Конечно, это не любовь
Шрифт:
Гермиона больно закусила губу, Майкрофт удержал на лице отстраненно-вежливое выражение и поинтересовался:
— Вы хотели встретиться со мной, чтобы делиться пространными рассуждениями о жизни и смерти?
— Бросьте, мистер Холмс, — улыбка пропала с лица Магнуссена, словно внутри него задули фитиль, — мы оба знаем, что ваш дорогой младший братишка должен был разбиться при падении с крыши. У меня документы — фотографии, данные из морга, тест ДНК.
— Он чудом выжил, мистер Магнуссен, — кивнул Майкрофт, — но это
— Кроме вас, я полагаю. Спасибо, что потрудились мне об этом сообщить — я переживал, что мои сведенья недостоверны.
Майкрофт не успел ответить, Магнуссен поднялся и приблизился к его столу, наклонился и тихо сказал:
— У меня информация не только о спасении Шерлока Холмса, Майкрофт, — он протянул имя почти с наслаждением, — операция в Сербии — я знаю людей, которые душу продадут за то, чтобы получить имя убийцы барона Мапертиуса. И я сообщу им имя, если только вы не расскажете мне то, о чем я хочу знать. Как вы выходите на связь с волшебниками, мистер Холмс?
Магнуссен вернулся к своему стулу, Майкрофт еще ровнее выпрямил спину и ледяным тоном произнес:
— Вы понимаете, что ведете опасную игру, мистер Магнуссен?
— Опасную? — он рассмеялся тонким смехом. — Если я не выйду отсюда, информация будет передана тем, кто заинтересован в ней. Можете меня убить, мистер Холмс. Можете арестовать прямо сейчас. Но уже завтра об этом будет написано во всех газетах страны, а тем временем сербские агенты прикончат вашего брата. Так как вы выходите на связь с волшебниками?
Майкрофт некоторое время молчал, Гермиона и вовсе старалась не дышать — мысли носились в ее голове с огромной скоростью, но выхода она пока не видела. Можно было бы попытаться прижать Магнуссена и покопаться у него в голове, но поверхностная легиллименция не помогала — у него был блок. Что, если не поможет и глубинная? Что, если он — еще один уникум вроде Шерлока с непробиваемой головой?
Ответ был прост и очевиден — Отдел тайн. Они души прозакладывают за возможность поизучать маггла с окклюментным блоком. Но если забрать его сейчас, Шерлок и Майкрофт пострадают. Магнуссен угрожал им — и он же страховал их. Он должен выйти отсюда живым и здоровым. «Империус»? Рискованно. Нельзя держать маггла под «Империусом» круглые сутки.
Прежде, чем Гермиона нашла выход, Майкрофт сказал:
— Никак. Они сами связываются со мной. Тогда, когда сочтут нужным. И тем способом, который сочтут удобным.
— Чудно. Спасибо за ответ, Майкрофт, — Магнуссен поставил ногу на стул, поправил брючину, провел платком по лакированному ботинку и кинул испачканный кусок ткани Майкрофту на стол. — Спасибо, что уделили мне время.
Не дожидаясь разрешения, он покинул кабинет, и, едва дверь за ним закрылась, Гермиона сбросила мантию-невидимку.
— Мерзость какая! — прошипела
— Сильный ход, — возразил Майкрофт. — И он будет играть дальше. Ему нужно влияние — очень много влияния. Сначала на маггловский мир, потом на волшебный.
— Его надо устранить, — сказала Гермиона. — Сердечный приступ, несчастный случай — не важно.
— Нет, — покачал головой Майкрофт. — нельзя. Мы не знаем, откуда у него информация о волшебном мире. Откуда у него вообще появляется информация.
— Опасно, — Гермиона убрала мантию в сумочку и, подумав, превратила оскверненный Магнуссеном стул в пуфик.
— Контролируемый риск.
Гермиона была с этим не согласна — она не любила крайние меры, но в этой ситуации не видела иного выхода. Магнуссена необходимо было убрать из Британии, а лучше всего — из мира живых. Впрочем, полная потеря памяти тоже подошла бы.
Однако, к ее удивлению, Кингсли принял сторону Майкрофта. Она доложила министру о ситуации и поделилась своими выводами, но в ответ услышала:
— Нужно подождать.
— Чего? Пока он не наткнется на кого-то из нас? Или не придет в министерство?
— Не кипятись, — велел Кингсли, — только наломаешь дров. Нужно понять, с кем он связан, это во-первых, и где он хранит данные, это во-вторых. Ты же знаешь, гидре бесполезно рубить головы. Надо сразу метить в сердце.
Магнуссен стал личным кошмаром Гермионы. Ее утро начиналось с отчетов аналитиков о нем, днем она собирала по нему совещания, вечером давала новые задания, а ночью не могла заснуть от взгляда ледяных рыбьих глаз.
Ей очень хотелось посоветоваться с Шерлоком — услышать его мнение, пожаловаться, шмыгнуть носом и сказать, как ей надоел этот человек, в конце концов. Она не делала этого много лет, с начальной школы, наверное, и впервые очень этого хотела. Но для Шерлока это было бы слишком опасно. И без того Магнуссен интересовался им — хотя бы как братом Майкрофта.
Как ни странно, Шерлок сам заметил, что Гермиона не в порядке — как-то пришел к ней, в очередной раз вскрыв окно, уселся на подоконник, начал было говорить о предполагаемой свадьбе Джона и Мэри — и прервал сам себя, быстро спросив:
— Почему ты не сделаешь этого?
— О чем ты? — переспросила Гермиона — она как раз захлопнула очередную пухлую папку по Магнуссену и дала себе слово, что больше до завтрашнего утра не вспомнит о нем. Тем более, что от всех поисков толку было чуть — понять, откуда он черпает сведенья, не удавалось.
— О твоем деле. Ты приняла какое-то решение, это видно по твоей правой руке, но почему-то не претворяешь его в жизнь. Так почему?
Гермиона покачала головой:
— Ты неподражаем. Потому что это политика. И там не всегда самое легкое и логичное решение оказывается самым верным. Так что там с Джоном и Мэри?