Конец вечной мерзлоты
Шрифт:
— Есть кто дома? — послышался голос.
— Ии, — испуганно ответил Тымнэро: а ну как услышали тангитаны нелестные про них рассуждения?
— Мы к тебе в гости, — весело произнес Михаил Куркутский, вваливаясь в чоттагин вместе с Аренсом Волтером и тремя новоприбывшими тангитанами.
— Амын еттык! — согласно обычаю приветствовал Тымнэро гостей и усадил на китовые позвонки да на бревно-изголовье.
Сергей Безруков, Дмитрий Хваан и третий их спутник, Александр Булатов, с нескрываемым любопытством озирались в яранге. Аренс Волтер с легкой усмешкой посматривал на них, а Михаил Куркутский, чувствуя неловкость за вторжение целой толпы незваных тангитанов, говорил нарочито весело и громко:
— Вот гости, значит, захотели познакомиться да поглядеть, как живет чукотский человек. Николь не были в яранге и любопытствуют… Так что ты, Тымнэро, не обижайся…
— Я не обижаюсь, — спокойно ответил Тымнэро. — Пусть глядят. Только вот нечем мне похвастаться перед ними.
— Да не на похвальбу они пришли к тебе, — успокоил Куркутский. — А познакомиться… Может, дружбу с тобой хотят затеять…
— Ну, что ты глупости говоришь, Михаил? — вполголоса с укоризной заметила Милюнэ. — Где это видано, чтобы тангитан дружил с лыгъоравэтльаном?
— А Кассира, а вон Аренс — разве они не друзья местному человеку?
— Тебе и твоему брату, может быть, и друзья, — сказала Милюнэ.
— Зря ты такое говоришь. — Михаил Куркутский скосил глаза. — Глянь, как на тебя молодой-то смотрит…
— Я уже заметила, — краем глаза улыбнулась Милюнэ. — Будто женщины никогда не видал. Как еще на берегу увидел меня, так с тех пор и глядит.
— А может быть, у него к тебе любовь?
— Знаю, какова у тангитана любовь к чукчанке, — усмехнулась Милюнэ.
— Ну уж, ты скажешь…
— Об чем разговор? Обо мне? — с любопытством спросил Булатов, догадавшись, что Куркутский и Милюнэ толкуют о чем-то, связанном с ним.
— Да нет, — соврал Куркутский. — Толкуем о рыбе.
— Хороша здесь рыба! — сказал Булатов, краснея.
— Хорошая, — согласилась девушка и опустила глаза.
Вроде бы глаза как глаза, чуть коричневатые, как высохшая трава, но вдруг в этой траве мелькнет огонек, словно незагашенный костерок…
— Я никогда такой не видел, — с увлечением заговорил Булатов, обрадовавшись возможности поговорить с девушкой. — Мне она очень понравилась. Я уже пробовал икру и свежесоленые эти самые… брюшки.
— У нас их называют пупки, — поправил Куркутский.
— Очень мне понравились, — повторил Булатов.
Аренс Волтер рассказывал о житье в яранге, о назначении полога, кладовок по бокам.
— А у кочевых чукчей такие же жилища? — спросил Сергей Безруков.
— Разницы почти никакой, — вступил в разговор Михаил Куркутский. — Только ихняя яранга полегче, поменьше, чтобы возить на нарте и быстро собирать.
В ярангу вошел старший Куркутский.
— Вы тут не слышите — оннак карапь идет с Алюмки… Похоже, японский пароход.
Все обитатели яранги высыпали наружу.
Пароход был уже на внутреннем рейде Анадырского лимана.
— Ну вот, может, это твой корабль пришел, — сказал Безруков Булатову.
— Почему — мой?
— А вдруг он дальше на север плывет? Скорее всего, это так, — ответил Безруков.
Японский пароход разгружался.
Почти весь груз предназначался для Сооне, но кое-что судно доставило и для других торговцев. Похоже, что во Владивостоке налаживалась жизнь, возобновлялись старые связи. Пришли грузы и для Тренева, и он нанял Тымнэро переносить тюки и ящики в свой небольшой, но хорошо утепленный склад. Этот же пароход взял и пушнину, собранную за несколько лет и скопившуюся на складах ново-мариинских торговцев.
Сооне ходил по Ново-Мариинску именинником: мало того что центр Чукотского уезда снабдил японский пароход, но он еще и привез жену начальника уезда.
Простая на вид, полноватая женщина сошла на берег с кунгаса, и Громов, шагнув навстречу, широко обнял ее, крепко прижал к себе и впился поцелуем в губы. У нее было обиженное, серое, словно вылепленное из глины лицо, и Милюнэ удивлялась, что нашел в ней хорошего этот здоровенный тангитан, от которого даже на большом расстоянии пахло дурной веселящей водой.
Тренев сказал дома:
— Этот мужлан недолго продержится здесь. И вообще — я не верю в Колчака…
Это было неожиданно, потому что некоторое время назад Иван Архипович говорил другое.
— Колчак и все эти Громовы — лишь средство вернуть России царя, — сказал в заключение Тренев.
Он больше не ходил в уездное правление и весьма решительно отклонил приглашение Громова явиться на пирушку, устраиваемую по поводу приезда жены. Он лег в постель, и Агриппина Зиновьевна положила ему на лоб смоченное уксусом полотенце. Этот запах для Милюнэ всегда связывался с пельменями, да и весь укутанный белыми простынями, с белым полотенцем на голове Иван Архипович походил на большую пельменину.
На рейде стоял пароход, собираясь отправляться в обратный путь к теплым морям.
А на вершинах Золотого хребта уже выпал снег.
В траве созрела красная морошка, и Милюнэ ссыпала горсть за горстью в кожаный туесок. Иногда на склонах кочек, обращенных в южную сторону, попадалась голубика, а шикши было столько, что быстро чернели руки и подошвы торбасов покрывались ягодным соком.
Так она дошла до озерка и остановилась в изумлении: голый тангитан стоял по пояс в воде. Сначала она подумала, что кто-то из покойников вышел искупаться, — о таком говорили местные чукчи, которые слышали по ночам в ненастную погоду вой и скрежет на кладбище. Вглядевшись, она узнала. Это был тот самый молоденький тангитан — Булатов. Он плескался в воде, приседал и фыркал, как морж. Разинув рот от изумления, Милюнэ так и застыла. Но еще больше поразилась она, когда Булатов дошел до самой глубины и поплыл! Милюнэ знала, что есть тангитаны, которые плавают не хуже моржей, но еще никогда не видела! Это оказалось чистейшей правдой — Булатов рассекал воду склоненной набок головой, взметывая руки, словно ласты!
Милюнэ и не заметила, как она подошла к самой воде и остановилась, поставив у ног ведро.
Тангитан доплыл до другого берега, повернул обратно и заметил Милюнэ.
Он, видимо, не ожидал увидеть здесь человека и встал на дно.
Она успокоилась и с любопытством ожидала, что будет дальше. Парень стоял в воде. Похоже было, что он замерз, но вылезать из студеной воды не торопился.
— Уходи отсюда! — услышала Милюнэ.
В голосе было больше просьбы, чем приказания.
И тут Милюнэ поняла, что тангитан стесняется.