Конец Осиного гнезда (Рисунки В. Трубковича)
Шрифт:
Я в недоумении положил вилку и, проглотив кусок, невольно улыбнулся:
— Уж вам это лучше знать.
— Ясно,ясно… Доктор должен все знать, все уметь, ничего не бояться, ни от чего не отказываться и никогда не ошибаться. Так повелось. Я к этому уже привык. Иначе…
Что «иначе», он не договорил, выпил очередную стопку, и в его крепких зубах захрустели кроличьи косточки.
Я тоже принялся за еду,размышляя над поведением Доктора.Его откровенность начинала казаться мне неестественной и настораживала. Он ведь мог не говорить мне о том,что посылка
Доктор выпил уже четыре стопки спирта и,кажется,намеревался выпить пятую. Глаза у него помутнели, зрачки увеличились, но речь оставалась связной и логичной. Он обстоятельно объяснил, зачем меня прислали к нему. Все дело сводилось,оказывается, к тому, что в самом недалеком времени, то есть вслед за моей выброской, он также должен появиться за линией фронта. И там мне придется работать под его руководством. Я прислан затем, чтобы подробно проинформировать его об обстановке и возможностях работы на той стороне, обсудить условия и места встреч, разработать средства и способы связи, продумать вопрос о явочных квартирах,дать характеристику людям, которых можно будет привлечь к работе.
— У вас,конечно,остались старые знакомства,- сказал мне Доктор подмигнув.
В ходе обсуждения этих вопросов я пришел к выводу, что Доктор очень неплохо осведомлен о жизни в Советском Союзе и что Габиш не без оснований считает его серьезным специалистом по русским делам.
Доктор обладал хорошей памятью, и хронология важнейших событий в жизни нашей страны прочно держалась в его голове. Он был осведомлен о передвижениях в правительстве,в высшем комсоставе на фронтах,знал наперечет всех командующих фронтами и армиями.
В отличие от Гюберта, который слушал сам, Доктор заставлял слушать себя. Это была уже черта характера.
Беседа наша затянулась. Спать легли поздно. Доктор так и не снял с рук перчаток. И спал в них…
11. ДОКТОР-УБИЙЦА
Утро принесло плохую погоду.Небо было затянуто серыми тучами, и лил нудный,беспросветный дождь. По запотевшим стеклам окон змеились бесконечные струйки. Вдоль круто спускающихся улиц бежали потоки мутной воды.
Весь день мы просидели дома. Доктор не притронулся к спирту. Вчера я счел его изрядным выпивохой, если не хроническим алкоголиком, а сегодня вынужден был изменить свое мнение.
Мы говорили о тех же делах, что и накануне, вдаваясь в мельчайшие подробности.
Доктор сказал,что ему придется прыгать с парашютом,не скрывал и того, что прыжок этот его не радует. Он признался, что к этому виду спорта он питает отвращение гораздо большее,нежели к охоте,но понимает,что прыжок неизбежен.
— Придется прыгать,-невесело сказал он.- Другого выхода нет. Парашют даст возможность избежать встречи с прифронтовыми особыми отделами, разными контрольно-пропускными пунктами и прочими неприятностями.
На инженера Саврасова Доктор возлагал большие надежды,считая занимаемое им положение
Потом он спросил мое мнение о Брызгалове. Я охарактеризовал его как хитрого и злопамятного человека.
— Он просто-напросто дурак!-заявил Доктор.- Между прочим,это кандидатура самого Гюберта. Великим людям тоже свойственно ошибаться!- И Доктор задребезжал трескучим смехом.- Я, повидав два раза этого типа, предупредил Гюберта,что Брызгалов глуп,малоразвит, истеричен, что его нельзя допускать к делу. Но уж раз допустили, надо умно использовать. А как на него смотрит Саврасов?
Я объяснил, что Саврасов еще не видел Брызгалова.
— А Брызгалова теперь придется как-то устраивать, после больницы,- с досадой заметил Доктор.
Я сказал, что Саврасов уже беседовал со мной на этот счет, но решение вопроса отложил до встречи с самим Брызгаловым.
— Его надо определить на такое место,где бы он не соприкасался с деньгами и ценностями. Проворуется… Мы все любим деньги, но он из-за денег погибнет и нас провалит,- сказал Доктор.
— Может быть, лучше от него отказаться? — предложил я.
— А через кого же держать связь?- удивился Доктор.
— А при чем здесь Брызгалов? — еще более удивился я.
— Как- при чем? Он же радист. Он окончил радиошколу. Не бог весть как успешно, но все же окончил. Разве он вам этого не сказал?
Значит,Брызгалов не все нам рассказал.Он утаил эту деталь,и она меня чуть было не подвела.
— Ничего не сказал. Кроме того, у него нет рации, — проговорил я.
— Неважно. Это уж дело техники. Рацию для него теперь повезете вы.
Так прошел второй день моего пребывания в гостях у Доктора. Третий день был похож на минувший:небо затягивали тучи и лил надоедливый дождь. В комнате стало холодно, и Доктор попросил хозяйку истопить печь.
Доктор по-прежнему был откровенен со мной. Если бы он пытался вызывать на откровенность меня, я счел бы его многословие военной хитростью, но Доктор больше говорил о себе, о своем прошлом и не проявлял никакого любопытства к моей биографии. Я узнал, что он сын русского видного чиновника царской службы, человека состоятельного, владельца богатого имения на Украине. Во время гражданской войны Доктор был офицером деникинской, а потом врангелевской контрразведки.Кличка «Доктор» стала его вторым именем.Получил он ее в кругах белогвардейцев, потому что в свое время окончил два курса Военно-медицинской академии в Петербурге.
Настоящего своего имени он мне не назвал.Когда я спросил, как его называть, он невозмутимо ответил:
— Так и называйте Доктором…
После разгрома Врангеля и бегства из Крыма Доктор жил в Турции,Югославии, Болгарии, Польше, Франции, Германии. В эмиграции его услугами пользовались генералы Улагай и Врангель, Кутепов и Миллер. Он сотрудничал с польской дефензивой и с украинскими националистами. Именно через националистов, при содействии полковника Коновальца, он после прихода Гитлера к власти вошел в связь с германской секретной службой.