Контракт на молчание
Шрифт:
— Я проверил. Сейчас у меня на острове в доступной близости от «Айслекса» три свободных дома. Кондоминиумы не предлагаю.
— У тебя пустуют в собственности дома?
— Держу их для сотрудников «Айслекса», которые переезжают сюда с семьей.
— Ах вот как. Понятно. — Для ситуации как у нас с Клинтом, значит, держит. Интересно, такие парочки он разбивает регулярно или нет? — И теперь ты арендуешь один из них мне.
— На «фазенде» сейчас начнутся ремонтные работы. Будет переоборудован сад, появится зона для ребенка, в доме тоже придется пересмотреть… многое, в том числе переделать одну из комнат в детскую. Или даже соединить две, учитывая, что в Дубае у вас в нее едва помещались все игрушки.
— Игрушки остались
— Отлично. Будут новые, те, что не надоели.
— Все решил, значит. Железно? — разочарование в голосе я скрыть даже не пытаюсь.
— Намного хуже.
— Решил и даже начал действовать. Когда успел? — вздыхаю я и накалываю на вилку ломтик манго.
— Ночью не спалось.
Да, я слышала, как под окном заурчал двигатель машины. Только не думала, что это может быть как-то связано со мной и Джули, а не с самим Эперхартом. Не буду уточнять, что имела в виду. Все же понятно. У меня от стыда за свои мысли немного краснеют щеки. Вот ведь! А еще недавно так хорошо держалась.
— Дома. Выбирай, — настойчиво напоминает Райан и пододвигает ко мне ноутбук. Джули тотчас кладет ладошку на клавиатуру и начинает отковыривать кнопки. Приходится оттащить: мне — дочь, Эперхарту — лэптоп. — Давай поменяемся местами, — предлагает он, смиряясь с неизбежным.
Я пролистываю дома под кофе и заинтересованный взгляд Эперхарта. На самом деле смотреть смысла особо нет. Они построены практически под копирку. Явно арендная застройка, не вызывающая восторга. Различие только в расположении относительно береговой линии и количестве комнат. От этого зависит арендная плата. В двух из них по три спальни, а в третьем — две. За счет этого он даже при близости к основным дорогам значительно дешевле других. Нам с Джули как раз.
— Я за этот вариант, — говорю.
— Как скажешь.
Он набирает номер и с кем-то коротко переговаривается, чтобы имели в виду: дом теперь занят. Новичкам не предлагать.
— К вечеру переедем, — довольно заключает Эперхарт.
— Перееде-м? В смысле мы-то переедем, а ты куда собрался?
Жуткая догадка простреливает внезапно.
— Джулия не будет жить только с тобой. И, кстати сказать, я тоже не люблю звук перфораторов.
— Там две спальни, — устало выговариваю я.
— Ну… Ты все равно предпочитаешь спать с ней. Хотя тут возможны варианты.
Это ж надо было так бездарно попасться! И как я только не поняла, к чему мне предложен этот домик поблизости от береговой линии, да за хорошие деньги?
— Теперь по поводу работы. С ней сложнее. Я кинул письмо в отдел кадров, пусть посмотрят, где у нас после Веласко остались дыры.
— Веласко оставил дыры в «Айслексе»?
— Дыры оставил я. После процесса поувольнял всех отличившихся. Найдется тебе место.
— На должности не ниже, чем была у Кайеда, — выдвигаю я встречное требование.
— На должности не ниже, чем была у Кайеда, — эхом подтверждает Эперхарт, хмыкнув. — И последнее: мои юристы приедут примерно в то время, когда Джулия будет спать, походи по дому и определись, где будет ее спальня, посмотри интерьеры детских в сети.
— Так сразу?
— Нет, я понимаю, что обычно на это тратят месяцев девять или хотя бы семь, но ввиду нетривиальности ситуации сроки оказались… ужаты.
Я не сразу сознаю, что сижу с открытым ртом, не донеся чашку с кофе.
— Так… либо я чего-то не понимаю…
— Ты чего-то не понимаешь. Сиди. Понимай. А мне надо позвонить. Вернусь — продолжим.
