Контра
Шрифт:
Впрочем, не в этом суть. У одного из владельцев банка King, Lieran & Co, пусть и не самого крупного, создавалось впечатление, что эти чинуши, напыщенные снобы этой империи, в вопросах решения особо важных вопросов, не имеют никакого веса. Они брали деньги за "оказание своих услуг", имитировали жуткую активность, после чего, разводили руками и говорили: "Ну-с господин Шимин, решить ваш вопрос не в моих силах, но я нашёл господина, который вам обязательно поможет". — Затем, после аванса — щедрого выражения "благодарности", всё повторялось, один в один. И вот, сегодня, в этой череде неудач, пробился лучик света, обещающий благоприятный исход его дела. Или Иосиф, хватаясь за этот призрачный шанс, придумал то, чего
"Господин Шимин, это ваш последний шанс. — лепетал до жути похожий на всех своих собратьев по службе, неприметный с виду, чиновник под мерный перестук конских копыт; он сидел в кабриолете и заискивающе заглядывал в глаза, сидевшего рядом иноземного банкира. — Их сиятельство, князь Шаховских, служит в Семёновском, лейб-гвардейском полку. И может договориться о вашей аудиенции с…".
Брови и взгляд "конторской мыши", облачённой в добротную, пошитую из дорогой ткани форму гражданского чиновника, поползли вверх, дабы показать, в какие высокие сферы, вхож некий полковник, к которому они сейчас едут. Однако Иосиф не слушал коллежского регистратора Орлова, так как говорил, тот одно и то же, и уже неизвестно по какому разу. А сейчас, вновь начнутся просьбы о глубочайшем извинении за случившиеся неудобства. Пояснения, что для военных, все кто не носит погоны, являются "гражданскими штафирками" — людьми, стоящими на более низшей ступени общества. Поэтому, не стоит на этих своенравных господ обижаться, а всего лишь, необходимо успеть на аудиенцию до того, как эти господа офицеры начнут свой кутёж. Иначе хозяйская челядь, никаких просителей, к усадьбе и близко не подпустит. А может получиться и так, что вышеуказанные господа офицеры, приняв достаточное количество благородных напитков, примут решение наслаждаться жизнью в обществе прелестных актрис, на крайний случай цыган. Или того хуже, удумают как-либо подшутить над незадачливыми посетителями. Ведь всем известно, что некоторые из них, воздав должное Дионису, становятся такими затейниками.
"Но вы не бойтесь, — заискивающе щебетал бюрократ, — Пока они трезвы, они вполне нормальные люди, и если вы с его сиятельством о чём-либо договоритесь, э-э…, то Александр Петрович, своё обещание сдержит. Он такой э-э…, он хозяин своего слова, и ещё, э-э…, у него такие связи…".
Кабриолет, как раз въезжал в гостеприимно распахнутые ворота, и коллежский регистратор начал усиленно озираться по сторонам. Его речь стала рассеянной, сбивчивой, казалось, что он боится увидеть нечто, лично для него страшное, отчего у его спутника, усилилось чувство брезгливости к этому человеку. Знал он такую братию, презрительно плюющую на всех, кто ниже их по положению, и пресмыкающуюся перед теми, кто стоит на более высокой ступени иерархической лестницы.
"Ну-с, вот-с, нам с вами, повезло. Гостей у князя нет-с, и мы никому не помешаем-с. — зачастил скороговоркой Орлов, отчего, у Иосифа, чувство отвращения к этому прямоходящему убожеству только усилилось. — Вот-с, голубчик, правь к парадной. Да-с. О чём это я хотел сказать? Ах да. Господин Шимин, вас уже ждут-с. А я, с вашего позволения, вас здесь подожду-с. Чтоб не мешать-с, такс сказать-с вашему приватному разговору.
Гостей и в самом деле встречали. Возле ступеней парадного входа, величественно стоял лакей, в дорогой ливрее, накрахмаленном парике и бесстрастным выражением лица. Немного поодаль, по обе сторону небольшой лестницы, бдели два добрых молодца, косая сажень в плечах, а их одеяние, было заметно проще, но оно так же радовало дороговизной ткани. Взгляды молодых людей были такие же отрешённые, и от них веяло опасностью. Они напоминали вымуштрованных псов, флегматично ожидающих команду фас.
