Константин Великий. Сим победиши
Шрифт:
Далмаций оторопел, румянец на бледном лице вспыхнул еще ярче.
– Будет исполнено, – произнес он, взяв себя в руки.
Константин кивнул и попытался ему улыбнуться, однако он так устал, что получилась, скорее, гримаса. Изучив остатки моста, император двинулся вдоль берега. Он шел и мысленно корил себя за то, что позволил Максенцию уйти.
«Я мог схватить его, и война бы закончилась! Глупец, почему я даже погони за ним не отправил?»
Тут Константин заметил выброшенный на берег труп. Он хотел обойти его, но увидел на доспехах погибшего обрывок пурпурной
«Неисповедимы пути Господни», – вспомнились ему слова епископа Осия.
Теперь он знал, что война окончена, мятеж подавлен, Италия возвращена в лоно империи, а Рим ждет своего нового повелителя, ждет уже не цезаря, а августа Константина!
Его легионеры стали выходить из оцепенения. Они наконец почувствовали, что одержали победу, достойную великой армии. Вечный город будет встречать их как своих спасителей. Это было мечтой любого солдата империи.
– Слава Константину! – прокричал один из легионеров.
Его слова тут же подхватило все войско.
– Слава Константину! Слава Константину! – разносилось над полем битвы.
Император не обращал на это никакого внимания. Он стоял на коленях возле берега Тибра и молился.
X
Константин вызвал военачальника в свой шатер на рассвете следующего дня.
– Авл, ты въедешь в ворота Вечного города первым, как я и обещал. Бери с собой людей, сколько потребуется. Прежде чем мы войдем в Рим, ты должен навести порядок. Избавься от всех статуй и изображений Максенция, сожги изданные им указы, уничтожь его печать. Арестуй тех, кто поддерживал узурпатора. За короткий срок до всех тебе не добраться, но устрой как можно больше шума, чтобы они испугались и сами сбежали. Далмаций прибудет через пару дней и поможет подготовить город к триумфу.
– Будет исполнено. А как поступить с сыновьями узурпатора?
Константин совсем забыл про них. Вздохнув, он прошелся по шатру, затем произнес:
– Максенций был братом моей супруги, его сыновья – мои племянники. Дети не должны отвечать за грехи отца. Отправь их вместе с родней и прислугой в Британию. Я напишу наместнику, чтобы он приглядывал за ними.
– Твоя воля – закон, о Божественный!
– И не забудь: когда будешь въезжать в Рим, голова узурпатора должна красоваться на острие твоего копья. Его участь будет уроком.
– Это честь для меня! – Авл поклонился. Константин взял со стола чашу с разбавленным вином, сделал маленький глоток и протянул ее военачальнику. Тот поблагодарил и опустошил чашу. – Говорят, в книгах Сивилл Максенций нашел предсказание, что в день битвы у Мульвийского моста погибнет враг Рима. Поэтому он и решил сражаться. Боги посмеялись над ним. Теперь Рим знает, кто на самом деле был его врагом.
– А почему они так поступили? – В голосе императора слышались нотки грусти. – Максенций не был достойным человеком, но он верно служил богам, как завещали предки. За что они наказали своего преданного слугу?
– Трусость и слабость оскорбляют богов. Фортуна благоволит храбрым, тем, кто готов взять свое… – начал Авл, но, заметив, что император собирается еще что-то сказать, умолк.
– Однажды царь Крёз, правитель Лидии, собрался выступить в поход против персов. Но его терзали сомнения: враг был очень силен. Тогда он обратился к Дельфийскому оракулу. Тот ответил ему: «Начав войну, ты разрушишь великое царство». Крёз обрадовался, решив, что сумеет сокрушить державу персов. Однако его армия проиграла все сражения, а персы разрушили Лидию. Предсказания даются надвое и потому всегда сбываются. Боги издеваются над нами, напоминая, как мы ничтожны, как легко они могут ломать наши судьбы. Только Господь заботится о нас. Он наш Пастырь, нужно следовать Его воле, лишь тогда мы не заблудимся.
Авл не знал, что ответить. Он был предан Константину всей душой, но веры его не разделял.
В шатре повисло молчание. Наконец военачальник неуверенно произнес:
– Лидия… Это теперь провинция Азия?
– Да, и Вифиния, – кивнул император. – Некогда великое царство, ныне две наши провинции.
Они вновь замолчали.
– Ладно, ступай, – отпустил военачальника Константин, но, когда тот был уже у самого выхода из шатра, окликнул: – Скажи, Авл, а что ты думаешь о благородном Эроке?
– Заносчивый варвар, ему не помешало бы поучиться хорошим манерам.
– Если он тебя так раздражает, то почему вы пьете вместе?
Этот вопрос поставил Авла в тупик. Он несколько мгновений хлопал глазами, удивленно глядя на императора, затем ответил:
– О Божественный, а разве тем, кто сражается бок о бок, нужен повод, чтобы выпить?
– Видимо, нет.
После полудня прибыл гонец из Никомедии. Август Галерий издал эдикт о веротерпимости, в котором приказывал прекратить гонения на христиан и требовал, чтобы представители всех религий империи молились о его здоровье. Соправители Галерия Максимин Даза и Лициний его уже подписали.
«…Пусть все нежатся в мире и спокойствии и отдыхают в безопасности. А более всех пусть возрадуются те, кто отринул заблуждения и свернул с неверного пути, ибо обрели они здравое и верное понимание вещей, как будто после жестокой бури или тяжкой болезни, а в будущем ждут их только сладостные плоды жизни…» – говорилось в эдикте.
В каждой его строке чувствовался беспомощный вздох Галерия: «Пусть будут и христиане».
– Да будут христиане! – произнес Константин, поставив под эдиктом свою подпись и печать.
Он еще не знал, что к этому моменту его злейший враг Гай Галерий Максимиан, которого церковные историки прозовут Зверем, уже испустил дух. Ему всегда казалось, что однажды они с Галерием сцепятся не на жизнь, а на смерть. Но все сложилось иначе.
Когда Константин, Фауста и Крисп на закате прогуливались вдоль берега Тибра, по реке проплыла коряга. В сумраке императору показалось, что это плывут трупы Максенция и Галерия.
– Ого, какая! – засмеялся Крисп, указав на корягу пальцем.