Выбрать детскую комнату для Джули в его доме и то, как она будет выглядеть? Еще и за несколько часов? Круто. И он явно что-то задумал. Джули раскапывает землю в цветочном горшке, но я ее даже не останавливаю. Все равно уже поздно и придется прибирать, а до корней она едва ли докопается — пока что желания доковыряться до главного любыми способами, как у папы, я в ней не обнаружила. И — ура. Я слишком обескуражена, чтобы сейчас переключать ее внимание на другое. Мне бы со своими душевными раскопками разобраться. Что-то тут нечисто.
Приезжает доктор. Не знаю, каким именно чудом ему удается успокоить Джулию и полностью осмотреть, но он делает это тщательно, вдумчиво и, главное, в спокойной обстановке. Я боялась. Походы к врачу Джули не жалует. Но, видимо, этот человек будет не просто доктором, а ее личным доктором. За это, пожалуй, следует Райана благодарить особенно. Потому что важно иметь рядом врача, которому доверяешь своего ребенка. Я до сих пор не отошла от первого года жизни Джули.
Мне приходится рассказать о родах и том, что было после. Это неприятно. Это больная тема. Беременность была тяжелая. Не знаю, что именно шло не так, а факторов риска хватало: от тяжелого чемодана ради ПМЖ до нервного истощения после разрыва с Райаном и переезда в другую страну, где беременная незамужняя женщина — это абсолютное табу, но что-то было. Или просто такая наследственность. Первый триместр прошел довольно беспроблемно, из-за чего я долго не подозревала о своей беременности, не до высчитывания циклов мне было. А потом у меня случился поздний токсикоз, перешедший впоследствии в преэклампсию. Я не выбиралась из больниц. Если бы не вмешательство Кайеда и Фай, я, скорее всего, вынуждена была бы лететь обратно в Штаты и, наверное, потеряла бы ребенка в пути. Не знаю, как им удалось разрулить мою ситуацию, и знать не хочу. Врачи мне поставили цель любыми средствами дотянуть до тридцати двух недель, и это занимало все мысли. Джули ожидаемо родилась с низким весом, лежала какое-то время на поддержке, мне почти не давали ее в руки. Тяжелое состояние, операция и отсутствие близкого контакта с ребенком привели к тому, что молоко не появилось. Подобрать смесь и подходящие бутылочки явилось огромной проблемой. Долгое время мы с Фай на пару воевали с недовесом моей девочки, и только ближе к году ситуация немного выровнялась: Джули вышла на более-менее средние показатели. Без Фай я бы этот ужас не пережила. И, если совсем честно, ужасно боюсь рожать еще одного ребенка.
Все это мне приходится рассказывать доктору при Эперхарте. Тот на просьбу пересказать доктору мои дубайские злоключения в другом месте отреагировал злым рыком. Нет, он имеет право знать о том, что случилось с дочерью в самом раннем возрасте, но как же сложно обнажаться перед человеком, который не только является почти чужим, но и не имеет собственных слабостей.
То, что сразу после разговора с доктором мне приходится уйти укладывать Джули спать, — настоящее спасение. А когда я спускаюсь вниз, Эперхарт уже закрывается в кабинете со своими юристами. Мне остается надеяться, что он не будет обсуждать с ними вопрос, как получить единоличную опеку над ребенком.
Глава 16
Эперхарт
Повисшая в кабинете гробовая тишина давила на уши. Трое мужчин, вызванных для разговора, выглядели смущенными, если не испуганными.
— Еще. Раз, — отчеканил Райан.
— Мистер Эперхарт, дело об опеке над Джулией Хадсон проигрышное, — повторил Оливер Хьюс — человек, который на судебных процессах против «Айслекса» сколотил миллионы. — Сами посудите, у мисс Хадсон на репутации, быть может, одно сомнительное пятно — и это вы. Здоровая порядочная женщина из интеллигентной семьи, без вредных привычек и зависимостей, с достойным образованием, не вовлеченная ни в какие тяжбы… У нее безупречный отзыв от сиэтлского работодателя и от дубайского. Любой суд признает, что она отличная мать для девочки. Я пытался найти информацию о ее личной жизни после рождения дочери, но даже там чисто. Не то чтобы это было хорошо для мисс Хадсон, но, согласитесь, отсутствие неосмотрительных связей ребенку в плюс.