Контракт Султанова
Шрифт:
Говоривший не обратил внимания на его стенания и повторил:
— Если хочешь жить, выбрось пистолет.
Султанову пришлось подчиниться. Под неловкими пальцами затрещала липучка.
Султанов распахнул жилет. Выудил пистолет, нажатием кнопки (у Димки была похожая игрушка, он знал, куда нажимать) вывалил обойму, затем уронил пистолет следом. После этого на асфальт полетел сам жилет.
— Что ты делаешь, идиот? — завопил воскресший в эфире Дед. — Подними пистолет немедленно!
— Спокойно, старпер! — произнес Султанов и крикнул Мышковецкому. — Все, Эдик, я чист. Можешь мне верить.
— А я верю, — ответил
И Султанов вошел.
В холле отчетливо просматривались следы паники. У стен валялись брошенные в беспорядке ранцы, книги с распахнутыми страницами, вторая обувь.
— Чего застыл, идиот? — раздалось у него во внутреннем ухе. — Иди к лестнице!
— Спасибо, вы очень любезны! — огрызнулся Султанов.
Он прошел вглубь холла, но за следующим поворотом опять замер, пораженный. В штукатурке зияла обширная дыра, а вся стена была забрызгана кровью. Видно здесь убили охранника, понял Султанов. Об этом говорил и опрокинутый стул, на котором, наверное, сидел несчастный. Неясный шум заставил его обернуться.
— Здесь есть кто? — спросил он.
Ему никто не ответил, тогда он спросил уже в микрофон:
— Уберите своих людей из здания! Они мне мешают!
— Какие люди? Там никого нет, кроме преступника и заложника.
Султанов неожиданно сильно кольнуло сердце. Нервы. Однако раньше такого за ним не наблюдалось.
На втором этаже тоже были заметны следы экстренной эвакуации. Расхристанные ранцы у стен. Россыпь шариковых ручек, носовые платки на полу. Опять! Султанову почудилось неясное движение в одном из кабинетов. Решив снять все вопросы, он заставил себя подойти к приоткрытым дверям. На этом его смелость закончилась, и единственное, что не дало ему опрометью убежать, была мысль о том, что даже если в здании есть посторонние, то это либо перепуганные дети, либо спецназ. Класс был пуст, но в глаза Султанову сразу бросился ряд широкостворчатых шкафов, выстроившихся у стены. Ему показалось, что одна из дверей слегка колыхнулась. Он прислонился к стене и опять вызвал своего куратора. Судя по обилию ненормативной лексики, это был Дед.
— Последний раз говорю, уберите своих людей из школы!
— В здании давно никого нет. Дети были эвакуированы около часа назад. С тех пор в школу никто не входил.
— Здесь кто-то есть. Он сидит в одном из шкафов в кабинете на втором этаже. Что мне сейчас делать?
— Выполнять прямое указание, болван! Поднимайся на третий этаж и постарайся больше никуда не сворачивать!
— Охолонись, старпер! — оборвал его Султанов. — Ты бы лучше эвакуации тщательнее проводил? Тут, поди ж ты, пол школы под партами сидит.
Он поднялся на этаж и прямо с лестницы крикнул:
— Эдик! Не стреляй! Это я Султанов! Ты где? Мне в какую сторону идти?
— Сюда идите! — раздался глуховатый голос.
Он прозвучал неожиданно близко, и сердце Султанова на мгновение замерло. Все-таки он не был героем. Обычный, никому не интересный человек с резиновым галстуком. Султанов оборвал себя. Дался ему этот галстук! На ум пришла паническая мысль, что Мышковецкий после убийства охранника окончательно сошел с ума, да и Айса, наверное, он давно убил, а теперь лишь тянет время. И самого Султанова он тоже убьет, этому психу уже нечего терять.
— Не стойте в проходе! Скорее идите сюда! — поторопил его Мышковецкий, появившись
Султанов оглянулся и увидел, как по крыше соседнего дома короткими перебежками снайперы занимают огневую позицию. Действительно, они могли принять его за мишень. Султанов быстро шагнул следом за Эдиком. Он хотел закрыть за собой дверь, но был остановлен Мышковецким:
— Не надо. Тогда они подкрадутся вплотную, и я не смогу им помешать.
Эдик сидел на полу рядом с косяком. Лицо его лихорадочно блестело. В замаранных руках пистолет, показавшийся Султанову чересчур большим для удерживающих эго тонких детских ручек. Алекс Обанаев устроился на стуле в дальнем углу класса. Он держал в руках дешевую китайскую поделку, предназначенную для быстрого рисования и стирания. Самое странное, что Айс действительно рисовал. Очень быстро и так же быстро стирал. Оба мальчика не выглядели как-то по-особому. Обычные дети, сидящие на перемене в классе.
— Как вы, ребята? — спросил Султанов.
Айс никак не отреагировал, ни на минуту не прекращая своего занятия. Мышковецкий лишь пожал плечами.
— Эдик, тебе надо сдаться! — сказал Султанов. — Школа окружена! Если начнется стрельба, тебе не уцелеть!
— Нет! — выкрикнул Мышковецкий.
— Тогда тебе надо отпустить заложника. Это тебе зачтется. К тому же у тебя останусь я. Я уже никуда не денусь, можешь мне поверить.
— Нет! — опять выкрикнул Мышковецкий. — Ему не дадут уйти, а спишут все на меня.
— Побойся Бога, ты же верующий. Тебе что мало одного убийства?
— Я никого не убивал! — прокричал Мышковецкий в голос.
— А охранник внизу? Зачем отрицать очевидное?
— Я никого не убивал! — повторил он.
— Хорошо, — успокаивающе поднял руки Султанов. — Я тебе верю. Может быть, неосторожное обращение с оружием. В жизни всякое случается. Тогда тебе тем более надо сдаться. Следствие разберется.
— Это не неосторожное обращение, — возразил Эдик. — Его убили эти.
Он ткнул пистолетом в сторону лестницы.
— Эдик, брось! Будь, наконец, мужчиной! — не выдержал Султанов. — Ты же не псих какой, чтобы верить во весь этот бред. Откуда у тебя пистолет, если ты никого не убивал?
— Это все они! — Эдик опять ткнул оружием в дверь. — Они прячутся сейчас на втором этаже.
— Кто прячется? Зачем?
— Я не знаю! Я не знаю, зачем они дали мне пистолет! — он зарыдал в голос.
— Успокойся ради Бога! Все будет хорошо! — пытался Паша успокоить мальчика.
— Нет, хорошо уже не будет никогда, — сказал Эдик, резко прекратив плакать. — Они уже лестнице. Сначала они были на втором этаже, а теперь они подкрадываются все ближе. Я уже вижу их. Они ползут по лестнице, выгляните, они там.
Султанов выглянул, но ничего не увидел.
— Там никого нет, — возразил он.
— Он нырнул обратно! — Мышковецкий глянул на него и воскликнул. — Они слышат мои слова через ваш микрофон!
Султанов и сказать ничего не успел, как подросток подскочил к нему и единым махом сорвал наушники, выкинув их в коридор.
— Зачем ты это сделал? — возмутился Султанов, он понимал, что ведет себя неправильно, ему надо было бы успокоить подростка, но обстановка злила его своей непонятностью, недоговоренностью, и он на некоторое время потерял контроль над собой. — Как мы теперь с ними свяжемся?