Контора
Шрифт:
— Я понимаю.
— Вот и славно. — Голос тестя стал мягче. — Пойми ты, что никто не вправе обижаться на тебя за то, что ты работаешь лучше. Вернее, обижаться никому не запретишь, но про себя. А вот обижать того, кто работает, — нельзя. Понимаешь? Ты вот работал в магазине. Никому же не приходило в голову бросить тебе в витрину пару гранат за то, что бабушка Анюта покупает теперь кефир у тебя, а не в гастрономе за углом. Клиент всегда прав. Исключения из этого правила есть, но их немного. Кидалы, мазурики, шлюхи, дети лейтенанта Шмидта и сборщики пустых бутылок заранее делят территорию, но это скорее исключение. Кстати, вопреки газетным вракам, больших денег там отродясь не видывали. Слушаешь?
— Да-да, конечно.
— Ладно, я сейчас занят. Продолжай в том же духе и не путай больше плохие новости с хорошими. Пока!
Закрыв трубку, Петр Челышев с минуту сидел, переваривая разговор. Потом встрепенулся, сообразив, что смотрит на мигающую лампочку внутреннего телефона. Пятый или шестой звонок. Звук на аппарате он отключил, чтобы не действовал на нервы.
— Слушаю.
— Петр Владимирович, — голосок секретарши вызывал ассоциации с детской книжкой про маленького глупого мышонка, — с вами хочет поговорить господин Маркелов, компания «Русские сыроварни».
— Да.
Через несколько мгновений господин русский сыровар вошел в кабинет.
— Маркелов Андрей Сергеевич.
— Садитесь, пожалуйста. Чай, кофе?
— Нет, я надеюсь, что не отниму у вас много времени.
— Чем обязан? — Челышев небрежным жестом пододвинул гостю пепельницу. Жест выигрышный и не лишенный вкуса: вроде бы гостеприимный, но без показухи, без подобострастия. Если честно, Петр Владимирович специально репетировал такие па.
— Я торгую морожеными продуктами. Пиццей. Оптом. — Маркелов начал с нескольких скупых мазков. — Многим продаю холодильники. Шлепаю свой знак, координаты и продаю. Холодильников я продаю много, так что клиент я выгодный.
Челышев не перебивал, слегка кивая в конце каждой фразы.
— Сейчас я беру холодильники в другой фирме, но хочу попробовать работать с вами.
— Не вижу препятствий. — Челышев позволил себе улыбнуться.
— А я вижу одно. — Маркелов улыбаться не стал, даже за компанию. — Сейчас я имею приличную скидку. Если я переметнусь к вам, то я ее потеряю. Так что я зашел поговорить о том, какую скидку дадите мне вы. Если мы не сторгуемся, то, как говорится, овчинка не будет стоить выделки.
— Какую скидку вы хотите?
— Ну, сейчас я имею пятнадцать процентов. У вас подобное оборудование несколько дешевле, так что меня устроит двенадцать.
— Двенадцать? — Челышев посмотрел на гостя с сомнением. — Вот так с порога. А на сколько вы планируете брать?
— Тысяч на пять — семь каждый месяц.
— Не так много, если честно. Скидка десять процентов предусмотрена у нас при объемах тысяч пятьдесят. Даже для постоянных клиентов.
Маркелов немного подумал.
— Десять.
— Нереально. При всем моем уважении... — Всем своим видом Челышев демонстрировал свое сожаление.
— Девять.
— Андрей Сергеевич, это ситуация, когда торг неуместен. Берите больше или давайте поработаем немного с меньшей скидкой. Тогда можно будет вернуться к этому разговору.
— Восемь, — твердо произнес Маркелов. — Иначе не имеет смысла.
— Увы. — Челышев развел руками.
— Что ж... — Гость тяжело поднялся. — Рад был познакомиться. Но придется работать с конскими.
Маркелов протянул руку для прощания.
— Как вы сказали? — Челышев задержал руку гостя.
— Что сказал?
— Конскими. Как это понять?
— Ну, я имею в виду «Контору».
— Так это вы с ними работаете сейчас?
— С ними, с ними. — Маркелов высвободил руку. — А в чем дело?
— Дело?
Челышев внимательно смотрел в глаза собеседнику. Он наскоро обдумывал что-то, и Маркелов понял это. Он ждал результата, и, как оказалось, ждал не напрасно.
— А знаете что? — спросил Челышев после раздумья. — Пусть будет восемь. Не будем путать новости. Восемь процентов. Но не менее пяти тысяч в месяц. По рукам?
— По рукам. А какие новости вы имеете в виду?
— Угу... — Константин Николаевич внимательнейшим образом изучал отчет Бориса о перспективных регионах. Он уже четверть часа читал испещренные таблицами и многоэтажными формулами страницы и дошел лишь до третьей. Впереди — еще восемь.
Борис Апухтин, сидевший перед ним в кресле для гостей в ожидании, пока шеф ознакомится с отчетом, прикинул, что при таких темпах придется проскучать еще не менее получаса. Патрон предпочитал изучать печатный труд самостоятельно, не задавая вопросов и не делясь свежими впечатлениями. Пару раз он сказал «угу», но вряд ли это междометие можно было расценивать как отзыв. Так что Борис настроился на томительное ожидание и начал уже подумывать над тем, чтобы почитать пока один из журналов, разложенных на подоконнике. Он и взял бы парочку, кабы не вопрос, насколько этот жест фамильярен по отношению к руководителю.
— А что это за группа покупателей «три-г»?
Вопрос шефа прозвучал так неожиданно, что Борис, погруженный в раздумья о журналах и этикете, даже не сообразил, о чем речь. Пришлось переспрашивать.
— Ну, вот тут у тебя группа «три-г», — пояснил Константин Николаевич. — Привилегированные покупатели. Что это за привилегированные покупатели? Что-то я не слышал о таких.
— Когда я анализировал продажи, попадались клиенты, которые не являлись ни дилерами, ни крупными клиентами, но получали скидки. Десять процентов. На ровном месте. Никаких оснований для скидок я не нашел. Очевидно, это или стратегические партнеры, или партнеры директоров, для которых сделали исключение. Ну, вот их я и объединил в группу «три-г». Это как бы незапланированные расходы. Ведь мы недополучаем на них прибыль...
— Понятно. — Подворский махнул рукой. — А через какой отдел проходили эти «три-гэшники»?
— Через дилерский.
— Что, все через дилерский?
— Все.
— Так, может быть, это все-таки дилеры?
— Нет. Во-первых, все они представляют магазины, оборудование приобретают для себя. Некоторые даже оформляют у нас документы и вызывают сервисников для установки оборудования. Во-вторых, половина из них сначала брали оборудование как обычные клиенты, а потом — как дилеры. С некоторыми вообще анекдот, они то берут со скидкой, то без.