Конец радуг
Шрифт:
Тем не менее до конца он так и не умер. Свет временами становился ярче, хотя оставался столь же нечетким. Люди и голоса окружали его: звуки на высоких тонах, запомнившиеся из дома. Они говорили так, словно он должен был их понять.
Раньше, в пору нечленораздельного бормотания, ему было лучше. Теперь все причиняло боль. Долгие поездки к врачу, после которых всегда болело сильнее. Какой-то парень утверждал, что он сын Роберта, и заявлял, что место, где Роберт находится сейчас, и есть дом. Иногда его выкатывали наружу, чтобы он послушал пение птиц и ощутил яркий солнечный свет на лице. Не-ет, это не может быть дом. Роберт
Но если даже это и не дом, сестренка здесь, с ним. Кара Гу была с ним раньше, в темноте, исполненной нечленораздельного бормотания, но тогда он ее не видел. Не так сейчас. Понемногу он стал различать ее высокий певучий голос, похожий на звон колокольчиков, которые мама вешала дома на крыльце. Наконец наступил день, когда его выкатили в патио, и он вдруг почувствовал солнечный свет более ярким и теплым, чем… за очень долгое время. Даже размытые области стали резче и цветастей. Высокий голосок малышки Кары: Роберт, ты это, Роберт, ты то… И…
– Роберт, хочешь, я тебе окрестности покажу?
– А? Что? – Собственный язык показался Роберту липким, голос – хриплым. Ему внезапно явилась мысль, что в темноте и бормотании он, наверное, очень долго не разговаривал. И еще что-то, более странное… – Кто ты?
Настало молчание, словно вопрос сочли глупым или уже слышали многократно.
– Роберт, я Мири. Я твоя внуч…
Он сделал рукой резкое, насколько мог, движение.
– Подойди ближе. Я тебя не вижу.
Размытый контур переместился к нему и заслонил солнце. Это уже было не призрачное присутствие за плечом или в воспоминаниях. Размытая форма превратилась в лицо, до которого считаные дюймы. Прямые черные волосы, маленькая круглая физиономия, улыбается так, словно он самый крутой парень на свете. О да, это и вправду его сестренка.
Роберт протянул руку, ощутил тепло ее руки в своей.
– О, Кара, как я рад тебя видеть.
Он не дома, но, наверное, где-то близко. Он помолчал.
– Я… Я тоже рада тебя видеть, Роберт. Прокатимся? Я тебе окрестности покажу.
– …Да, это было бы неплохо.
После этого все происходило очень быстро. Кара что-то сделала, кресло развернулось, снова стало темно и уныло. Они оказались в доме. Она, по своему обыкновению, засуетилась: шляпу на него нахлобучила. Продолжала его поддразнивать, например, спросила, не хочет ли он помыться. Роберт чуял присутствие убийцы, который выдавал себя за его сына. Злодей шнырял где-то рядом и за всем подсматривал.
Потом они проехали – что это, входная дверь? – на улицу. Кара катила его инвалидное кресло по пустынной улице, окаймленной высокими тонкими… пальмами, вот как называются эти деревья. Это не Бишоп. Но рядом с ним была Кара Гу – хотя такой приветливой он ее не помнил. Малышка Кара приятная особа, но с ней это недолго, нет-нет да и ударится в какой-нибудь дьявольский розыгрыш, по всему дому потом за ней гоняй. Или наоборот. Роберт улыбнулся своим мыслям. Интересно, как долго на сей раз намерена Кара ангелочка корчить? Может, она думает, что он болен. Он попытался шевельнуться в кресле. Не получилось. Гм. Да никак он и вправду болен?
– Во-от, мы живем на Хонор-Корт. Вон там дом Смитсонов. Их сюда с Гуама в прошлом месяце перевели. Боб считает, у них будет пятеро… упс, нельзя об этом говорить. А парень командира базы вон там живет, в угловом доме. В конце года у них свадьба… А это ребята из школы, не хочу пока про них говорить. – Кресло Роберта заложило резкий поворот и покатилось по другой улице.
– Эй! – Роберт снова попытался приподняться. А что, если эти ребята – его друзья? Кара снова его подначивает. Он бессильно осел в кресле. Запахло медом. Над ними протянулось что-то вроде кустарниковых ветвей. Дома: серо-зеленые размытые контуры. – Ну и прогулочка! – простонал он. – Ни Хре На не вижу.
Кресло резко затормозило.
– Правда? – Маленькая шалунья с трудом сдерживала хихиканье. – Не переживай, Роберт! Мы твои глаза зафурьячим по спектру, будут как новенькие.
Бр-р.
– Мне очков вполне достаточно, Кара.
Может, она от него очки прячет.
В яркости света и сухости ветра, гулявшего по улицам, было что-то… что-то принуждавшее задуматься, а какого, собственно, черта он прикован к инвалидному креслу.
Они проехали еще пару кварталов. Кара без устали подшучивала над ним.
– Тебе не жарко, Роберт? Может, обойдешься без одеяла? Солнце тебе голову напечет, Роберт. Дай я тебе шляпу поправлю.
В какой-то момент дома кончились. Они очутились словно бы на краю длинного спуска. Кара утверждала, что в той стороне горы, но Роберт не видел ничего, кроме размытой бежево-охряной полосы. Ничего похожего на подпиравшие небо горы Бишопа, штат Калифорния, США.
Потом они вернулись под крышу, в место, откуда начинали, – домой. Там было все так же темно и уныло; комнатное освещение потерялось во мраке. Веселый голосок Кары замолк. Она сказала, что пойдет уроки делать. Роберту уроки делать не требовалось. Злодей взялся кормить его. Он, как и прежде, выдавал себя за сына Роберта. Но он же совсем взрослый. Потом очередная унизительная поездка на горшок, больше напомнившая полицейское дознание. Еще через некоторое время Роберта оставили в милосердном мраке и одиночестве. У них даже телевизора не было. Только тишина и далекие, тусклые лампочки.
Мне бы должно хотеться спать. Он смутно припоминал, как блеклые ночи сменялись ночами, слагались в годы, как его тянуло спать уже после обеда. А потом – поздние пробуждения, походы по странным комнатам в поисках дома. Споры с Леной. Сегодня все было… иначе. Он продолжал бодрствовать. Он размышлял о недавних событиях. Возможно, потому, что это случилось на полдороге домой. Кара. Он не сумел найти старый дом на Кромби-стрит, спальню с видом на старую сосну и маленький домик на ветвях. Но ведь Кара была частью всего этого, а она тут. Он долго сидел, собираясь с неподатливыми мыслями. В другом конце комнаты водоворотом света среди тьмы полыхала единственная лампочка. Едва различимая фигура злодея у стены. Злодей с кем-то говорил. Роберт не различал, с кем именно.
Он решил игнорировать этого парня и как следует подумать. Спустя некоторое время он припомнил очень страшную вещь. Кара Гу скончалась в 2006-м. Они друг с другом много лет не разговаривали еще до того, как она умерла. И Каре в ту пору сровнялся пятьдесят один год.
В начале века Уэст-Фолбрук был уютным местечком. И суматошным. Совсем рядом с Кэмп-Пендлтоном, крупнейшая гражданская тусовка базы. Тут выросло новое поколение морпехов… которые ввязались в новое поколение войн. Роберта Гу-младшего принесло на хвосте той волны, в период, когда офицерам – американцам китайского происхождения снова начали доверять. Прекрасное, горьковато-сладостное времечко.