Конец королевы
Шрифт:
Я вел эту речь тихо, спокойно и как бы даже извиняясь, а тем временем взял Мирку за руку и легонько ее стиснул. Мирка пожала мне руку в ответ, потом подняла на меня взгляд и чуть заметно улыбнулась.
— Знаешь, — произнесла она как-то рассеянно, — кое-что я, конечно, знаю. Все наверняка нет, но одно уж точно: Катаржина мне бы никогда не простила, если бы я здесь и сейчас все про нее выложила. Пусть она меня не услышит, это ничего не меняет. А что касается меня, то, думаю, будет гораздо лучше, если вы про нее от меня ничего не узнаете.
— Ты в этом уверена? — спросила Алена.
—
Павел молчал-молчал, смотрел-смотрел на нас и вдруг выпалил:
— Почему вы врете?
— Кто именно?
— Вы двое, кто же еще?
Мирка схватила меня за локоть.
— Не спорь с ним. Все равно от нашего следствия нет никакого толку, легавые сами во всем разберутся.
— Легавые? — повторила Алена. — Жаргоном ты владеешь свободно. Наверно, уже приходилось иметь дело с легавыми?
— Погоди, — прервал ее Павел и придвинулся к постели с моей стороны. — Послушай, Гонза. — Голос у него задрожал от волнения. — Мы с тобой знаем друг друга не со вчерашнего дня? Уже почти четыре года дружим и всегда были честны друг с другом. Я всегда считал тебя порядочным парнем, разве не глупо теперь друг друга обманывать?
— Согласен с тобой, Павел, — сказал я. — Но к чему ты это ведешь?
— Хочу тебе доказать, что или ты, или Мирка говорите неправду. Давай выйдем на улицу или в сени, если хочешь, поговорим наедине.
— Мне скрывать нечего. Говори здесь, при всех.
— Ладно. Тогда объясни мне, пожалуйста, зачем Мирка примерно в половине четвертого ушла из кухни в соседнюю комнату, и что в это время делал ты. Прежде чем ответить, как следует подумай.
Я недоуменно покачал головой.
— Что ты плетешь, парень? В полчетвертого Катаржина уже часа два как была мертва.
— Одна ложь тянет за собой другую, — заметил Павел. — Хочешь, я повторю твои собственные слова?
— Пожалуйста, если надо.
— Ты сказал примерно так: у нас кончились сигареты, и Мирка пошла за ними в соседнюю комнату. А ты тем временем оделся и отправился в уборную. Мирка стала искать сигареты впотьмах, но найти не сумела, зажгла свет и увидела убитую Катаржину. Она стала кричать, подняла на ноги всю избу, и мы с Аленой сбежали вниз. В сенях мы встретили тебя, ты как раз возвращался с улицы. Потом к нам присоединился Борек, Зузана еще спала, остальные были уже на ногах и ворвались в Катину комнату. Все верно?
— Все до мелочей, — подтвердил я, не соображая, к чему он ведет.
— Все верно? — обратился Павел с тем же вопросом к Мирке.
— Насчет сигарет верно, про остальное не знаю, — ответила она.
— Чудесно! — Павел сделал небольшую паузу, потом показал на пачку в моих руках. — У вас не было сигарет. Еще минуту назад не было, Борек вам их предложил. А что это такое?
— «Липы», — сообщила Мирка. — Именно «Липы». По две кроны за пачку. Свободно продаются на всей территории Чехословакии.
— Значит, вы врали, так? — победоносно подвел итог Павел, а я испуганно посмотрел на Мирку.
— Где они у тебя были? — с трудом выдавил я.
— В кармане, — безмятежно сообщила Мирка. — В кармане джинсов. Я сначала искала их в столике, в рюкзаке, а потом уже зажгла свет. Даже не подумала, что они в брюках. Тогда на мне были рейтузы, а там даже окурок некуда сунуть. Пан комиссар может сам в этом убедиться. — Она сунула руку под подушку и бросила вздрогнувшему от неожиданности Павлу смятые рейтузы. — Не волнуйся, Гонзичек, — похлопала она меня по руке, — тут никакая ложь не пройдет, пан Мегрэ живо сообразит, что к чему. Он же сам меня послал одеться. Так что все просто. Он только что уточнил, что ушла я от тебя в одной комбинации, а перед тем, как поднять всех на ноги, даже не подумала принарядиться, что, разумеется, свидетельствует о моем дурном вкусе и плохом воспитании. Короче говоря, мой моральный уровень чрезвычайно низок, и Алена права, когда говорит, что я хорошенькая стерва.
— Ради Бога, перестаньте, — взмолилась Зузана. — Ну что вы…
— Минуточку! — прервал ее Борек. — Все эти догадки ни к чему не приведут, это точно. Убийца не признается. — Он взглянул на часы. — Скоро пять. Через час начнет рассветать. Как только погода улучшится — не будет же мести вечно, — сазу же отправимся в деревню и сообщим в полицию. Поедут три лучших лыжника, остальные подождут здесь. Предлагаю, чтобы вниз поехали Гонза, Алена и я. Теперь давайте разойдемся по комнатам и встретимся снова, скажем, в семь. Пусть убийца все как следует обдумает. Обдумает и учтет, что добровольное признание в любом случае смягчает вину. Кто «за»?
Павел, Алена и Зузана почти одновременно закивали. Я произнес:
— Очень удачное предложение.
— Одна только Мирка ничего не сказала, — заметил Павел и положил на лавку ее рейтузы, которые все еще держал в руке.
Мирка подняла на него глаза.
— Извини, совсем забыла, что я из вашей компании.
— Все равно большинство «за», — проговорила Алена и встала. Следом за нею Зузана.
— Большинство «за», — повторила Мирка и горько улыбнулась. — Я воздержалась. Но пока все не разошлись, могу я сказать пару слов?
— Лучше прибереги их для легавых, — отрезал Борек.
— Погоди, — вмешался я. — Что ты хочешь сказать, Мирка?
— Да так, ерунду. Предложение в самом деле удачное… — Она на секунду умолкла, потом отчетливо закончила фразу: — Для убийцы. Мы все знаем, что отсюда два шага до границы с Западной Германией.
— У тебя слишком буйная фантазия, — осклабился Борек, повернулся к Мирке спиной и окликнул Зузану: — Пошли?
— Если не ошибаюсь, шантажисты готовы на все ради денег, — повысив голос, продолжала Мирка. — Тот, кто шантажировал Катаржину, хотел кое-чего другого, но раз уж он ее прикончил, значит, на что-то рассчитывает. Например, попробовать удрать за границу, используя темноту и метель. Рискованно, конечно, но для хорошего лыжника и часа хватит, чтобы быть за границей. И с неплохим капитальцем в кармане. Марки, фунты, доллары — короче, твердая валюта. Катрин кое-что с собой привезла. Наверно, вполне достаточно. Рюкзак не выпускала из рук. Даже в автобусе его не оставляла.