Конец света: первые итоги
Шрифт:
Номер 80. Дж. Г. Баллард. Выставка жестокости (1970)
За три года до появления «Автокатастрофы» (читатель найдет эту книгу в моем рейтинге на 62-м месте) Баллард сочинил «Выставку жестокости» (издательство «Chute Libre») — коллаж из гадостей и мерзостей, коллекцию бедствий и катастроф. Зачем выдумывать истории, если можно просто собрать в кучу свои видения, как Арман [46] свои вилки? Джим Баллард основал новый жанр — роман «New Wave» [47] , помесь научной фантастики и «нового романа». Он стал первым автором-фантастом, который совершенно сознательно сконцентрировал внимание на настоящем. Будущее интересовало его куда меньше, чем современность; после того как Баллард в 11-летнем возрасте попал в японский плен, он точно узнал: на обычной улице саспенса больше, чем на планете Марс.
46
Арман (Арман Пьер Фернандес) — французский и американский
47
«Новая волна» (англ.)
На самом деле Баллард — наследник сюрреалистов; подобно Бретону, он способен впадать в неумеренный восторг перед любой современной развалиной. Разрушение Японии в 2011 году подоспело как раз вовремя, чтобы напомнить нам о гигантском вкладе этого провидца, одержимого бедствиями. После «Аэрокондиционированного кошмара» Генри Миллера мы получили технологический кошмар Дж. Г. Балларда. Он описывает странный пейзаж, в котором мы живем: череду величественных природных катастроф и кричаще ярких знаменитостей, публично умирающих насильственной смертью (Мэрилин и ДФК, Джеймс Дин и Альбер Камю). Нечто среднее между карикатурой и лоскутным одеялом, этот роман-исследование напоминает полотна Уорхола или Раушенберга. В своем легендарном интервью Баллард заявил (всем, что желает хоть что-нибудь понять в литературе XXI века, я горячо рекомендую переписать эти слова в записную книжку): «Я верю в свои собственные навязчивые идеи, в красоту автомобильной аварии, в покой затопленного леса, в смятение опустевших летних пляжей, в изящество автомобильных кладбищ, в тайну подземных паркингов, в поэзию заброшенных отелей». Он мог бы расширить список за счет горящих вертолетов, атомных цунами, трехмерной рекламы, заснятых на пленку покушений, пластиковых манекенов и «автомагистралей, простершихся у нас над головами». Предисловие Уильяма Берроуза кажется мне менее оригинальным, чем блистательное послесловие Жан-Жака Шуля к изданию 1977 года, озаглавленное «Силуэт». Мир изменился. Реальная действительность все точнее копирует произведения Балларда. Прошло сорок лет, и вокруг нас образовалась постоянная «выставка жестокости». Заходите, заходите, господа хорошие! Чего изволите? Убийств, кровищи, вывалившихся кишок? Добро пожаловать на нашу «Atrocity Exhibition»! Занимайте места согласно купленным билетам!
//- Биография Дж. Г. Балларда — //
Джеймс Грэм Баллард долго оставался величайшим из ныне живущих английских писателей, но во Франции его не знали, путая с Дэвидом Лоджем, Иэном Макьюэном, Джонатаном Коу или Джулианом Барнсом. Дж. Г. Баллард родился в 1930 году в Шанхае, был интернирован и до конца войны сидел в японском концлагере. В Англию он попал в 1946 году, а 1956-м опубликовал в «New Worlds» свой первый рассказ. В дальнейшем он целиком посвятил себя Умозрительной Апокалиптической Фантастике («Ветер ниоткуда», «The Wind from Nowhere», 1961; «Затонувший мир», «The Drowned World», 1962; «Хрустальный мир», «The Crystal World», 1966; «Бетонный остров», «The Concrete Island», 1974), а также стал предтечей киберпанка («Автокатастрофа», «Crash!», 1973, экранизирована Дэвидом Кроненбергом; «Пурпурные пески», «Vermilion Sands», 1975; «Высотка», «High-Rise», 1975).
