Конец пути
Шрифт:
– Откуда вы знаете, что нужно делать? – спросила Илона.
– Я бурильщик, – отозвался тот. – Знаешь, как работает современная буровая техника?
– Нет.
– Как адронный коллайдер. А теперь – не мешай.
И он снова заклацал клавишами, вертя схему здания на экране.
– Вход в подземный гараж заблокирован, – пробасил Широков после паузы.
– Это безумие, – бормотала Илона. – Это безумие…
– Хватит причитать! – рявкнул он вдруг.
Илона вздрогнула. Парень-аутист
– Ну-ну-ну… – Роза Муратовна прижала парня к груди и сверкнула глазами на бурильщика поверх плеча сына. – Вы его напугали! – негромко произнесла она.
– Если он больной, то должен сидеть в больнице, – отрезал Широков.
– Вы же там не сидите, – сухо заметила Ника.
– Я не больной!
– Да ну? Это вы так думаете.
Широков угрюмо посмотрел на нее:
– Много болтаешь, толстушка.
Ника покраснела.
– По-моему, единственный болтун здесь – это вы, – проговорила она дрожащим от обиды голосом.
Он дернул щекой:
– Захлопни рот, свинка ты пегая! А то…
– А то что?
Широков вскинул руку и хотел схватить Нику за воротник кофточки, но тут в «рубку» въехал на своем кресле Максим. Он молниеносно перехватил лапу бурильщика, посмотрел ему в глаза и спокойно спросил:
– Ты ведь не будешь вымещать зло на женщине, полярник?
Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза. Наконец Широков усмехнулся:
– Я бы выместил его на тебе, но ты калека.
Максим тоже усмехнулся:
– Пусть тебя это не заботит.
– Может, хватит?! – выкрикнула Аня. – У нас тут люди умирают, а вы отношения выясняете! Типичные мужчины, блин!
Максим выпустил запястье бугая из своих крепких пальцев. Широков хотел отвернуться, но вдруг пристально вгляделся в лицо Максима.
– Погоди, – пробасил он. – Слушай… а ты, случайно, не тот храбрый мент, про которого писали в газетах?
– Ты читаешь газеты? – приподнял брови Максим.
– Случается. Постой… когда же это было… В прошлом году? Ты кого-то спас, и тебя чем-то наградили. Ты правда герой?
– Не верь всему, что читаешь в газетах, мой мальчик. Ладно. – Теперь Максим обратился ко всем: – Прежде всего нужно выяснить, сколько сюда въехало жильцов.
– Вот тут есть кнопка – система оповещения, – пробасил Широков. – Если мы на нее нажмем, раздастся что-то вроде сигнала тревоги. Думаю, все, кто его услышит, сообразят, что в доме что-то не так.
– Так нажимай, – сказал Максим.
Широков так и сделал. Ничего не произошло. Бурильщик нажал на кнопку еще несколько раз, а затем констатировал:
– Не работает. Если в доме еще кто-то есть, мы никак не сможем их предупредить. Можно, конечно, побегать по квартирам, но на это уйдет вся ночь. Предлагаю перво-наперво позаботиться о собственных шкурах. Как только выберемся из дома, пойдем в полицию и все расскажем.
– Я с самого начала это предлагала! – сказала Илона, насупившись.
– А как же мои родители? – подал голос Филипп.
Широков пожал плечами, Максим промолчал, а Валентин положил мальчику руку на плечо:
– Пойдем сходим за ними!
– Плохая идея, – сказал Максим. – Нам сейчас следует держаться вместе.
– Я с ним согласен, – пробасил Широков. – Мент дело говорит. Сначала выберемся, а потом уже все остальное. А ты, самурай, давай без самодеятельности.
Пак посмотрел на Широкова суровыми узкими глазами и хмуро произнес:
– Самураи в Японии. А я кореец.
– Какая на хрен разница? Все равно ведь одна раса.
– Вы что-то имеете против моей расы?
Широков нагло усмехнулся:
– Когда вы метете улицы и убираете снег, то нет. Каждый должен знать свое место.
– И кто мне это место укажет? Вы?
– Надо будет – укажу. – Широков снисходительно хлопнул Валентина по плечу. – Ты не обижайся, паренек. Просто пойми: Россия – страна, где живут русские. Поэтому она и называется Россия. Ясна моя мысль?
Пак несколько секунд смотрел на Широкова, а потом, видимо, поняв, что спорить тут бесполезно, пожал плечами и отошел.
– Попробую прошерстить систему, – сказал бурильщик, вновь склонившись над панелью управления. – Может, нарою что-нибудь полезное.
Ника встретилась взглядом с Максимом, отвернулась и вышла из «рубки». Он выкатился вслед за ней.
– Я… наговорила вам много лишнего, – тихо сказала Ника, не глядя Максиму в глаза. – Про свое прошлое и вообще… Я вас прошу – не пересказывайте никому наш разговор.
– Могила! – клятвенно заверил он с улыбкой.
– Я была на взводе, – сказала Ника. – И слишком много выпила.
– Я понял, – кивнул Максим. – Значит, то, что между нами произошло…
– Вы еще в состоянии об этом думать? – удивленно проговорила она.
Он прищурился:
– А что мне может помешать?
– Но ведь люди погибли.
– И что? Я бывал в местах, где люди гибли каждый день, и это никого не удивляло.
Ника нахмурилась:
– Знаете… мне кажется, нам с вами не стоит больше разговаривать.
– Но нам придется это делать, – сказал Максим. – Пока мы оба здесь.
Она пожала плечами и вернулась в «рубку». Максим проводил ее задумчивым взглядом. Он с удивлением понял, что известие о гибели людей и впрямь не так сильно взволновало его, как изменившееся настроение Ники.