Константин Великий. Сим победиши
Шрифт:
Император находился во втором ряду своего авангарда. В правой руке он сжимал древко лабарума и поэтому не мог сражаться, а в левой держал щит, которым парировал удары копьем, когда всадники Максенция пытались прорваться к нему. Конница неприятеля перешла в контрнаступление, сразу несколько воинов из первого ряда пали, и перед Константином оказалось сразу двое всадников неприятеля. Чтобы отбиться от них, одного щита было мало, пришлось выхватить меч, при этом бросив знамя. Одного из противников он сбросил с седла, плашмя ударив щитом по лицу. Второму стрела вонзилась в плечо, он дернул поводья, его лошадь рванулась в сторону и врезалась в
Константин спрыгнул с коня, чтобы подобрать лабарум, и вдруг заметил в метрах двадцати от себя Максенция. Их взгляды встретились. Для узурпатора настал идеальный момент перехватить инициативу. Его кавалерия перегруппировалась и начала теснить авангард неприятеля. К тому же те, кто наблюдал за сражением со стороны, видели, как пал лабарум, и, должно быть, решили, что император погиб, а чудотворная сила знамени исчезла. Максенцию нужно было лишь приказать коннице перейти в решительное наступление, но, почувствовав на себе взгляд Константина, он не смог произнести ни слова. Узурпатор побледнел, по телу пробежала дрожь. Он развернул коня и, не оглядываясь, помчался к Мульвийскому мосту. Следом за ним в бегство обратилась его кавалерия. Правый фланг Максенция был разгромлен. Император хотел броситься в погоню: пленить его – большая удача, но неясное предчувствие предостерегло от этого.
«Сперва нужно разбить армию узурпатора, а уже потом преследовать его самого», – подумал Константин.
Тем временем в бой вступила пехота. Новобранцы Максенция не выдержали натиска опытных галло-британских войск и начали пятиться, но сзади их стали подпирать преторианцы. Установилось шаткое равновесие. Легкая кавалерия узурпатора попыталась зайти в тыл легионерам императора, но столкнулась с батавами Бертольда и была разбита.
– О Божественный, мне послать людей в погоню за узурпатором? – спросил у Константина Дидий Варрен.
– Нет, у нас каждый воин на счету, – покачал головой император. – Пусть бежит, без армии он пустое место. Главное – одержать победу!
У армии Максенция все еще было значительное численное преимущество в пехоте, но, оставшись без кавалерии, ее фланги оказались оголены. Конница Константина обрушилась на противника с двух сторон. Италийские легионы дрогнули, не выдержав такого напора, и бросились бежать, никто не хотел погибать за узурпатора. Только преторианцы удерживали позиции: за право хозяйничать в Риме они были готовы биться до последнего.
Максенций пронесся по Мульвийскому мосту, резко осадил коня, развернулся, чтобы дать сигнал инженерам выбить подпорки, но обнаружил, что погони нет. Узурпатор не мог поверить своим глазам: его огромная армия проигрывала сражение, а план, на который он так уповал, провалился. Когда бoльшая часть солдат обратилась в бегство, у Максенция появилась надежда, что теперь-то Константин погонится за ним. Он выехал на середину моста и стал звать:
– Константин, сразись со мной! Прими мой вызов, если ты не трус!
Император был в гуще сражения и не слышал его. Узурпатор кричал, пока не охрип. Им овладело отчаяние, он поник головой, слезы потекли по щекам. Удар молотом пришелся мимо, а змея ужалила руку, что его сжимала.
– Проклятый колдун, – сокрушенно пробормотал Максенций.
На мост хлынули спасавшиеся бегством легионеры. Ослабленные подпорки не выдержали. Узурпатор упал в Тибр. Солдаты, что не успели вступить на обрушившийся мост, бросились бежать вдоль берега. Константин дал возможность убежать тем, кто не хотел больше сражаться, затем подтянул резервы и окружил остатки армии неприятеля.
– Какие будут приказы, господин префект? – спрашивали у Макрона Скудилло его гвардейцы.
Тот отчаянно пытался сообразить, что предпринять. Он спешился, когда повел в наступление центр войска Максенция. Его конь остался где-то позади. Скудилло озирался по сторонам и ничего не мог разглядеть, кроме шлемов преторианцев. Тогда он встал на свой щит, а четверо гвардейцев подняли его над головами. Скудилло надеялся найти слабое место в рядах окруживших их войск, но, оглядевшись, понял, что положение безнадежное. Армия Константина теснила преторианскую гвардию со всех сторон. У них уже не было шансов перехватить инициативу. Им оставалось лишь пятиться и отбиваться, а кольцо все сжималось. Тогда Макрон Скудилло понял, что пришел его час. Он повернулся туда, где виднелся лабарум, вскинул правую руку, в которой держал меч, и воскликнул:
– Идущие на смерть приветствуют тебя!
Константин удивленно поднял брови, но затем привстал в седле и ответил на приветствие.
– Приказ такой: не продешевите! – грустно усмехнулся Скудилло, когда преторианцы опустили его на землю. Затем встряхнул головой и во всю глотку прокричал: – Приказываю каждому продать свою жизнь подороже! Покажите им, на что способны, и не смейте позорить преторианскую гвардию, иначе я и в Тартаре до вас доберусь!
Они выполнили приказ, ни один из преторианцев не дрогнул. В гвардию отбирали только опытных, закаленных в боях легионеров. Столичная жизнь развратила их, но в пылу битвы они снова стали самими собой – лучшими солдатами античного мира. Они были последними прямыми наследниками легионов Августа. После битвы у Мульвийского моста римская армия уже никогда не станет прежней. Кочевники из Великой степи, романизированные галлы, бритты и германцы под командованием Константина разбили войска италийцев.
– Может, отведем один легион? – предложил императору Авл, наблюдая за стоявшими насмерть гвардейцами. – Если появится шанс спастись, они побегут…
– Нет! – перебил его Константин. – Преторианцы, которым сегодня удастся спастись, или станут разбойниками, или вновь поднимут оружие, присоединившись к нашим врагам. У них был шанс бежать, больше никакой пощады!
Сражение превратилось в долгую кровавую резню. К закату пали последние преторианцы. Умирая, префект произнес:
– Марс… Марс… встречай своих… сынов.
Когда все закончилось и лязг металла затих, солдаты Константина почувствовали страшную усталость. Многие валились наземь, другие из последних сил помогали раненым.
Император слез с седла, подрагивавшими от перенапряжения руками передал контуберналам лабарум. Ему не хотелось смотреть на поле битвы. Стерев с лица пот, он направился к развалинам Мульвийского моста. Его догнал Далмаций.
– Это великая победа! – воскликнул он, обняв Константина. – Она прославит твое имя в веках!
– Узурпатор сбежал! Если у него остались хоть какие-нибудь резервы, он укрепится в Риме и наша победа будет пирровой, Далмаций. Нас ждет изнурительная осада, – ответил император, высвободившись из объятий. – Этот трус разрушил за собой мост. Прикажи братьям Ювентинам найти легионеров, которые меньше всех устали. Пусть немедленно начнут налаживать переправу! И отправь Бертольда преследовать солдат Максенция. Главное, рассеивать их, не давая собраться в отряды.