«Выставка жестокости» (1970) — его первая попытка создания произведения в реалистической манере; в 1984-м он повторит ее с автобиографической «Империей Солнца» («Empire of the Sun»), в руках Стивена Спилберга обернувшейся мелодрамой.
Баллард многие десятилетия царил в англосаксонской фантастике подобно старой обезьяне с наизусть заученными ужимками. В 2000 году издательство «Fayard» выпустило «Суперканны» («Super-Cannes»), успокоив его поклонников: труп еще подает признаки жизни. Единственной катастрофой, которую он не сумел предвидеть, оказался настигший его в 2009 году рак простаты.
Номер 79. Ян Муакс. Подиум (2002)
Необходимым условием успешности романа является адекватность автора сюжету. До 2002 года Ян Муакс как одержимый печатал один за другим лирические любовные романы. Каждая из его книг служила пьедесталом женщине (Элен в «Праздниках любви», Анисса в «Аниссе Корто»). Муакс постоянно стремился «исчерпать до дна» тему любви, препарировать ее, пользуясь всесторонним, почти научным подходом. Читателю иногда грозило оказаться погребенным под величием воздвигаемого автором памятника. В «Подиуме» Муакс не утратил ни болезненной восторженности, ни лихорадочной возбудимости, но его мания нашла себе выход, избрав мишенью Клода Франсуа. Именно в лице Клокло Муакс обрел женщину своей мечты! Итак, он рассказывает нам об умопомрачительных похождениях человека, являющегося двойником автора «My way». Сюжет «Подиума» как нельзя более актуален (известность — этот новый опиум для народа), но автор в первую очередь пишет о безумной, абсолютной любви. Бернар Фредерик — сирота, жуткий скряга и человеконенавистник. Он не ищет Бога — он мечтает стать Богом. Для этого ему придется преодолеть множество препон: сдать официальный экзамен двойников и выиграть на канале «Франс-3» конкурс Эвелины Тома. Ян Муакс настойчиво подчеркивает общие черты, роднящие Клокло с Иисусом (оба пили уксус, каждый прошел свою Голгофу). Впрочем, между древней и новыми религиями есть и существенное различие: люди больше не поклоняются высшей сущности; они предпочитают поклоняться самим себе.
Не случайно слово «поклонник» обрело в наши дни такую популярность. Участники телевизионных реалити-шоу искренне полагают, что просто восхищаются знаменитостями, тогда как на самом деле молятся о спасении души. Рассказчик — в свою очередь, двойник известного персонажа — приходится Бернару Фредерику родственником и лучшим другом. Но прежде всего он —
Идолопоклонники существовали всегда (задолго до Клокло люди кончали с собой из-за молодого Вертера), но телевизионная эра наделила звезд тоталитарной властью. Не будем забывать, что «фан» — это сокращение от слова «фанатик». «Подиум» рассказывает, как массмедиа с помощью звезд навязали нам свое всепроникающее присутствие. И именно звезды стали их ударным отрядом. Муакс показывает, что, живя в подобном мире, самое трудное — просто существовать.
//- Биография Яна Муакса — //
Ян Муакс — сверходаренный графоман. Он родился в 1968 году и навсегда остался приклеенным к этой эпохе (1972 году — в «Аниссе Корто», 1978-му — в «Подиуме»). Он и пишет только ради того, чтобы вновь погрузиться в атмосферу своего детства, потому что это единственный способ не стареть, то есть обрести бессмертие. Первые три его романа образуют любовную трилогию: «Праздники любви» («Jubilations vers le ciel», Гонкуровская премия за дебютный роман, 1996), «Кладбища — цветочные поляны» («Les cimetières sont des champs de fleurs», 1997) и «Анисса Корто» («Anissa Corto», 2000). Это романтическая ода влюбленного «сталкера» (влюбленный мужчина всегда ведет себя как инфантильный приставала. Если дама согласна, игра теряет остроту). «Подиумом» («Podium») Муакс начал новую, более смешную и политизированную трилогию, дополненную «Групповухой» («Partouz», 2004) и «Пантеоном» («Panthéon», 2006). В 2004 году он самостоятельно экранизировал «Подиум». Затем свет увидела новая трилогия, на сей раз составленная из эссе: «Смерть и жизнь Эдит Стейн» («Mort et vie d’Edith Stein», 2008), «Пятьдесят лет в шкуре Майкла Джексона» («Cinquante ans dans la peau de Michael Jackson», 2009), «Свора» («La Meute», о деле Полански, 2010). Любовь и юмор — не антагонисты, но лишь немногим писателям удается сочетать одно с другим. Раньше это умел делать Альбер Коэн, сегодня научился Ян Муакс.
