Конец долгой ночи
Шрифт:
– Капитанов Дрэка и Белтрна ко мне, - приказал Круин.
Когда Джусик ушел, Круин снял с головы шлем, бросил на стол и вгляделся в свое отражение в зеркале. На его лице еще не успели разгладиться морщины усталости, как за дверью раздались шаги. Круин сел за стол, приняв строго официальную позу. Капитаны вошли, молча отдали честь и замерли посреди комнаты по стойке смирно. Круин не отрывал от них разъяренного взгляда. Лица их выражали полнейшее бесстрастие.
– Я наткнулся на ваших четырех парней за пределами зоны безопасности. Они позволили себе валяться на траве, как будто прилетели сюда на прогулку.
– разразился он гневной тирадой. Взгляд его буравил капитана Дрэка: - Они с вашего корабля! А вы, Белтон, сегодня начальник охраны. Что вы оба можете сказать в свое оправдание?
– У них сегодня свободный от дежурства день, и все они получили увольнение, - объяснил Дрэк.
– Их специально предупреждали, чтоб они не выходили за пределы выжженной зоны.
– Я не знаю, как они сумели проскочить мимо охраны, - ответил Белтон, не повышая тона, как положено по инструкции. По-видимому, охрана была недостаточно бдительна. Это моя вина.
– Нарушение дисциплины будет занесено в ваш послужной список, - отрезал Круин.
– Всех четверых и потерявшую бдительность охрану наказать в соответствии с Дисциплинарным уставом.
– Он чуть приподнялся и через стол пристально посмотрел на обоих.
– Еще одно подобное нарушение, и вы будете понижены в звании.
– Слушаюсь, сэр, - на одном выдохе хором произнесли провинившиеся капитаны.
Отпустив капитанов, Круин взглянул на Джусика.
– Как только Фейн и Парт доложат о прибытии, немедленно проведите их ко мне.
– Будет сделано, cap,
Круин на секунду отвел глаза и снова воззрился на Джусика:
– Что с вами такое сегодня?
– Со мной?
– Джусик явно смутился.
– Ничего, сэр,
– Не лгите, Джусик. Чтобы узнать человека, надо с ним пожить. Мы с вами живем бок о бок три года. И я вас вижу насквозь. Так что вам не обмануть меня. Вы чем-то обеспокоены.
– Меня беспокоят наши люди, - признался Джусик, не выдержав взгляда командора.
– А что с ними такое?
– Они волнуются, сэр.
– Вот как? Ну что же, у меня есть от этого лекарство! А чем они недовольны?
– Причин недовольства несколько.
Джусик замолчал, Круин подождал немного и вдруг заорал:
– Я что, должен каждое слово из вас тянуть?
– Никак нет, сэр, - запротестовал Джусик и без особого энтузиазма продолжал: - Во-первых, им нечего делать, Во-вторых, вместо понятной, приносящей пользу работы ежедневная, набившая оскомину муштра. И постоянное ожидание. Три года они были как в тюрьме. И вот они ждут, ждут, но ничего не происходит,
– Что еще?
– А рядом, за выжженной зоной, они видят такую знакомую, милую сердцу жизнь. Фейн, Парт и другие с вашего разрешения наслаждаются этой жизнью. Пилоты, что вернулись из разведки и приземлялись в разных местах, рассказывают такие заманчивые истории.
– Джусик говорил все это, твердо глядя в лицо командора.
– На сегодняшний день в разведывательных полетах участвовало пять эскадрилий, то есть сорок машин. Из них только шесть уложились в срок. Все остальные под тем или иным предлогом вернулись в лагерь с опозданием. Пилоты рассказывают, как их принимали, показывают фотографии, хвалятся подарками. Один сидит под арестом за то, что привез несколько бутылок с одурманивающим питьрм. Но дело уже
– Что еще?
– Прошу прощения, сэр. Люди видели, как вы поднимались на гребень холма. Они завидуют даже этому.
– Джусик не мигая смотрел в глаза командора.
– Я сам завидую.
– Но я командир экспедиции, - заметил Круин.
– Так точно, сэр, - сказал, не опуская глаз, Джусик, но ничего больше не прибавил,
Первый помощник ожидал взрыва, но командор молчал. Сложные чувства поочередно отражались на его тяжелом широкоскулом лице. Откинувшись в кресле, он рассеянно смотрел в стекло иллюминатора, а ум его был поглощен размышлениями над услышанным.
– Вы напрасно думаете, Джусик, что я ничего не вижу. Я все вижу, все знаю и все это предвидел, - прервал он свои размышления.
– Но я знаю еще что-то, что ускользнуло от вашего внимания. Если мы упустим время, Джусик, мы очутимся в довольно-таки скверном положении. И это очень меня беспокоит.
– Да, сэр?
– Я хотел бы, Джусик, чтобы вы об этом помалкивали. Насколько мне известно, ни в одном уставе ничего не сказано, как действовать в таких случаях.
– Вы уверены, сэр?
– Джусик облизал пересохшие губы, чувствуя, что его откровенность увела разговор по совершенно неожиданному руслу.
– Давайте оценим обстановку, - продолжал Круин.
– Мы утвердились на этом клочке суши. В нашем распоряжении оружие такой мощи, что ничего не стоит покорить эту планету. Достаточно одной бомбы из нашего боевого запаса, чтобы от горизонта до горизонта не осталось камня на камне. Но всякое оружие надо применять с наибольшей эффективностью. Нельзя бросать бомбы где попало, наудачу. Ведь если удар не придется по основным силам противника и не устрашит его, мы окажемся безоружными перед лицом наступающего врага. У нас просто не останется бомб. А помощь, если ее затребовать, придет только через шесть лет. Поэтому мы должны напасть как раз в том месте, где эффект от взрыва бомб будет максимальным.
– Круин замолчал, потирая рукой массивный подбородок. Затем немного погодя добавил: - А где такое место, мы не знаем.
– Не знаем, - подтвердил недоумевающий Джусик.
– Мы должны выяснить, где их главные города - ключевые центры их цивилизации, кто правители этой планеты и где их резиденция. Удар должен быть нанесен по нервным центрам этой страны. А это означает, что, пока мы не получим всей необходимой информации, руки у нас связаны. А из этого в свою очередь следует, что мы должны как можно быстрее, используя наших лингвистов, вступить в общение с туземцами.
– Круин опять начал массировать челюсть.
– А для этого необходимо время.
– Да, сэр, но...
– Но время идет, и моральный дух команды падает. Мы здесь только двенадцатый день, а люди уже неспокойны. Завтра будет еще хуже.
– Я знаю, как решить проблему, сэр, если вы позволите дать вам совет, - волнуясь, прервал командора Джусик.
– На Гульде каждый пятый день - выходной. Человек в этот день может делать что хочет, идти, куда ему вздумается. Так вот, если вы отдадите приказ давать нашим людям увольнение раз в десять дней, то ежедневно у нас будет отсутствовать всего одна десятая наличного состава. Мы можем позволить себе это, но, конечно, надо будет усилить охрану.