Конец пути
Шрифт:
– Да, прямо сейчас. – Корсак посмотрел в окно, за которым ветер рвал в клочья черные тучи и бросал в стекло россыпи ледяных капель, и поежился.
– Уверена, что ничего страшного не случилось, но… заставь ее позвонить мне. Пока она не отчитается, я не смогу спокойно заснуть.
– Вы и так не сможете.
– Что?
– Лешка не даст. Поцелуйте его от меня в попку!
– Эту привилегию я оставлю для тебя, папочка. До связи, мсье Фандор!
– До связи, мадам Жюв!
Глеб отключил связь и погрузился в размышления. Будучи
Во-первых, слишком нехорошая история была у места, в котором его построили. И слишком непрозрачна информация о его строительстве.
Архитектором числился некий Борис Кержнер, но Глебу удалось узнать, что этот самый Кержнер уже двенадцать лет как ушел из профессии, а в позапрошлом году он вообще эмигрировал в Израиль и занялся там разведением оливковых рощ.
Построили «Умный дом» на деньги частных инвесторов, имена которых не разглашались. То есть названия подставных фирм, через которые перечислялись деньги, были известны, но они являлись полупризрачными офшорными однодневками.
Спрашивается: кто построил этот дом? И почему именно в этом, «нехорошем», месте? И, черт их подери, для чего столько тайн?!
Глеб задумчиво потер пальцем горбинку на носу. Стоит ли позвонить кому-нибудь из друзей и подготовиться к предстоящему «рейду на Энтебе» или плюнуть на все и поехать туда прямо сейчас?
Интуиция выдавала ему «сигнал тревоги», но интуиция – дама капризная и переменчивая – иногда склонна к обману.
– Пожалуй, надо кое-куда по пути заскочить, – решил Глеб, поднялся с кресла и сгреб со столика ключи от машины.
2
Город странно затих. У поворота на основную дорогу, хотя машин не было, Корсак немного притормозил, давая возможность черному тощему продрогшему псу убраться с дороги.
По дороге Глеб услышал по радио сообщение о надвигающемся на Москву урагане и ливне. Затем ровный голос диктора принялся извещать о криминальных новостях.
– Страшная авария произошла сегодня на проспекте Вернадского. Автомобиль «Бентли» выскочил на встречную полосу и столкнулся с автомобилем «Нива». Находившийся за рулем иномарки известный адвокат Генрих Комаровский скончался на месте от полученных травм.
Глеб выключил радио.
Наконец с левой стороны показался бар «Светлов», около которого никого не было. С правой – шестнадцатиэтажка с горящими в полумраке окнами. Возле нее тоже не наблюдалось никакого движения. Глеб снизил скорость и свернул на стоянку бара.
Саша Светлов работал барменом для собственного удовольствия. Он уверял, что манипуляции с шейкером успокаивают его, настраивают на умиротворенный лад, помогают примириться с «иллюзорной стороной действительности».
На самом деле Светлов владел этим заведением, да и не только им – Саше принадлежало четыре бара в разных концах Москвы. Время от времени он
Поздоровавшись с Сашей, Глеб осведомился:
– Как сегодня?
– Плохо, – ответил тот со вздохом. – Народ сидит по домам. Все ждут урагана.
Саша сунул два пальца в рот и свистнул, заставив немногих посетителей бара вздрогнуть и повернуть головы. Откуда-то вынырнула мощная девица со стриженой головой. На ней была надета футболка с изображением Барта Симпсона.
– Подмени меня! – распорядился Светлов.
– Хорошо, босс, – ответила она и встала за барную стойку.
Глеб и Саша сели за ближайший столик. Девица тотчас же поставила перед ними два стакана с виски.
– Как бизнес? – спросил Глеб у Саши.
– Ты удивишься, но прибыльный, – ответил Светлов.
Они чокнулись и сделали по глотку. Глеб на секунду задумался, затем уточнил:
– «Лафройг» десятилетней выдержки?
Светлов покачал головой и ответил:
– «Айслей» – двенадцатилетней. Раньше ты не ошибался.
– Раньше трава была зеленее, а небо голубее. И от вискаря пахло настоящим торфом, а не дешевым ароматизатором.
– Он не дешевый, – обиделся Светлов. – В коньяк вон вообще добавляют карамель, но хуже он от этого не становится.
– Значит, хуже становимся мы, – с мрачной улыбкой констатировал Глеб. Он отпил еще глоток, покосился на Сашу и спросил: – Ты все еще охотишься на монстров?
– Да.
– Плохо работаешь. Страшных рож вокруг меньше не становится.
– Не все сразу, Глеб, не все сразу. Ну а ты как поживаешь? Тоже сражаешься со своими чудовищами?
– Единственное чудовище, с которым я сражаюсь, это зеленый змий.
– Кто побеждает?
– Мы заключили временное перемирие.
Приятели выпили еще по глотку.
– Значит, ты до сих пор интересуешься всякой чертовщиной? – снова уточнил Глеб.
– Да, – кивнул Саша. – Ты же знаешь, это мое хобби.
– И твой архив постоянно пополняется?
– А как же иначе? Чертовщины меньше не становится.
Долгие годы предметом страстных увлечений Саши Светлова были старинные книги по магии и мистике. Изучал он их скрупулезно, делая выписки, сопоставляя факты, анализируя свидетельства «очевидцев» – от Марко Поло до Мартина Лютера и Шандора Лавея.
Как-то раз, будучи в подпитии, Саша дал Глебу заглянуть в свои записи. По объему изученной литературы, скрупулезности исследования и глубине анализа эти записи тянули на десяток докторских диссертаций или на многотомный энциклопедический труд по истории мистической литературы всех времен и народов.
Борьба святой инквизиции с ведьмами… Пустынные демоны Аравии, появляющиеся из песчаных смерчей… Дьявол Лютера Кинга, в которого немецкий реформатор швырнул чернильницей… Даже литературные герои – от вульгарного черта, явившегося Ивану Карамазову, до гетевского Мефистофеля и булгаковского Воланда.