Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля
Шрифт:
— А, вот, — сказал Боря и указал рукой на наши ботинки. Мы, видимо, вляпались в кровавые лужи на полу и поэтому оставляли за собой следы… Это было ужасно. Кровавые следы на коврах… Как в дешевом американском триллере для негров.
Мы вытерли ботинки о ковер. Вытирать ботинки от человеческой крови — это был кошмар, который не может даже присниться нормальному хорошему человеку.
— Ничего не забыли? — спросил Боря, и мы оглядели оставляемую квартиру. У меня вновь начался приступ дурноты от увиденных тел.
— А
— Да берите скорее, — поторопил меня Боря. — Идите и берите. Трупы вас не укусят, они уже не опасны. Шмелев теперь ничего больше не может — только разлагаться…
Дверь на лестницу была полуоткрыта.
Какие же мы дураки, подумал я вновь. Вот что значит — дилетанты. Ведь кто угодно мог войти в любую минуту и застать нас врасплох над двумя мертвыми телами.
Мы захлопнули дверь квартиры. Она, как я сразу и подумал, оказалась очень тяжелой — настоящая дверь сейфа. Теперь такая мода пошла. Снаружи — дверь как дверь, может быть, даже обшарпанная. И с вылезшей ватной обивкой. Но это только для отвода глаз, чтобы не привлекать случайных воров. А внутри — сталь, да не простая, а в три ряда. И пять замков разной степени сложности. Из пушек можно стрелять…
Мы закрыли эту дверь и побежали вниз. Почему-то мы не стали дожидаться лифта. Наверное, мы просто подсознательно понимали, что не сможем устоять на месте в ожидании лифта эти минуты…
— Вы вообще хороши, — строго буркнул мне Боря, пока мы скакали через три ступеньки вниз. — Бороду чуть не оставили в квартире. По этой бороде нас завтра нашли бы. Определили, что борода с киностудии, а дальше — дело получаса. Ваш товарищ вас покрывать бы не стал. Да у него бы и не вышло ничего…
— Что вы меня все время ругаете? — спросил я с обидой. — Кажется, я вел себя вполне…
— Что «вполне»? — окрысился Боря. — Думаете, это самое главное, что вы убили его? Нет, человека ножом пырнуть — это не главная доблесть. Вот сохранить после этого голову на плечах… Это посложнее будет…
Мы выскочили на улицу и уже почти побежали по ней, как нас окликнул охранник.
— Эй, — крикнул он, высовываясь из машины. — Так нельзя. Подойдите пожалуйста. — При этом он сделал движение, как бы намереваясь выйти из машины.
Мы медленно подошли.
— А в чем дело? — осторожно спросил я, еле ворочая языком. Во рту стало сухо и противно, как будто только что пососал медную ручку у двери.
— Так нельзя, — повторил амбал. — Вы же были в гостях? — он пристально посмотрел на нас своими рыбьими глазами. Он увидел наши бледные лица, а может быть, даже заметил, что я вошел с бородой, а вышел уже без нее…
— Ну, так что? — сказал Боря. — Были в гостях, теперь уходим.
— Хозяин должен был позвонить и сказать, что все в порядке, — ответил амбал.
Чем дольше он смотрел на нас,
— Сейчас я позвоню ему, — сказал он и набрал номер на радиотелефоне. Мы с Борей переглянулись. Глаза наши сказали в это мгновений очень многое друг другу.
«Вы все еще настаиваете на гуманизме?» — спрашивал взгляд моего визави.
«Я боюсь. Мы пропали», — отвечали мои глаза.
«Вам все еще так дорога идея милосердия? Вы готовы сейчас осуществить ее не на словах, а на деле? — вопрошал молча Боря. — Давайте не тронем его, а будем вот так стоять здесь, как бараны. Через минуту, когда в квартире никто не ответит, парень возьмет нас на мушку, и все будет кончено. А после этого будет два варианта. Он либо вызовет милицию, либо своих товарищей из их банды. Суд даст нам по десять лет за убийство супружеской пары с особой жестокостью. Из тюрьмы мы не выйдем, вы-то уж во всяком случае… Вам нравится такой вариант? Или вы предпочитаете „разборки“ с их товарищами? С подручными Шмелева? Это будет даже похуже, чем попасть в тюрьму…»
Вот что выражали его глаза и что мне удалось прочитать в них за эти мгновения.
Или я сам все это сказал себе? А Боря вообще размышлял уже о вполне конкретных вещах.
Охранник сидел несколько секунд молча и ждал ответа. Знал бы он, что творилось в квартире на четвертом этаже…
И тут он совершил ошибку. Наверное, это естественно. Только в фильмах про Джеймса Бонда все действуют четко и безошибочно. В нормальной жизни так никогда не бывает.
Мы с Борей совершили несколько ошибок, потому что никогда прежде не убивали людей. У нас не было такого опыта.
Но ведь и охранник тоже никогда на практике на сталкивался с убийцами. Он ведь охранял квартиру Шмелева тоже не имея практики «нештатных» ситуаций.
Что должен делать вооруженный охранник, когда телефон хозяина молчит? Стрелять в нас? Укладывать лицом вниз на асфальт?
А если просто телефон сломался? И ничего страшного не случилось? Он же тогда будет посмешищем…
Боря пришел охраннику «на помощь».
— Телефон, может быть не тот набрали, — сказал он. — Наберите еще раз номер. Шмелев должен быть там. Мы же только что оттуда.
Да, уж мы-то знали, что он точно там. И никуда больше оттуда не денется.
Охранник послушался и стал набирать номер еще раз. Однако на лице его уже появилось мрачное и растерянное выражение. А как говорит один мой знакомый: «Растерявшийся жлоб — это стихийное бедствие»…
Я не знал, что Боря собирается делать и как мы вообще сможем выпутаться из этого положения. Убежать невозможно. Охранник вооружен и на машине…
И тут Боря применил свой, вероятно, коронный прием. Он шагнул вперед и, навалившись на машину, просунул обе руки внутрь кабины…