Конкурс
Шрифт:
Конкурс длится год. Первый тур – одна единственная песня. Не обязательно собственного сочинения. Просто выберите что-нибудь и научитесь петь это так, чтобы вас смогли выделить из восьми миллиардов. Так вы пройдете первичный кастинг.
Потом создайте себе образ, костюм, мейкап, легенду, имя, прическу, облик.
Постарайтесь сделать себя максимально похожим на их будущего идола.
Я стою один в бесконечной бушующей толпе. Мои зрачки сорвались с цепи, как две безумные макаки в клетке
Конкурс проводится раз в десять лет. Раз в поколение. Второго шанса у вас не будет.
Конкурс длится год и один из вас станет легендой. Всего четыре тура до финала. Четыре тура, в которых вы будете убивать соперников. Вы не ослышались. Когда я говорю «убивать», я имею ввиду убивать в буквальном смысле этого слова. Руками и ногами. И, если вам повезет, и вы останетесь живы, то будьте готовы исполнить песни собственного сочинения.
Тогда уж мы посмотрим, чего вы стоите на самом деле.
Перед всем миром.
Чего вы стоите один на один с облаком птиц.
Перед всем оценивающим ненавидящим любящим воюющим предающим безразличным и слепым миром.
Он здесь, у меня за спиной. За этой массивной кулисой, от которой пахнет пылью. За моей спиной целый мир. Но я чувствую, как моя кожа покрывается волдырями.
Крапивница.
От дикого волнения. Пузырики с лимфой, от которой стремится избавиться мой организм прямо перед решающим прыжком. Это когда потоотводная система просто не выдерживает. Это когда страх парализует связки. Ваши мышцы выдавливают влагу под кожу, и ту разрывает сотней маленький капелек.
Чешется? Это мягко сказано.
Зудит? Это наивное слово.
Я готов разорвать свое тело на куски только бы избавиться от этого жжения? Да, что-то вроде того.
Знаете, почему кулисы делают из бархата и плюша? Потому, что эти ткани не пропускают звук. Зрителю не обязательно слышать, как стучат от страха зубы артистов. Как скребутся их ногти о раскрасневшуюся кожу. Как глухо трепещут их предынфарктные сердца.
Мне жарко от софитов. По спине струится пот, и я слышу шум в ушах. Но это не зал и не гримерки.
Фокус в том, что за полтора часа до начала концерта вас начинает глушить собственное сердце.
Удар за ударом. Словно кровь непосредственно в ваших ушах.
Я слышу последнее объявление. "30 минут до понятия занавеса. Обратный отсчет. Всем занять места в гримерках».
«Третий звонок» и мы боимся признаться, что теперь всё зависит только от нас. Пожалуй это самое страшное во взрослении: медленное осознание, что теперь все зависит только от тебя. Потому что, если это так, то мне пиздец. Уж я то себя знаю.
Когда волдырей на коже становится слишком много, она сливаются в один.
Если честно, я хотел посмотреть, какие номера приготовили остальные. Они молятся. Им нужен Бог. Кто-то, кто вместо них будет за всё это в ответе.
Представьте себе грозовую тучу из птиц. Необъятная, она неотвратимо накатывает на вас.
Когда вы последний раз играли в лотерею, ценой в которой – ваша жизнь?
Каждый из нас нырнул в эту толпу для того, чтобы в конце концов остаться в одиночестве.
Готовьтесь к самому худшему – готовьтесь к победе.
Тут становится тихо. Толпы рассасываются. И пыль топота медленно оседает на плохо отесанные подмостки.
Обратный отсчет заполняет валидольную тишину закулисья.
Ваши артисты, они молятся, медитируют, молчат, отсылают последние смски, пытаются уснуть, стучат мячиком об стенку.
Всего 10 гримерок.
Как сельди в банке.
Десять камер для смертников.
Молитесь, чтобы ваши дети никогда не оказались тут.
Потуже запирайте двери за месяц до конкурса, чтобы неведомая сила не вытащила их на сцену.
А впрочем, вам не надо волноваться. Просто включите телевизор и обсуждайте нас. Поливайте грязью или ликуйте так, словно это вы только что добились успеха. Кушайте за столом всей семьей, обсуждая малейшие изъяны на наших безупречных лицах. Сделайте шепотом шум.
Каждый раз они сбегают из дома. Я ведь сбежал.
Вам больше не надо думать о ваших напрасно прожитых жизнях.
Мы станем вашей темой для обсуждения.
Устраивайтесь поудобнее, господа, шоу вот-вот начнется.
Вот только утихнет все это за кулисами…
Глава 4 Пьезоэффект
Я тереблю плотный двухслойный синий полиэтиленовый пакет, в который завёрнута книга. Тереблю его пальцами разминая в руках.
Бывает с каждым: просто зацикливаешься на чем-то одном.
Пакет достаточно мягкий и только легкий запах стирающегося при трении лака пробуждает меня.
Людей в комнате слишком много, нам тесно.
Каждый волнуется. Словно мы все жертвы французской революции и скоро нас по очереди отведут на свидание с мадмуазель гильотиной.
У меня есть тайна.
Сцена, как костёр в таёжной ночи, собирает тучи и тучи мотыльков, мошек и комаров.
Орды и орды неудачников: областных ведущих, проституток, безголосых папенькиных дочек, "непризнанных гениев" отчисленных из музыкальных вузов за прогулы и пьянки, шарлатанов и мошенников. Их здесь десятки. Они прошли жестокое сито отбора. Они научились лебезить и вылизывать. Вот в чём они достигли совершенства.
Тысячи городов, тысячи очередей, тысячи персонажей.
Одинаковых в своей непохожести, словно скиттлс.