Как только Иосиф покинул экипаж, во взгляде флегматичного привратника проявился немой вопрос: "По какому делу к нам пожаловали?"
— Мне назначено. Их сиятельство, князь Шаховских, ждёт меня. — торопливо ответил Шимин на языке Шекспира.
— Добрый день, сэр. Следуйте за мной.
Ответ был дан на безупречном английском,
"Сэр Шимин".
Хорошо поставленным голосом, на зависть некоторым конферансье, проговорил слуга. Выслушал какой-то ответ, прозвучавший на языке аборигенов, шагнул в сторону. Затем, уступая гостю проход, величаво произнёс: "Проходите, сэ-эр, вас ждут".
– и застыл в неглубоком поясном поклоне.
"Ну и дела. — подумал Иосиф, входя в хозяйский кабинет. — У нас, в САШ, о таких пережитках прошлого, давно успели позабыть".
Помещение, в котором оказался банкир, напоминало как библиотеку, надо признаться не маленькую, так и хозяйский кабинет. Любой входящий в него человек, видел перед собою большой стол, с набором различных письменных приборов. Рядом с канцелярскими принадлежностями, красовалась искусно вырезанная малахитовая пепельница, изображающая черепаху, с откидной крышкой — центральной частью панциря. Сам князь, на вид тридцати, тридцатипятилетний мужчина, одетый в щегольскую форму гвардейца, со свойственной для военных выправкой, стоял у одного из книжных стеллажей. И, судя по всему, возвращал на место книгу, которую перед этим читал — ожидая гостя.
— Рад вас видеть, господин Шимин, — по-военному чётко повернувшись во фронт, хозяин, сдержанно поприветствовал гостя, одновременно указывая на одно из двух кресел, стоявших возле большого цветочного горшка с каким-то экзотическим растением, — проходите, присаживайтесь.
— Здравствуйте, сэр. Не знаю, как к вам правильно обращаться, так как не понимаю в хитросплетении знаков на вашем погоне.
— Вы, как сугубо штатская особа, можете обращаться ко мне, ваше сиятельство. Хотя…, разрешаю просто, сэр. Раз это вам более привычно.
— Благодарю, сэр.
— Мне доложили, что вы приехали издалека?
— Да сэр, из САШ.
— Прелестно. И как там в Нью-Йорке? Всё ли хорошо?
— Благодарю сэр, всё хорошо. Вот только, у меня возникли трудности здесь, а не на моей родине и связаны они с ведением моего бизнеса.
Князь Шаховских еле заметно поморщился. И было не совсем понятно, что послужило тому причиною, может быть жуткий американизм, сильно уродующий всемирный язык мореплавателей. Или то, что гость, минуя традиционную в приличном обществе часть беседы не о чём, резко перешёл к её деловой части.
— Даже так. — с лёгкой, почти незаметной усмешкой, ответил князь. — видать уважаемый, вас сильно обидели наши "глубоко уважаемые" господа бюрократы, чернильные их души.
— Вы не правильно поняли. Меня никто не обижал. Просто так уж получилось, но неизвестно почему, моему порыву — желанию помочь вашей империи, создаются ненужные препоны. В отличии от англичан, я не против намеченной вашим императором грандиозной стройки, а желаю в ней поучаствовать. Почти бескорыстно.
— Экий вы альтруист, что не характерно для вашей братии. Ну а от меня то вы чего хотите?
— Помощи.
— Какой именно?
— Устройте мне аудиенцию с вашим императором.
— Вот как? — удивление князя, было подчёркнуто ни сколько голосом, сколько слегка вздёрнутой бровью придающей взгляду оттенок удивления. — Насколько мне известно, вы не его подданный. И почему вы должны быть удостоены такой чести?
— Дело в том, что в последнее время ни для кого не является секретом, что ваша империя собирается строить гигантскую железную дорогу. Для воплощения этого прожекта, вам потребуются немалые финансовые вливания которых, как обычно, не бывает в наличии.