Консультант
Шрифт:
– Для старта?! – почти завопил Первый. В голосе его, как с удивлением отметил Рис, сквозило что-то, подозрительно похожее на отчаяние. – Ты что, дура? Из лавочки просто так не уходят! Стартовать ты, может, и успеешь, а дальше тебя просто грохнут. Даже жалко немного, девка ты хваткая…
Лана скрестила руки на груди и повернула голову так, что глазам Первого предстал надменный, почти медальный профиль.
– Пожалей лучше лавочку. Потому что вы трое – последние, кто покинет Шанхай живыми и сравнительно целыми. Всех остальных посланцев мистера Ка я отправлю назад по частям. В очень мелкой расфасовке. Так ему и передай.
На улаживание необходимых формальностей ушло ещё около сорока минут. Опыт капрала Дитц вообще подсказывал, что махание кулаками после драки бывает куда продолжительнее, чем сама драка.
Всё это время сержант Пембертон пребывал, по наблюдениям Ланы, где-то очень далеко. Его тело двигалось, говорило, снимало показания и уточняло подробности. В каких пространствах в это время болтался разум бравого служаки, девушка сказать не могла, а жаль. Её это действительно интересовало.
Сержант нравился Лане Дитц. И, что было гораздо важнее здесь, на Большом Шанхае, он нравился миз Галлахер. Они познакомились четыре года назад, когда их имена ещё никому ничего не говорили, рыжая кошка только-только стала сотрудником консалтингового агентства, а Пембертон патрулировал террасу Форсайт. С которой, кстати, убрался существенно раньше Катрины Галлахер, быстро продвинувшись по службе.
На платформе Картье Лана с ним не сталкивалась, но явный – и быстрый – прогресс был налицо. Полезное знакомство. С любой точки зрения. А о чём это он перешептывается с подчиненными?
Лана навострила уши, но опоздала. В чём бы ни заключались проведённые переговоры, они закончились до того, как несколько утомившаяся мрина обратила на них внимание. Впрочем, у неё и так хватало забот. Взять хоть кошмарный кавардак в офисе. Да и жилые комнаты пострадали от вторжения чужаков. Причём чуть ли не сильнее, чем общие помещения; вот, к примеру…
– Реза, – обратилась она к старшему из братьев, – представляешь, эти недоумки разбили кальян, который подарил мне Али. Скажи ему ты, а? У меня язык не повернётся.
– Шеф уже в курсе, госпожа, – снова раскланялся мрин, и девушка не стала его поправлять, только рукой махнула. – Курьер с новым кальяном будет здесь через час. Шеф считает, что вам надо отдохнуть и расслабиться, а лучше кальяна для этого ничего не придумано.
– Спасибо, Али, – сказала Лана, снова подключаясь к каналу связи с владельцем «Пещеры». – Мне пока не до отдыха, но как только, так сразу. А пока и «Арахна» сойдёт.
При этих её словах Пембертон заметно насторожился, и уже не сводил глаз с хозяйки «Кирталя», передав все текущие дела подчинённым и даже не скрывая напряжённого внимания. Шанхаец, сержант не мог не знать о том, что такие украшения просто так не появляются в квартирах и офисах.
Пожав плечами – пусть смотрит, если так уж интересно – Лана подошла к стене и сняла с нее чудом уцелевшую «Арахну»: плоскую треугольную призму из прозрачного пластика. Внутри призмы довольно крупный черный паук сидел в центре паутины, нити которой были усеяны разноцветными бусинками.
Пристроив призму на сравнительно чистый край стола, Лана прижала тыльную сторону левой ладони прямо над пауком. Через несколько секунд, необходимых для того, чтобы стенка призмы прогрелась от тепла тела, паук зашевелился и поднялся к самой руке. Там в пластике имелось небольшое, не слишком заметное со стороны отверстие. Лана почувствовала укол, а паучье брюшко начало наполняться кровью.
Правда, крови пауку понадобилось всего ничего. После этого он начал носиться туда-сюда по паутине, втягивая в себя содержимое некоторых бусинок. Брюшко раздувалось и раздувалось, превращаясь в брюхо, а паук всё бегал. Наконец, он вернулся к центру. Ещё один укол – и содержимое брюшка начало перекочевывать в вену Ланы.
– Что это такое? – неодобрительно покачала головой нарисовавшаяся сбоку Грета.
– Немного терапии, – отозвалась девушка. Изрезанная разбитой дверью рука перестала болеть, в тело вернулась бодрость хорошо выспавшегося человека, настроение быстро приходило в норму. – Ты тоже умеешь, я знаю, но «Арахна» попросту быстрее.
Врач пожала плечами и отошла. А сержант Пембертон смотрел, напряжённо и молча, явно не решаясь задать вертящийся на языке вопрос. Наконец, Лана решила, что хватит издеваться над человеком, который не сделал ей ничего плохого, и мило улыбнулась:
– Это подарок, сержант. Подарок от женщины, которая позволила мне называть её своим другом.
– Я понимаю, миз Галлахер, – немного напряжённо кивнул сержант и ещё раз переглянулся с подчинёнными. Тем, как и ему самому, было ясно решительно всё.
– Не сомневаюсь. Скажите, как долго ещё эти трое будут портить воздух моего дома?
– Можно отправлять в любой момент, мэм. Я выделю людей и обеспечу транспорт.
– Отлично. Со своей стороны я… Реза, возьмешься? Ты и Ахмед? А Селим пусть встретит курьера Али.
– Да, госпожа.
– Решено. Посадите их на любой борт, который стартует первым. Точка финиша значения не имеет, доберутся. Вас устраивает такой вариант, сержант?
Полицейский, снова впавший в некую задумчивость, несколько оживился и выразил своё полное согласие. Кроме того, он порекомендовал миз Галлахер надёжную фирму, занимающуюся уборкой и ремонтом помещений, пострадавших в результате преступлений. Что оказалось весьма кстати, поскольку имевшийся у Ланы робот-уборщик мог, пожалуй, и в ступор впасть от творящегося вокруг безобразия.
И Пембертон только кивнул с одобрением, когда миз Галлахер пожелала лично поставить задачу ремонтникам. «Мой дом – коробочка с сюрпризом, а случайные жертвы – это так непрофессионально! Не правда ли, сержант?»
Ещё через четверть часа над крышей дома завис полицейский гравилёт, и Реза с Ахмедом, поддержанные с флангов четырьмя экипажниками капитана Силвы, повлекли пленников Ланы к выходу. Однако сержант Пембертон вдруг остановился, и сделал своим подчинённым знак задержаться.