Конец радуг

Виндж Вернор Стефан

Теперь городок разросся, но морпехи перестали играть в его жизни настолько заметную роль. Армейский быт значительно усложнился. Разрываясь между эпизодическими войнами, подполковник Гу счел Уэст-Фолбрук подходящим местечком, чтобы вырастить дочурку.

– Я все же думаю, что это была ошибка Мири – называть его Роберт.

Элис Гу отвлеклась от работы и подняла глаза.

– Дорогой, ну мы уже это проходили. Мы ее такой воспитали. Мы для нее были Боб и Элис [5] , а не Ма и Па или что там

за глупости нынче в моде. Ну и Роберт был Робертом, а не дедушкой.

5

Стандартные имена участников сеанса шифросвязи в модельных криптографических задачах, особенно относящихся к квантовой криптографии.

Полковник Элис Гу, невысокая, круглощекая, а в те моменты, когда ее по работе не измотали, – неплохая мать. Она окончила военную академию в Аннаполисе первой из своего курса в те годы, когда невысокий рост, круглощекость и материнские качества явно вредили карьере. Она бы уже до генерала дослужилась, но командование подыскивало ей более продуктивные и опасные задания. В том числе – основанные на кое-каких ее сумасбродных идейках. Но не на этой. Она всегда настаивала, чтобы Мири обращалась к родителям, словно к своим сверстникам.

– Послушай, Элис, меня никогда не напрягало, что Мири зовет нас по именам. Возможно, придет время, когда Маленькая Генеральша будет нам не просто любящей дочкой, но сотрудницей, а то и начальницей. Ты пойми, она моему старику путает… – Боб оттопырил большой палец в сторону сгорбленного в кресле Роберта-старшего, созерцавшего их. – Посмотри, как папа себя вел сегодня. Он весь сиял. Он принимает Мири за мою тетю Кару в детстве!

Элис ответила не сразу. В ее часовом поясе стояла середина утра. На водах гавани блестело солнце. Она занималась поддержкой американской делегации в Джакарте, где Индонезия вступала в Индо-европейский альянс. Япония уже присоединилась к этому клубу с потешным названием. Шутили, что индо-европейцы скоро весь мир себе подчинят. В иное время Китай и США не сочли бы шутку смешной, но мир изменился. Китай и США восприняли перемену с облегчением: она позволила выиграть время для более серьезных задач.

Взгляд Элис метнулся из стороны в сторону, она кивнула в начале речи, засмеялась реплике какого-то острослова. Прогулялась немного с парой самодовольных типчиков, без умолку болтая на индонезийском, китайском и пиджинглише; Боб разбирал только пиджинглиш. Потом Элис снова осталась одна, подалась вперед и одарила его широкой улыбкой.

– Так это же круто! – сказала она. – Твой отец много лет как утратил навыки рационального мышления, верно? А теперь вдруг пришел в себя достаточно, чтобы как следует провести время. Тебе бы стоило обрадоваться. Он идет на поправку. Скоро твой отец к тебе вернется!

– Э-э-э… да.

Вчера он попрощался с последней сиделкой. Действительно, папа совсем скоро выздоровеет. В инвалидном кресле его до сих пор держат лишь потому, что врачи хотели убедиться в полноте костной регенерации, а уж потом отпускать его на прогулки по окрестностям.

Она заметила выражение его лица и насмешливо склонила голову вбок.

– Трусишка зайка серенький?

Он бросил взгляд на отца. Парагвайская операция всего через пару недель. Тайные делишки на краю света. Перспектива эта теперь виделась ему приятной.

– Наверное.

– Тогда позволь Маленькой Генеральше взять дело в свои руки и ни о чем не переживай. – Она развернулась и помахала кому-то невидимому. – Упс. – Картинка замерцала, отключилась, и остался только безмолвный канал сообщений.

Элис 

Боб: <sm> Мне пора. Я и так уже секретаря Мартинес прикрываю, а местная традиция разделение рабочего времени не приветствует. </sm>

Боб остался сидеть в молчаливой гостиной. Мири делала уроки наверху. На улице поздний послеобеденный час сменялся вечером. Спокойное время. В его детстве папа бы принес поэтические сборники, и они с мамой и маленьким Бобби стали бы читать вслух. Боб почувствовал неподдельную теплую ностальгию по тем временам. Он оглянулся на своего отца.

– Пап?

Ответа не последовало. Боб подался вперед и сделал попытку вежливого крика:

– Пап? Тебе светло? Я могу намного светлее сделать.

Старик с отсутствующим видом покачал головой. Может, он и вопроса-то не понял, но иного способа судить об этом не было. Он продолжал сидеть, сгорбившись в кресле. Правая рука снова и снова терла запястье левой. Тем не менее… улучшения несомненны. Роберт Гу-старший похудел до восьмидесяти фунтов и находился на грани между растительным образом жизни и смертью, когда медицинский факультет университета Сан-Франциско предложил испытать на нем новую методику. Оказалось, что лекарство от болезни Альцгеймера, разработанное там, гораздо эффективнее многолетней терапии обычными средствами.

Боб некоторое время слонялся по базе, проверял планы будущей парагвайской операции… потом сел и несколько минут ничего не делал, только наблюдал за отцом.

Не всегда я тебя ненавидел.

Ребенком он этого старика вообще не ненавидел. Наверное, это и неудивительно. Детям не с чем сравнивать. Но маленький Бобби четко помнил, что Роберт строг и требователен. Даже когда Роберт-старший во всеуслышание упрекал себя за чрезмерную родительскую мягкость (а такое случалось частенько и обычно противоречило виденному в домах приятелей), Бобу это никогда не казалось поводом для обиды.

И даже когда мама ушла от папы, Боба это не заставило обратиться против старика. Лена Гу много лет сносила изощренные оскорбления и устала от них, но маленький Бобби просто не осознавал всего. Лишь позднее, в разговорах с тетей Карой, он постиг, насколько несносней был Роберт с другими, чем с Бобом.

Подполковнику Роберту Гу-младшему стоило бы радоваться. Его отец, один из величайших поэтов Америки, возвращается из затянувшегося турпохода по долине смертной тени. Боб смерил долгим взглядом застывшую фигуру Роберта, его расслабленные черты. Не-ет, киношники бы сняли про это вестерн. Под названием «Возвращение сукина сына».

03

Минное поле, засеянное на небесах

– Ой, глазные яблоки… жжет!

– Процедура не должна быть болезненной. Действительно дискомфортно?

– Н-нет. – Но свет полыхал так ярко, что Роберт даже в тенях видел пламенные оттенки. – Все еще размыто, но я так хорошо не видел… – Он не был уверен, как долго, ибо само время, по впечатлениям, погрузилось тогда во тьму, – много лет.

Справа за плечом раздался женский голос:

– Около недели вам, Роберт, стимулировали сетчатку. Сегодняшняя оценка показала, что работоспособная колония клеток уже сформирована, вот мы и рискнули их подключить.