Номер 78. Габриэль Гарсиа Маркес. Вспоминая моих грустных шлюх (2004)
Начиная с определенного возраста старики пишут для того, чтобы сказать одну-единственную вещь: я еще не стар. Габриэлю Гарсиа Маркесу недавно исполнилось 84 года; возможно, через 10 лет он превратится в своего собственного персонажа — рассказчика, похотливого старикашку с голым черепом, что валяется в гамаке, слушает Баха, принимает восхищение влюбленной в него домработницы и гладит персидского кота. Гарсиа Маркес вообразил себя Хемингуэем; его герои — старик и сводня. Бывший журналист, на пенсии подрабатывающий учителем, некрасивый и одинокий (ученики прозвали его «печальным кретином»), однажды решает, что должен позволить себе бурную ночь любви с 14-летней проституткой. На ум приходит «Смерть в Венеции» Томаса Манна. Смерть — красотка-девственница; в конце концов, умираешь всего раз, так что смерть можно рассматривать как лишение невинности. «В моем возрасте каждый день — как год».
Гарсиа Маркесу захотелось отвлечься от воспоминаний и разбавить очередные толстенные тома мемуаров дыханием живой жизни. От его прозы веет свободой, отвязностью, небрежностью… Молодостью. Любой писатель в итоге становится развратным старичком — слишком неотразима сила его обольщения, слишком велика склонность к манипуляции и изобретению фантасмагорий. «Ненормально одно — мой возраст». Это мятежная книга. Люди устраивают демонстрации, борясь за увеличение заработной платы, тогда как им следовало бы каждый день ходить по улицам, требуя отмены смерти — этой паршивки-динамщицы. В смерти нет ничего хорошего. Гарсиа Маркес описывает боли в спине, провалы в памяти, физическое обезображивание и никуда не девающееся желание жить. Способна ли одна ночь распутства компенсировать все эти несправедливости? Сенильные провокации следуют одна за другой: «Никогда не спал с женщиной бесплатно», «Эй, синьор, это не вход, а выход», «Из-за шлюх я так и не успел жениться». Возникает вопрос: может, мы имеем дело с латиноамериканским Кавабатой? Впрочем, на обложке приведены слова этого сексуально озабоченного японца, лауреата Нобелевской премии и автора «Спящих красавиц»: «Не следовало вкладывать палец в рот спящей женщины!» Затем нас захватывает ритм этого краткого болеро, написанного без всякой дряни вроде магического реализма (уф!). Легкомысленная средневековая пьеса быстро превращается в леденящий кровь триллер: неужели древний 90-летний психопат и в самом деле превратится в гнусного педофила? Или, как сообщается на 13-й странице, ему предстоит пережить великую любовь?
Побеждает виртуозность пера: «человек такого доброго сердца, что жалел даже дьявола», «необоримая сила, которая движет миром, вовсе не счастливая любовь, а любовь несчастная» [48] . Перед нами снова — несравненный романтик из «Любви во время холеры». Только не рассчитывайте, что я перескажу вам, что было, когда негодник вошел в комнату, где спала нимфетка — «коричневая и теплая». Об этой книге я могу сказать только то, что сам запомнил: нельзя умереть без любви.
48
Пер. Л. Синянской