Контрафакт
Шрифт:
Леонида Петровича Лешкино коварство не столько возмутило, сколько заинтересовало. Он присутствовал при настоящей коммерческой интриге. Его задремавшая на время писательская профессия как бы приоткрыла один глаз и наблюдала за ситуацией, а стало быть, и сам Леонид Петрович наблюдал спектакль, где был одновременно и участником, и зрителем. Это раздвоение всегда приносило ему определенное облегчение: пусть неважный участник, зато – внимательный зритель. Иногда зритель выходил на первое место, и тогда неудачи участника были, право, не столь важны. И сколько было таких спектаклей с единственным зрителем, ненаписанных
Клубная жизнь шла между тем своим чередом. Интересное явление: коммерция на учебном процессе приводила порой к абсурду. В начале своей коммерческой деятельности Леонид Петрович наткнулся на одном складе на такую книжку: «Пишем сочинения на пять». Он взял в руки тусклую, непривлекательную брошюру. В ней было подверстано не менее сотни готовых сочинений. Никаких тебе намеков, рекомендаций, планов и методик. Просто бери и списывай. Хозяин склада горячо рекомендовал:
– Бери, не пожалеешь. Уходимость убойная!
Леонид Петрович открыл содержание.
«Катерина – как луч света в темном царстве» – по пьесе А. Н. Островского «Гроза»… У Леонида Петровича екнуло сердце. Пахнуло голодным и старательным детством, когда в головы маленьких Леонидов Петровичей аккуратно вкладывались непреложные истины: дважды два – четыре; Катерина – луч света; Маяковский – был и остается лучшим и талантливейшим…. Готовые формулы, но не готовые все же сочинения. Требовалось мыслить одинаково. Одинаково, но мыслить. А теперь, выходит, и этого не требуется!
Почитал дальше. Так: «Обломов и обломовщина»; «Революционный патриотизм в творчестве Н. А. Некрасова»… А это что? «Образы коммунистов и руководящая роль партии в период коллективизации в романе М. А. Шолохова “Поднятая целина”». Приехали. Посмотрел на год издания: 1995-й.
Леонид Петрович не поленился, показал хозяину склада. Это что?
Тот пожал плечами:
– Не обращай внимания. Все равно берут. Другие-то темы не устарели?
– Так их что – со старых клише?
– А что: переписывать? Да ты бери, дешево отдам.
– Нет, – сказал Леонид Петрович, – не надо.
– Заработаешь же! – искренне удивился хозяин склада. – У меня их знаешь сколько ушло? Последние две пачки.
– Не возьму. Вредно это для учебы – готовые сочинения.
– Из принципа, что ли? – не поверил хозяин склада.
– Допустим.
– Ну ты даешь, Петрович, – удивился он. – Уважаю!
Однако с годами готовых сочинений издавалось все больше и больше. Программа по литературе тем временем сильно переменилась. В ней запестрели имена Пастернака, Мандельштама, Цветаевой, Бунина, Набокова, Достоевского, Булгакова, а также шестидесятников – Астафьева, Абрамова, Белова, Распутина, Битова, Аксенова, Трифонова… И, конечно же, поэтов: Окуджавы, Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной. Позже и Высоцкого включили в школьную программу. Люди из Министерства образования оказались не просто чиновниками, а деятелями, заботливо отмывавшими от хулы и забвения бесценный золотой песок отечественной культуры. Ура.
Ура-то ура. А толку? Ах, образованные люди не чужды духу наживы, ах, не чужды! Да и то сказать: рынок – это ведь не только китайский ширпотреб. Рынок – это, к сожалению, все. И вот уже «продвинутые» сочинения
Леонид Петрович думал с горечью, что если прежде школьники не знали того, что от них скрывали, то теперь они не знают ничего. Потому что, заглатывая уже кем-то пережеванное, не ощущаешь вкуса.
Одновременно хлынули, нарастая в количествах, ГДЗ, РИО, ОИРы и так далее. Вот их расшифровка: «Готовые домашние задания», «Решения и ответы» и, наоборот, «Ответы и решения».
То есть все абсолютно вопросы, содержащиеся в конце параграфов всех абсолютно учебников, были, так сказать, закрыты; все абсолютно примеры и задачи во всех абсолютно задачниках были решены. Пожалуйста!
РИО – немецкий язык для шестого класса. РИО – русский для восьмого! Геометрия для десятого! На выбор: ГДЗ по биологии для девятого. Не надо напрягаться! Пять минут на списывание! Решение всех задач задачника Степанова. А еще рефераты, рефераты, готовые рефераты по всем предметам. Недорого, недорого, а оптом и того дешевле! Кошмар, кошмар, если задуматься о сути дела. Только кто ж о ней задумывался, о сути-то? Один Леонид Петрович, может быть, и задумывался. И то не коммерческая его половина, а писательская. А коммерческая, когда стало туго, как миленькая, торговала решениями и ответами, но это случилось потом, потом, в осенний сезон, когда свалились на голову Леонида Петровича большие неприятности. Но до тех дней мы еще не добрались. Когда доберемся, все расскажем по порядку.
Может быть, этот взгляд на самого себя со стороны и придавал главный смысл коммерческой жизни, да и вообще – всей жизни Леонида Петровича.
– У вас есть учебник немецкого языка для самых начинающих?
– Есть, вот, пожалуйста. Тридцать рублей.
– Понимаете, я уезжаю в Германию на ПМЖ. Хочу постичь основы. А дешевле нельзя?
– Скажите это по-немецки, хоть бы и с ошибками – отдам за пятнадцать.
– Ладно, возьмите тридцать рублей.
Малыш схватил с прилавка букварь.
– Дай.
– Нет-нет, – смеется молодая мама, – рано тебе. Подрастешь – получишь.
Но малыш «запал» на яркую книжку:
– Хочу!
Мама водрузила букварь на место, а малыша потащила к выходу. Ну уж тут малыш и показал, как он умеет реветь! Он умел громко!
Леонид Петрович, смеясь, догнал дошкольника и вручил ему букварь. Малыш оборвал звук и вцепился в книжку.
– Вот это тяга к знаниям! – провозгласил Леонид Петрович.
Между прочим, Леониду Петровичу было за шестьдесят.
Обращались к нему так:
«Молодой человек» – женщины.
«Мужчина» – тоже больше женщины.
«Скажите, пожалуйста» – интеллигенты.
«Извините» – интеллигенты из провинции.
«Мужик» – крутые.
«Отец», «Батя» – энергичные ребята.
«Дедуля» – нахалы. Леонид Петрович, впрочем, не обижался. Марина же приходила в ярость и отказывалась продавать.
– Леонид, Леонид Петрович, Петрович – друзья-конкуренты и знакомые оптовики.
– Извините, я ищу книжку Лескова «Очарованная душа». Моей задали, а ее нигде нет.