спросил Конан.
Конюх обернулся.
— А, это тот проклятый жеребец, которого викарий купил в Туране, — ответил он. — С ним нет сладу: никого к себе не подпускает.
— Вот как! — хмыкнул Конан. — А можно взглянуть?
Подойдя к стойлу, он узнал Эджила. Конь радостно заржал и ткнулся в него носом. Не смея заговорить со своим любимцем, Конан обратился к конюху:
— Я ему как будто понравился, одному небу известно почему.
Конюх оперся на лопату, раздумывая. Наконец он пробурчал:
— Может быть, ты, господин, объездишь его? Возьмешься за это? Жрецы разрешат, я уверен.
Конану так и хотелось сказать «да!», но он боялся, что Харпагус тотчас догадается: новый кузнец и прежний хозяин Эджила — одно и то же лицо. И потому он ответил:
— Посмотрим. Сейчас у меня нет времени даже на Имира.
Глава 6
Храм Бога-Паука
В Йезуде не было ни гостиницы, ни харчевни. Конану не хотелось всякий раз тащиться в Кшесрон, и он договорился с матерью Лара, чтобы она готовила для него пищу. Вечером Конан смывал с лица и рук копоть и шел вместе с Ларом в их небольшой домик, где жили мальчик и его рано овдовевшая мать. Свежевыбеленный домик был чист и уютен, с тенистым садом во внутреннем дворике.
Амитис, женщина средних лет, с морщинистым лицом и седыми волосами, готовила довольно вкусно, хоть Конан и ворчал, что нет пива — прихлебывать за ужином. Молча он слушал, как хозяйка болтает о себе, о своей родне и сыне, о незабвенном супруге.
— Нам приходится туго с тех пор, как он скончался, горемычный, — вздыхала она. — Но Лар получает как подмастерье, да ещё заработок дочери в храме, да я кое-что зарабатываю, стирая белье, — вот и сводим концы с концами.
— У вас есть дочь? — с любопытством спросил Конан.
— Да, Рудабе — главная танцовщица храма; помимо того, на ней много других обязанностей. Очень смышленая девушка, счастлив будет тот, чьей женой она станет.
— Танцовщицам разрешается выходить замуж?
— Да, по истечении срока службы в храме. Жрецы поощряют брак: если девушка работала старательно, её наделяют приданым.
— Как выбирают для храма танцовщиц? — спросил Конан, принимаясь за еду.
— Жрецы ежегодно устраивают смотр, — пояснила Амитис, — чтобы выбрать двух самых красивых девушек. Иные семьи приезжают из Шадизара, привозят дочерей, но в основном приходят жители округи. Считается честью, если дочь берут в услужение Зацу.
— Каков срок их службы?
— Избранницы работают в храме пять лет.
Конан взглянул на Лара:
— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть сестра?
Мальчик скривил губы:
— Разве я думал, что такой великий человек заинтересуется какой-то девчонкой?
Конан обернулся к Амитис, чтобы скрыть улыбку от своего юного почитателя, и спросил:
— Ваша дочь когда-нибудь навещает вас?
— Да, примерно раз в неделю её отпускают поужинать с нами. Не далее как три дня назад она провела вечер дома.
Конан лениво потянулся и поднялся из-за стола.
— Лар, — бросил он небрежно, — тебе придется взять меня в храм на службу и пояснить обряды. Викарий велел посещать храм не менее трех раз в месяц, мне следует повиноваться.
Попрощавшись с Ларом и Амитис, Конан вернулся к себе в кузницу. Он подумал, не пойти ли ему в гостиницу Бартейка, чтобы весело провести остаток вечера, но день работы с тяжелым молотом давал себя знать. И поэтому Конан улегся спать гораздо раньше, чем хотелось бы.
Весь следующий день Конан провел у горна и наковальни. Он подковал нескольких лошадей, перековал зазубренный серп, расправил вмятину на шлеме одного из бритунийцев и между делом выковал множество гвоздей самой разной величины; Лар при этом исправно раздувал мехи. Конану приятно было сознавать, что он не забыл ремесло, которому с охотой обучался ещё мальчишкой.
Наутро Конан вместе с мальчиком отправился в храм Заца, народ стекался на богослужение со всего города.
И огромная входная дверь, и дверь в притворе были распахнуты. Стражи с алебардами стояли не шевелясь, но глаза их были скошены на хорошеньких женщин, сочетавших набожность с весёлым нравом.
Возвышаясь над толпой, Конан вошел в святилище. Запах падали тут ощущался сильней, но Конан привык к запаху смерти на полях битвы и потому не почувствовал тошноты. Круглый зал святилища, располагаясь в центре храма, вмещал тысячи молящихся. Но так как до большого праздника было далеко, около сотни местных жителей собралось в огромной ротонде. Конан заметил, что весь пол украшен изысканной мозаикой в виде узора из паутинок. Каждая сеть была не шире, чем плечи человека; в центре одной из них поместился Лар и жестом пригласил Конана встать рядом.