Контрафакт
Шрифт:
Лешка сказал:
– Я специально без машины, чтобы выпить спокойно под шашлык. Так что на метро поедем.
– Куда едем? – спросил Вадик.
– К Петровичу.
– К Петровичу? – изумился Вадик. – Да тебя Марина с лестницы спустит!
– Ну не совсем к Петровичу – рядом. Я же когда-то пасся у него в гаражном кооперативе – снимал там бокс. Вот там, рядом с гаражами шашлычная стоит, почти что на краю обрыва. Обрыв за ней и парк. Красиво! В этой шашлычной без халтуры кормят. Я ведь не люблю, когда шашлык халтурный,
Вадик знал. Во времена прежних предприятий Лешка любил тормознуться на трассе возле полевой шашлычной. Но прежде чем разрешить вешать шампур над углями, внимательно изучал мясо, если было плохое – жилы там, жир один – разворачивался и уходил.
Уже в метро Вадик спросил:
– А как же насчет стакана? Ты же завязывал.
Да, было, было дело, был такой момент, когда «завязать – не завязать» было для Лешки равносильно – «жить или умереть». И Лешка «завязал», потому что жизнь любил больше водки.
И сейчас он рассмеялся:
– Завязал – развязал! Не бойся, резьбу не сорву, не те времена.
Вадик кивнул. Он привык слушать Лешку, слушать и верить. Раз Лешка сказал, значит, так оно и будет.
Шашлычная была еще не достроена. Забранные вагонкой стены не покрашены, мебель случайная, в одном помещении были свалены отделочные материалы. Но сердце шашлычной – жаровня – уже билось и полыхало, и серьезный пожилой азербайджанец в очках и фартуке колдовал над шампурами. Двое его товарищей разбирались с продуктами, пристраивали друг на друга ящики с питьем, сортировали зелень, мыли овощи, одним словом, находились в непрерывных хлопотах. Пружиной же этого заведенного механизма была крупная женщина Галя. Шашлычная, как можно было догадаться, принадлежала азербайджанцам. Галя же была у них в найме. Но она-то как раз тут и распоряжалась, и мужчины слушались ее беспрекословно. Росту в Гале было столько, что проворные кавказцы едва достигали ее плеча. Всего остального было пропорционально росту, лицо – миловидное, волосы короткие под белой наколочкой.
– Галя! – позвал Лешка, едва они переступили порог.
– Тю! – воскликнула появившаяся Галя, – яки гарни хлопчикы прыйшлы.
Вадик засмеялся от удовольствия, заслышав украинскую речь.
– Галя, – сказал Лешка, – это мой брат. Нам надо хорошо покушать и хорошо поговорить.
– Понятно, – сказала Галя и толкнула дверь в небольшую комнату с круглым домашним столом.
– Вот хлопцы уже и закончили. Вы закончили, хлопцы?
Двое молодых людей согласно закивали.
– Сколько с нас? Значит так: два шашлыка, два пива…
Галя подняла руку, призывая к тишине:
– Сто пятьдесят устроит?
Приняла деньги, мгновенно собрала посуду и исчезла. Через минуту явилась с шашлычником.
– Рашид, – сказала она, – прими у ребят заказ и сделай хорошо.
– Я всегда делаю хорошо, слушай, – проворчал Рашид.
– Нам два шашлыка
– Мясо показывать? – осведомился Рашид.
– Не надо, Рашид, я тебе доверяю.
Рашид растроганно приложил руку к груди.
– Не пожалеешь, – сказал он. – Рашид хорошо сделает.
И удалился через коридор к своей жаровне.
Все было приятно: и обстановка дружеская, и водка холодная, и шашлык отменный. Умеет же Лешка находить места!
Неприятен был только сам разговор. Потому что Лешка сказал после второй стопочки:
– Вадик, короче, бросай их, переходи ко мне!
– Как так?
– А просто!
– Ты же сам говорил, что нельзя мне у тебя работать, что будут одни обиды друг на друга.
– Говорил, не спорю. Но многое изменилось. Валера мой проворовался и исчез. Мне нужен человек!
– Что ж ты, Леха, грузчика не найдешь?
– Мне любой не нужен, Вадик. Мне свой нужен, на которого можно положиться, как на себя. Я так должен в этом сезоне раскрутиться – ты даже не представляешь, как. И мне нужен крепкий тыл. Может, объемы будут такие – еще молодого возьмем. Ты будешь присматривать.
Потом помолчал, налил стопку, хлопнул и выпалил, не закусив:
– И за Манькой присмотришь…
Вадик покраснел – то ли от услышанного, то ли от водки, и не мог ничего ответить. Принялся за шашлык по-карски, вгрызаясь в отлично прожаренный кусок мяса, как хищник в добычу, не забывая, впрочем, и о соусе.
Но отвечать все же было нужно. И Вадик сказал:
– Нет, Леша, не пойду.
– Это почему же? – с раздражением спросил Лешка.
– Не пойду. Не хочу Петровича бросать. Он меня выучил тут всему, платит нормально. Он со мной по-человечески… А я его брошу? Не хочу.
И вдруг, осмелев, выпалил:
– Хватит и того, что ты его кинул!
– Что ж это ты такой барановатый? – удивился Лешка. – Не понимаешь простых вещей. Это же бизнес! Игра! Здесь нет места чувствам. Как в картах. Жаль, что я тебя в преферанс не обучил. Там есть такое правило: «Пожалел противника – залез в свой карман».
– А Леонид Петрович что, противник?
– В бизнесе, как в картах: все друг другу противники.
Он наклонился к младшему брату и сказал почти шепотом:
– Ты меня знаешь. Я для выигрыша ничего не пожалею. И никого.
– Даже Маньку? – шепотом же спросил Вадик.
И Лешка подтвердил:
– Никого. Понял?
– Понял, – сказал Вадик. – Но мне это тоже не подходит.
– Подходит! – воскликнул Лешка. – Должно подходить. Ты же с детства за мной, как за каменной стеной. Ты вспомни, вспомни детство-то. Кто тебе нянькой был? Я. Кто всему учил? Я. Кто тебя в люди выводил, когда ты из армии пришел?
Он разлил остатки. Выпили.
– Кто в Москву тебя вытащил? В хорошие руки отдал? Опять я.