Контора
Шрифт:
— Знаешь что? Отпечатай список этих непонятных «три-г» и отдай его Кончаловскому. Пусть посмотрит, разберется с этими анекдотами. Это его кухня, пусть у него голова и болит. Логично?
— Вполне.
— Ты, кстати, нарядный сегодня. Есть повод?
Борис, несколько смутившись, взглянул на свой новый галстук.
— У нас сегодня встреча выпускников. Вот иду...
— Да? Странное время вы выбрали. Обычно встречаются в июне, в годовщину окончания.
— А у нас это дело совмещается с сорокалетием открытия школы.
— А... Тогда понятно. Приятное с приятным.
Господин Подворский перелистнул третью страницу.
— Слушай, — спросил он, не поднимая глаз, — а где ты набрал все эти сведения по регионам? Число магазинов, число коммерческих структур, количество людей, занятых в этих фирмах?
— В бюллетене «Торговля в России». Выпускается такой статистический справочник.
— Да? Интересно. Надо нам в отдел прикупить такие... справочники.
На четвертую страницу у шефа ушло не более двух минут. Столько же на пятую.
— Кстати, — патрон снова подал голос, приступая к шестой странице, — я прочел твои расчеты по производству. Собственное производство — хорошо. И стратегически правильно, и патриотически — хватит буржуев кормить... Только вот хотел спросить: откуда ты узнал цены, по которым мы берем мебель у американцев? Это вроде как наша самая страшная коммерческая тайна.
— Так вы же сами сказали, что обеспечите всем необходимым. Вы и господин Худоротов.
— И? — Константин Николаевич посмотрел на него исподлобья.
— Ну, я подошел к нему, сказал, что мне нужны закупочные цены для расчетов. Он скомандовал бухгалтерии предоставить. Вот и все.
— Хм... Ну ладно. Ноты, я надеюсь, понимаешь...
— Что это тайна? Конечно.
— Угу.
Пять минут в кабинете было тихо, господин директор читал страницы с шестой по девятую. Дойдя до десятой, он оживился:
— Ничего себе! Объемы продаж! И как же ты их получил?
— Так вот уравнения... — Борис указал на столбец с уравнениями.
— Да, я вижу. А почему ты считаешь, что эти уравнения годятся? Что это за уравнения?
— Обычные уравнения регрессивной зависимости. Применяются в статистике уж лет тридцать, наверное... Считаются верными для подобных расчетов... Я даже могу вывести в общем виде.
— Ага, вот! — Константин Николаевич не дослушал его, обнаружив нечто интересное на одиннадцатой странице. — Рекламный бюджет! Тебе ведь не составит труда разобраться в нашем рекламном бюджете?
— То есть?
— Ну, наш прежний менеджер по рекламе скоропостижно уволился и оставил после себя весьма запущенное хозяйство. За что-то заплачено вперед, за что-то не заплачено вовсе, что-то оплачено по два раза... Короче говоря, придется тебе броситься на эту амбразуру. Разобраться в том, что есть, подготовить почву для нормальной работы нового сотрудника. Сейчас там Максим Ладов за старшего, но он плачется, что времени нет, в платежках он не разбирается... Художник! Что возьмешь с художника? В общем, разберись там, что к чему. Нужна будет помощь... Впрочем, ты уже и так наладил со всеми контакт. Даже с нашей неприступной бухгалтерией.
— Пришлось.
Борису вовсе не улыбалось подчищать дела за каким-то олухом. Куда больше интересовали его собственные проекты. Он решил подловить шефа на слове: несколько минут назад тот признался, что изучил последний проект, предложение об открытии производства.
— Константин Николаевич, а вы начали о производстве. Как вам предложение?
— О производстве? Ах да! Что ж, хорошее дело. Но несколько преждевременно. Сейчас нам выгоднее закупать самим. Я справлялся в закупке...
— У мадам Суздалец?
— У мадемуазель Суздалец. Она считает, что выгоднее импортировать...
— Я с ней говорил. Ни одного членораздельного аргумента! Нам так выгоднее, и все! Я могу записать все свои аргументы, а она пускай накарябает свои, и тогда мы посмотрим...
— Кроме того, — с нажимом произнес начальник, — высшее руководство без восторга смотрит на долгосрочные вложения. Не знаю почему, но хозяин — барин. А с Суздалец ты не ссорься. Отдел только появился, а ты уже рассорил нас с закупкой. Ни к чему нам такая реклама... Кстати, по поводу рекламы. Помоги там Мастеркову с корпоративной рекламой. Вы его, кажется, недолюбливаете. Я тебя понимаю, парень — тот еще работничек. Глуповат, но старается, перекладывает бумажки, шуршит понемногу. Не самый плохой вариант. Нам сегодня особенно выбирать не приходится. Ты уж помоги ему, если не в тягость. Лады?
— Лады, — тяжело вздохнул Борис.
— Ну, договорились вроде обо всем? — Константин Николаевич поднялся, намереваясь проводить Бориса за дверь.
— А как с этим? — Борис кивнул на свои расчеты.
— С этим? — Подворский перевернул последнюю страницу. — Хорошо. Интересно очень.
— Какие-нибудь замечания, дополнения есть?
— Замечания? — Подворский задумался. — Ну да. Пожалуй, что есть.
Борис обратился в слух.
— Эти твои уравнения... — Константин Николаевич потер сначала одну щеку, потом другую. — Хотелось бы, чтобы ты в дальнейшем использовал более современные методики расчета.
— То есть? — Борис опешил.
— Ну, как бы тебе объяснить? Наша фирма очень динамично развивается. Прогрессирует. А ты пользуешься еще советскими уравнениями регрессивной зависимости. Нужно перестраиваться, идти в ногу со временем. Верно ведь?
Борис Апухтин не мог потом точно вспомнить, сколько он простоял, ошарашенный подобным замечанием. Он не мог поверить своим ушам, челюсть у него неприлично отвисла, и отвисала тем ниже, чем яснее становилось, что господин директор не пошутил, не скаламбурил, а высказал серьезное замечание.
Очнувшись, Борис захлопнул рот и, поспешно откланявшись, вышел вон из кабинета. Он пробормотал что-то вроде «Учту, исправлюсь», и, кажется, господин Подворский ответил новым напутствием.
Оказавшись в коридоре, Борис секунду или две жалел, что не курит, а потом его разобрал безудержный, неуправляемый, как судороги, смех. Проходившие мимо сотрудники косились на корчащегося от смеха коллегу, но никто не поинтересовался причиной этого веселья. И правильно. Чтобы рассказать этот анекдот непосвященному, не знающему высшей математики, пришлось бы начать со скучной лекции по этому предмету. А Борис Апухтин любил анекдоты короткие, вроде: